Артиллерист 2. Без права на ошибку
Шрифт:
– Достаточно, поработали и хватит! Можете идти, отдыхать!
Одной лишь этой фразой старший лейтенант Метелина уровняла, поставила на одну ступень этих двух столь разных по служебному положению человеческих уродов, и капитана Алексея Малинина, и надзирателя Ивана Солнцева. Один из них на это не обратил своего внимания, другой же, разумеется, этого попросту не понял.
Когда Васька открыл глаза, то сразу же увидел, что за столом вместе с Татьяной Метелиной сидит какой-то капитан. В этот момент моментально сработала его память, из ее глубин тут же выплыло имя этого капитана НКВД - особист Алексей Валерьевич Малинин. Это был именно тот капитан НКВД, гонявшийся за ним по тылам 12-й стрелковой дивизии. По приказу этого капитана Малинина особисты уничтожили медсанбат вместе с ранеными и медицинским персоналом капитана медицинской службы Марии Гореловой. Мария была замечательной женщиной, настоящей патриоткой своей родины!
Но Васька и вида не подал, что он обратил внимание, что узнал этого капитана! Он лишь слегка простонал, желая, давая понять обоим следователям, что его жестоко избили, что ему нужна медицинская помощь. Сейчас Васька оказался в таком положении, что он сам вряд ли бы смог подняться на ноги, чтобы снова сесть на свой табурет!
Следователь Татьяна Метелина негромким голосом поинтересовалась:
– Ну, так что, подследственный N 128879, ты будешь говорить правду?! Тогда, может быть, ты продолжишь свой рассказ?
– Если вы будете меня бить за каждое сказанное мною слово, то я прекращаю отвечать на ваши вопросы, гражданка следователь! Буду молчать, даже если мне придется умереть!
Эта фраза совершенно внезапно сформировалась в голове Васьки, она сама собой сорвалась с его языка. Он совершенно не хотел ее произносить, хорошо понимая, что этими словами гражданку следователя только выведет из себя. И тогда последуют новые побои ... Альфред Нетцке резко вспылил. Как бы в ответ на
Это Васькино высказывание он разразился длиннейшей мысленной тирадой:
– Ты, Васька, видимо, совсем сошел с ума?! Вместо ого, чтобы язык держать за зубами, молчать, не раскрывать своего рта! Ты начинаешь дерзить своему следователю, да еще в присутствии другого следователя, являющегося твоим злейшим врагом! Этими своими словами ты можешь подписать себе жесточайший приговор. Ты опять лезешь на рожон, всеми своими силами своих следователей пытаешься вывести из себя. Ты можешь заставить их применить к себе крайние меры воздействия на допросе!
– Альфред, последние дни ты демонстрируешь какую-то непонятную мне нервозность! Уж не боишься ли ты отвечать на эти вопросы нашей гражданки следователя. Ты же, как и я, прекрасно понимаешь, что Татьяна Метелина, наш с тобой следователь, немного симпатизирует нам обоим! Она никогда не будет нас допрашивать, применяя пытки, насилие, жестоко избивая или нанося сильные побои! Это совершенно не свойственно ее натуре, ее характеру, ее внутреннему содержанию, как нормальной женщины!
– А капитан Малинин? Ты, что думаешь, что он будет сидеть, сложа руки, спокойно наблюдать за тем, как ты выкобениваешься перед девчонкой следователем! Его первоочередная задача сейчас - это тебя уничтожить! Он готов пойти на все только ради одного, чтобы ты его начальству не смог бы рассказать о том, что он вытворял, служа начальником Особого отдела 12-й стрелковой дивизии. Ни одно начальство, даже начальство наркомата внутренних дел, его по головке не погладит за одну только расправу с медперсоналом медсанбата дивизии. Сейчас ты должен смириться с тем, что он помогает Метелиной, когда она тебя допрашивает...
– И нанести по нему сильнейший удар, когда нас будет допрашивать сам Виктор Семенович. Товарищ Авакумов, наверняка, воспользуется такой информацией для того, чтобы нанести удар из-за угла по авторитету Лаврентия Павловича. Именно это я и имел в виду, когда говорил Метелиной, что буду молчать до последнего, если она и в дальнейшем будет вести допросы, сопровождая их истязаниями.
Тем временем Татьяна Яковлевна спокойным голосом продолжила своей разговор с подследственным N 128897:
– Так ты только утверждал, что некоторое время находился на территории, оккупированной фашистами. Но так мне не объяснил, каким это образом ты вдруг оказался на Урале?
– Вместе с красноармейцами я перешел линию фронта, - все еще лежа на полу камеру, Васька принялся отвечать на вопрос гражданки следователя, - где нами занималась специальная комиссия НКВД по окруженцам. Эта комиссия, выслушав мои объяснения, а также красноармейцев, с которыми я перешел линию фронта, отпустила меня на все четыре стороны. Председатель комиссии, старый майор НКВД мне посоветовал эшелоном эвакуироваться вглубь страны. Там встать на учет в каком-либо районном военкомате, а затем добровольцем попроситься на фронт. Что я в конечном итоге и сделал, с эшелоном эвакуированных добрался до села Подкаменки. Железная дорога проходит всего лишь в пяти километрах от этого села. Поздно ночью меня допросил участковый милиционер Павел Цыганков. После допроса, но уже утром он своей рукой вписал меня в список призывников от села Подкаменки. В районном Долгодеревенском военкомате никаких документов у меня не спрашивали, но сразу же от руки внесли в списки призывников района! На следующий день нас, призывников Долгодеревенского района, погрузили в эшелон, тут же отправленный на Запад Советского Союза.
– Ну, что ж, - задумчиво произнесла Татьяна Метелина, перелистывая страницы досье подследственного N 128897, - твоя версия звучит более правдиво, чем предыдущая. Но и она будет проверена соответствующими службами нашего наркомата. Иными словами, завтра или послезавтра мы вернемся к твоему рассказу о том, как ты попал на Урал. Сейчас же я хотела бы послушать твои объяснения по поводу того, как ты догадался о том, что командир передвижного заградпатруля являлся немецким офицером.
– Я не догадался, а точно знал, что этот капитан НКВД на деле является немецким офицером по имени Клаус Шуманн.
– Ну, так поделись со мной, как это произошло?
– Все очень просто, гражданка следователь! Я же вам рассказывал, что фронт переходил вместе с группой красноармейцев. Среди этих красноармейцев я был единственным гражданским лицом. К тому же я был молодым парнем. Поэтому они меня частенько посылали на разведку, или достать еды, или выяснить, где находятся немцы. В одну из таких разведок мне пришлось посетить небольшой белорусский городок, где был временно расквартирован штаб полка "Бранденбург 800" ...
3
Напольные часы-куранты, стоявшие в дальнем углу кабинете, пробили пять часов утра. Лаврентий Павлович, сидя за своим рабочим столом, с непроницаемым выражением лица продолжал внимательно вслушиваться в каждое слово, произносимое Виктором Семеновичем Авакумовым. Тот сейчас сидел на стуле на противоположной стороне его рабочего стола, с некоторой настороженностью он рассказывал о странном случае, по которому ему вчера поздно вечером звонил майор Эмиль Володзимирский. Этот звонок и рассказ начальника Следственной части центрального аппарата НКВД, настолько Виктора Семеновича обеспокоил, что он решил по этому вопросу сначала переговорить с наркомом Лаврентием Павловичем, а уж потом докладывать товарищу Сталину!