Артуриана
Шрифт:
И вот, по прошествии еще полугода, на свет появился наш первый и единственный сын — Ивейн, крепкий малыш, унаследовавший мои колдовские глаза и черные волосы, но не унаследовавший моего дара.
Уриен был рад сыну, хотя и понимал, что его трон достанется старшим детям, Ивейну вряд ли предстоит рассчитывать на власть.
— Напрасно, — заметила я, — Мальчик родился очень сильным, он станет великим воителем, он поможет в твоей борьбе против саксов. Помни, ты взял в жены ту, что может видеть будущее.
Однако Уриен относился к моим видениям весьма скептически, и хотя сын нравился ему, провозгласил наследником старшего — Морвида.
Но, забегая вперед, скажу, что жизнь расставила все по местам. Ивейн, и правда, вырос в сильного воина, завоевавшего славу во многих поединках и славных битвах, король Артур призвал его в Камелот, где сделал рыцарем Круглого стола и провозгласил наследником престола, если не будет у него своих сыновей.
Услышав об этом, после смерти Морвида, павшего в бою, а также ухода в монастырь младшего — Каделла, и смерти еще одного сына — Рина, Уриен назвал своим наследником сэра Ивейна, к неудовольствию всех прочих детей.
Пока же Ивейн рос послушным и здоровым малышом, при этом в отличие от остальных сыновей, не нуждался в материнской заботе: он никогда не ластился ко мне, наоборот, с ранних лет казался самостоятельным и даже строгим, и надо заметить, меня это устраивало. Я не ощущала в себе желания быть матерью, мне казалось, что моя жизнь в чем-то другом, наверное, потому что я так и не могла забыть слова учителя Мерлина, услышанные в детстве: мне суждено стать величайшей колдуньей и вписать свое имя в историю волшебства.
Между тем, до меня дошли слухи из Камелота, что Артур, наконец, решил вступить в брачный союз. Шум Дикой охоты и мрачное предсказание Морриган унеслись в прошлое, став лишь вереницей бесплотных призраков, и король отчетливо понимал, что ему нужна жена и нужны наследники. Потому он принял решение взять в супруги ту, о чьей красоте слава гремела по всему Альбиону — леди Гвиневеру, или Гвенвифар, как правильно произносили ее имя на уэльский манер, дочь южного короля Леодегранса. Говорили, что девушка хороша собой настолько, что красоту ее невозможно передать словами, не меньше восторгались ее добротой и чистотой души.
Что совсем уж необычно, Гвиневера и ее отец были христианами — поборниками новой религии, исповедовали ее истово и верили всем сердцем. Мне не понравилось, что Артур берет в жены девушку, верующую в Единого, в тот же миг вспомнились мне слова Морриган, которая говорила, что Артур бросит вызов старым богам, не об этом ли вызове шла речь?
В своих песнях барды и сказители часто с восхищением воспевали золотые волосы Гвиневеры. Скажу, что это было ложью, — никаких золотых волос у нее не было и в помине, ее волосы были светлее моих, но напоминали скорее бронзу с небольшим золотистым отливом. А вот глаза, необычного, почти бирюзового цвета, приковывали всеобщее внимание и были очень красивы. Большие, чуть вытянутые к уголкам, казалось, они занимали половину прекрасного нежного личика, на котором, однако, осталось место и для изящного носика, и для губ, способных очаровать любого.
Глава 7. Эскалибур
Я не испытывала радости, узнав о браке Артура, не одобряла его выбор, помнила и о страшном предсказании, но не ощущала и ревности. И все же ревность тысячью ураганов ворвалась в мое сердце, едва лишь только дошли до меня слухи, что красота юной жены короля не оставила равнодушным никого, и особенно — сэра Ланселота, моего возлюбленного, о котором мечтала с самого детства, с той первой встречи в поместье Компер.
