Артиллерист 2. Без права на ошибку
Шрифт:
Но мысль о том, что таким своим поведением он упускает возможность подставить под удар товарища Сталина самого Лаврентия Павловича, остановила Авакумова от принятия поспешного решения по этому вопросу. Он решил все же попробовать, все же попытаться подставить наркома Лаврентия Павловича под удар самого товарища Сталина.
– Все дело в том, товарищ Берия, что этот сержант слишком уж много знает о диверсионно-разведывательной деятельности нашего противника. По его словам, он является простым сельским парнем, тогда откуда он знает о существовании у противника полка "Бранденбург 800". Наши особисты в войсках только-только начали собирать информацию о предателях родины, прошедших специальную подготовку по ведению разведывательной работы в ближних и в дальних тылах наших войск. Мы только-только узнали о том, что таких диверсантов готовят эти самые брандебуржцы! Они учат предателей родины закладывать мины, взрывать и пускать под откос воинские эшелоны, организовывать саботаж на больших заводах. Этот же сержант сумел из Западных областей Белоруссии каким-то невообразимым образом добраться на Урала, там его вполне официально призвали в нашу Красную армию. Он воевал под Тулой ...
– Интересно, интересно! Так ты, Семеныч, давай, продолжай рассказывать мне об этом своем сержанте! Как мне кажется, он для нас представляет несомненный интерес! Так ты говоришь, что он проехал полстраны, никто его не останови, ни кто у него не проверил документов?!
– Лаврентий Павлович поднял с рычагов телефонную трубку и по внутреннему телефону суровым голосом приказал.
– Срочно найди мне Жихарева! Нечего ему шататься по другим отделам наркомата! Что сию минуту стоял бы передо мной! У меня для него имеется срочное поручение!
Виктор Авакумов мгновенно догадался о том, что у Лаврентия Павловича резко поднялось настроение, но не понял, что конкретно этому послужило причиной. Нарком только что в его присутствии изволил пошутить, имея в виду своего начальника охраны старшего полковника госбезопасности Виктора Михайловича Жихарева. Этот начальник охраны на весь наркомат прославился одним уж тем, что душой и телом по собачьему был предан, верно служил своему хозяину.
Нарком внутренних дел, вернув телефонную трубку на рычаги аппарата, снова перевел свой взгляд на комиссара 3-го ранга Авакумова и уже более сухим голосом проговорил:
– Ты, Виктор Семенович, был кое в чем прав, когда решил мне рассказать о появлении этого таинственного сержанта. Он меня крайне заинтересовал. Думаю, что, когда я встречусь с ним, то ему будет что мне рассказать. Вот сейчас появиться мой помощник Жихарев, он заберет у вас этого пленника, займется организацией моей встречи с этим сержантом.
Виктор Семенович только что прозвучавшие слова наркома воспринял, как ничем не прикрытый намек на то, что аудиенция закончилась, что ему настала пора покинуть этот кабинет. В глубине души комиссар 3-го ранга был сильно раздосадован, он очень надеялся на то, что своей информацией наркома поставит в крайне неудобное положение, но, кажется, все вышло с точностью наоборот! Лаврентий Павлович, видимо, давно ожидал поступления подобной информации. Чтобы скрыть свою радость получением долго ожидаемой информации, Лаврентий Павлович схватился за телефонную трубку. Принялся разыскивать своего верного пса Жихарева. Одним словом, сейчас он проиграл, сыграв на руку самому наркому, но завтра нарком проиграет ему, Авакумову! С этой минутой за сержантом будет установлено скрытое наблюдения, топтуны будут ему докладывать, о кадом шаге, сделанным этим сержантом!
Уже в дверях на выходе из наркомовского кабинета Виктор Семенович не удержался, обернулся через плечо. Он успел захватить момент, как Лаврентий Берия своей рукой потянулся к телефонному аппарату прямой связи с товарищем Сталиным.
