Артиллерист 2. Без права на ошибку
Шрифт:
– Фотографию наркома Берии я видел только на страницах советских газет. Все эти фотографии были такого плохого качества, то едва ли я смогу по ним узнать этого человека, работающего за письменным столом! Альфред, ты так неуверенно говорил об этом человеке, что я начал сомневаться, так как вряд ли нарком внутренних дел Советского Союза найдет время для встречи со мной?! Ведь, я никому неизвестный армейский сержант?! Нарком же Берия должен быть очень занятым человеком эти дни, когда судьба страны висит на волоске! Наверняка, его рабочий день расписан по минутам, а, может быть, даже и по секундам. Этот же человек вот уже пять минут сидит за своим столом, он что-то пишет и пишет! За это время в его кабинете не позвонил ни один телефон, в кабинет на доклад не зашел ни один человек, никто его даже не побеспокоил! Мне кажется, что произошла какая-то ошибка, что в кабинет скоро войдет тот самый человек, который нас сюда привел. Вместе с ним мы вернемся к лифту, там он сдаст нас на руки конвойцам, и я снова, в конце концов, окажусь в своей тюремной камере!
– Васька, я всегда полагал, что по своему характеру, ты оптимист. В какой бы сложной ситуации мы с тобой не оказывались, ты никогда не терял хладнокровия, всегда верил в положительный исход любого дела! Сейчас же в твоих словах, как мне показалось, впервые прозвучали нотки неверия. Ты посмотри на этого человека, он так похож на Лаврентия Павловича, что у меня отпадают последние сомнения по этому поводу. Обрати внимание на следующие факты этой нашей интересной встречи. Первое, за пять минут бумагомарания этот человек должен был бы исписать, по крайней мере, два листка бумаги, но он все еще продолжает писать на одной стороне одного и тоже листочка бумаги. Второе, начальники высокого ранга обычно не делают каких-либо записей от руки, для этой работы у них имеются секретарши. Когда тебя, Васенька, проводили через приемную этого человека, то ты, наверняка, обратил свое внимание на то обстоятельство, что в его приемной одновременно работали три секретарши. Одна из них могла бы этого своего начальника освободить от неблагодарной работы, она могла бы записать и отредактировать так, как нужно, любую его мысль! И третье, за это время нашего пребывания в его кабинете этот человек должен был бы, хотя бы один раз, на тебя взглянуть. Ведь, наверняка, до твоего появления в этом кабинете, этому человеку доложили всю имеющую о тебе информацию. Ибо сам факт встречи начальника такого высокого ранга с никому неизвестным армейским сержантом несет в себе несомненный интерес! Такое же демонстративное невнимание с его стороны может лишь означать только одно, что он заранее подготовился к этой встрече! Заранее распланировал свои действия во время встречи с тобой, Вася! Сейчас же тебе остается только стоять, хранить молчание и наблюдать за его артистическими способностями!
В этот момент человек за столом, наконец-то, прекратил писать. Он внимательно, дважды перечитал написанное на бумаге. Затем осторожно положил перьевую ручку на подставочку к чернильнице и только после всего этого поднял голову, посмотрел на Ваську. Кабинет занимал большую площадь, поэтому расстояние между рабочим столом и дверью в приемную было довольно-таки значительным. Человеку даже с острым зрением было бы трудновато рассмотреть выражение лица другого человека. Васька имел отличное зрение, поэтому, стоя у порога, он все же сумел заметить, что этот человек за столом имел такой прищур глаз и выражение лица, какое было привычно людям с недостатком зрения.
– Молодой человек, не были бы вы столь любезны, поближе подойти к моему столу, а то я не очень хорошо вижу вас на столь дальнем расстоянии.
– Послышал мягкий, как бы вкрадчивый голос человека, все еще продолжающего сидеть за столом.
– Мне бы хотелось вас получше рассмотреть, чтобы понять и разобраться в том, чем же именно вы привлекли внимание сотрудников моего ведомства. С момента вашего появления в здании наркомата они то и дело приходят ко мне, чтобы о вас рассказать интересные вещи.
Почти строевым шагом прусского гренадера сержант Васильков прошагал до письменного стола наркома внутренних дел Советского Союза. Мастерски и чисто по-гренадерски щелкнув каблуками арестантских башмаков, он замер в трех шагах от стола, вытянувшись по стойке "смирно". Лаврентий Павлович, а это все-таки был он, почему-то совершенно не удивился этой прекрасной прусской выправке советского сержанта. Он откинулся на спинку своего рабочего стула с высокой спинкой и проговорил:
– Так кто же ты на самом деле, сержант Васильков? По выражению лица - деревня древней, а по манерам поведения - ты очень мало похож на русского! Мы же, русские, - люди простые, без империалистической накипи. Всяким там барским или офицерским манерам не обучены! Сейчас, когда ты шел по ковровой дорожке к моему столу, то в тебе вдруг проскользнуло что-то такое манерное, как бы взятое от белого офицера! Но, тем не менее, ты произвел на меня должное впечатление, я начинаю понимать, почему следователи Следственной части наркомата так и не смогли прийти к единому мнению о тебе! Ну, что ж, сержант, садись, поговорим! Может быть, ты все же попытаешься в нескольких словах рассказать о самом себе?!
Лаврентий Павлович поднялся со своего стула и, разминая ноги, немного прошелся по красной дорожке своего кабинета. Остановился, задумчиво посмотрел на Василия, все еще продолжающего тянутся по стойке смирно. Подошел к нему и, слегка приподняв голову, попытался заглянуть в глаза этому ему пока непонятному парню. В своем бурном чекистском прошлом Лаврентию Павловичу приходилось встречаться со многими людьми, разными по характеру, но всех их можно было поделить на две основные категории: на своих людей или на врагов народа! Этот же парень, вытянувшийся перед ним, не подходил ни под одну из этих категорий. В нем ощущалось что-то свое, родное, но одновременно проявлялось что--то чуждое, незнакомое и непривычное!
Задумчиво потирая переносицу и веки глаз, его очки пока так и оставались в грудном кармане костюма, нарком внутренних дел Советского Союза вернулся за свой рабочий стол. Возможно, впервые в своей жизни он лихорадочно искал ответы на то, что сейчас происходит в его кабинете, но ответа пока не находил! Лаврентий Павлович устало прикрыл глаза, всю прошлую ночь он провел в кабинете товарища Сталина, члены Государственного комитета обороны обсуждали положения на фронтах. Танковые и пехотные дивизии Вермахта, наступавшие на Москву, к этому моменту полностью выдохлись, завязли в глубоком снегу. По предложению товарища Сталина ГКО единогласно принял решение о начале контрнаступления советскими дивизиями, переброшенными из Сибири и с Дальнего Востока.
Лаврентий Берия хорошо понимал, что война только начинается, что она будет продолжительной, что советский народ в ее ходе потеряет немало своих сыновей и дочерей, прольет немало крови! В немалой степени его смущало еще одно существенное обстоятельство, советское государство, министром внутренних дел которого он стал всего лишь три года тому назад, прилагало огромные усилия для создания Рабоче-Крестьянской Красной Армии, ее вооружения современным оружием, авиацией и бронетехникой. Но, когда война началась, то СССР оказался на грани полной катастрофы. Из-за некомпетентности высшего командования РККА были разгромлены кадровые дивизии на Западной границе СССР, миллионы красноармейцев оказались во вражеском плену. Потеряны Вильнюс, Минск и Киев! На оборону Москвы войска собирали по крупицам и, если бы вовремя не подоспели сибиряки и дальневосточники, то, кто знает, что могло бы случиться в конечном итоге со столицей?!
В данный момент Лаврентий Павлович особо переживал за неудачи своего ведомства в ходе первых военных месяцев. Его наркомат в основном должен был заниматься поддержанием порядка на территории СССР, занимался делами политического и криминального характеров. Но наркомат имел большие и малые агентурные сети, своих разведчиков и за пределами Советского Союза. Кадровые и внештатные разведчики его ведомства организовали и провели немало успешных операций по дезорганизации белого контрреволюционного движения. Проникли в правительства и в правительственные круги многих, если не всех, европейских стран, Ближнего и Среднего Востока и Северной Америки.
Благодаря работе этих разведчиков, Лаврентий Павлович вовремя успевал информировать Хозяина о действия европейцев и американцев в тех или иных политических ситуациях. Эта работа по добыче секретной информации настолько его увлекла, правда, что он все-таки мало внимания уделял некоторым деталям получения такой информации. К примеру, все разведывательное сообщество СССР знало о существовании немецкой разведки и контрразведки Абвера и Абвера 2, но мало кто знал об их структурных подразделениях, об их персональном составе.