Ваське все больше и больше нравились допросы, проводимые гражданкой следователем Метелиной. Он с искренним удовольствием отвечал на ее вопросы, практически ничего не утаивая. Правда, он ни слова не сказал о существовании своего симбионта Альфреда Нетцке, о своих паранормальных способностях или о недавно полученном чине штандартенфюрера СС. Но, если бы Татьяна Яковлевна поинтересовалась бы и этими вещами, то существовала большая вероятность того, что он ей рассказал бы обо своих секретах!
– Парни из РСХА мне неоднократно говорили о том, что любая красивая женщина, если она, разумеется, не стерва или не садомазохистска, может развязать язык любому мужчине! Для этого было бы лучше всего, чтобы такая женщина-следователь имела бы возможность вовремя залезть в постель к допрашиваемому. Тогда все его тайны превращаются в секреты Полишинеля! Почему-то в постели женщины сильнее любого мужика, они способны его так раскрутить, что он сдает даже лучших своих друзей! Точно так повел сейчас и ты, Васька, можешь гражданке следователю рассказать л моем существовании, о нашем духовном содружестве!
– Альфред, не пори чуши, никому я тебя не собираюсь сдавать или рассказывать о твоем существовании!
В этот момент конвойные Василия провели мимо железной двери, открывавшей проход в коридор с комнатами для допроса. Совершенно неожиданно для него конвойные прошли мимо этой двери, свернули в коридор с несколькими лифтами. Они подошли к одному из лифтов, замерли перед. Вскоре негромкая трель колокольчика известила о прибытии лифта. Дверцы медленно расползлись в стороны, из лифта вышел хорошо сложенный человек, одетый в гражданский костюм.
Один из конвойных строевым шагом подошел к человеку и, откозыряв, ему отрапортовал:
– Товарищ полковник, арестованный N 128879 доставлен по вашему приказанию!
– Хорошо, парни! Этого арестанта я забираю с собой. Верну его вам, когда с ним оговорят! Так что возвращайтесь в караулку. Туда я позвоню, я вас вызову, как только разговор с ним закончится.
– Так точно, товарищ полковник!
На какой-то момент оба расхлябанных конвойных превратились в образцово-показательных красноармейцев. Они почти синхронно ответили, приложив правую руку к буденовке, и, словно на параде, развернулись через левое плечо, строевым шагом зашагали по коридору в обратную сторону.
Васька слегка удивился этому их непонятному превращению. Обычно тюремные вертухаи мало заботились о своей военной выправке, они никогда вообще-то не стремились кому-то там понравиться.
Полковник в гражданском костюме повернулся к Ваське, внимательно осмотрел его с головы до ног, а затем как бы поинтересовался:
– Если ты, арестант, собрался бежать, то мой тебе совет, даже не вздумай думать об этом! Из здания наркомата ты вряд ли сможешь вообще выбраться! На каждом этаже, на каждом переходе стоят вооруженные посты и караулы, они проверят документы всех людей, находящихся в здании! Тем более, что и я вооружен, в том случае, если ты попытаешься бежать, то не сомневайся, я воспользуюсь своим табельный пистолетом! Пристрелю тебя на месте, как бешеную собаку! Так что, арестант, следуй за мной, не пытайся сделать даже шага в сторону! А сейчас я хочу тебя заранее предупредить о том, что с тобой будет разговаривать очень важный, серьезный человек, так что постарайся вести себя соответствующим образом!
4
– Если судить по описанию или по фотографиям, виденными мною ранее, то этот человек очень похож на Лаврентия Павловича Берию, - мысленно произнес Альфред Нетцке, - вот только ему не хватает очков на носу. Когда я учился в одной из школ Абвера, то на занятиях на память наши преподаватели показывали стопку фотографий правительственных чиновников из различных стран мира. В течении всего лишь одной минуты мы должны были их узнать, а затем мы должны были вкратце пересказать их биографии. Насколько я помню, то на этих фотографиях Лаврентий Павлович всегда был в очках. Ты понимаешь, Вася, этот чиновник, работающий за столом, очень на него похож! Правда, вот очки куда-то у него подевались, их нет даже на столе. Но что-то внутри мне подсказывает, что мы сейчас находимся в кабинете всесильного наркома внутренних дел Советского Союза, Лаврентия Павловича Берии!