Сначала слухи показались мне смешными, и я от души расхохоталась, узнав о подобных россказнях — как, быть того не может! Только не Ланселот! Ланселот предан королю! Кроме того, давно известно, что несмотря на необычайную любовь прекрасных дам, он остается равнодушен уже столько лет, и потому никак невозможно, чтобы он имел какие-то виды на свою королеву. Позже мне подумалось, что Ланселот избрал ее дамой сердца, ведь нужно биться на турнирах, так почему бы не во славу прекрасной правительницы! А народ как всегда подозревает дурное, что ж, это свойственно людям, они судят по себе. Где им, с их темными душами и мрачными страстями, понять возвышенные чувства рыцаря, столь одаренного всеми талантами, как сэр Ланселот Озерный!
Однако слухи не прекращались, доходили до нашего двора чаще и чаще, и однажды я не выдержала. Оставшись ночью в своих покоях, попросила служанок удалиться и забрать маленького Ивейна, а сама распустила волосы и зажгла белые восковые свечи.
Разместив между тремя свечами кристалл, я опустилась на колени и вглядывалась в его поверхность, пытаясь различить ответы на волновавшие меня вопросы.
Вскоре увидела площадь Камелота, король и его юная супруга, которая, я вынуждена была признать, и правда, была хороша собой, стояли рука об руку на ступенях замка. Рыцари на площади седлали лошадей. Среди них я заметила и Ланселота. Он прижался к лошадиному боку и устремил взгляд на королеву. Мне хватило одного мгновения, чтобы узнать этот взгляд — именно о таком я мечтала, но ни разу он не подарил его мне. Сейчас он смотрел так на жену господина, и к своему ужасу я заметила, что Гвиневера отвечала таким же страстным взором. На миг мне стало жаль Артура — все женщины, желанные для него, по иронии злого рока выбирали иную любовь. Могло ли быть иначе, когда Ланселот рядом! Разве можно заметить кого-то еще, когда есть он! Я вздохнула, но вместе с грустью в моем сердце шевельнулась и злость, почувствовала ростки ненависти, которые в это самое мгновение пустили корни и начали свой неудержимый рост. Почему кому-то достается все, а кому-то ничего! Мало этой женщине, что она стала королевой величайшего из государств, получила достойнейшего из мужей, но нет! Она похитила сердце самого прекрасного мужчины на свете, того, кому столько лет принадлежало мое! Говорят, насильно мил не будешь. Что ж. Это мы еще посмотрим. Но чтобы достичь тех целей, что поставила я пред собой много лет назад, — нельзя сидеть в далеком северном замке, на краю земли! Нужно выбираться отсюда! Выбираться и отправляться в Броселианд, чтобы завершить свое превращение, чтобы стать самой могущественной колдуньей всех времен! А заодно и узнать у старика-Мерлина состав волшебного зелья, которое приготовил он в свое время для Утера Пендрагона!
После — направиться в Камелот. Настала пора навести порядок в королевстве, довольно Артур распустил и свою жену, и своих рыцарей, отныне все будет иначе! Нужно лишь выбраться из опостылевшего Регеда!
С этими тревожными мыслями я уснула.
Наутро мятежные стремления показались безумными, и я попыталась жить так, как и жила все эти годы. Но время шло, и с каждым днем все сильнее мечтала я о свободе, стены дворца казались ненавистной темницей, которую я желала покинуть. Однако за столько лет бездействия магические силы мои ослабли, нельзя и думать о том, чтобы использовать их для побега. Кроме того, здесь были мой муж и мой сын. Правда обоим, как оказалось, я была не нужна.
Король Уриен все чаще появлялся на людях со своей новой фавориткой — юной Арвен из знатного рода Карадогов, а однажды в порыве откровенности признался, что отчаянно желал бы развода, чтобы взять свою возлюбленную Арвен в законные жены и породниться с ее семьей. Его удерживает лишь скандал, который может разразиться: если Артур узнает, что его сестру оставили ради другой, разгневается! Кроме того, как же быть с Ивейном?
— Ивейн и раньше не так уж нуждался в матери, — ответила я. — А теперь все время проводит со наставниками, которые обучают мальчика военным наукам. Мы никогда не были близки, мать не нужна ему. Да и тебе я обуза, муж мой. А потому — скажи Артуру, что я покинула твой дом сама, а удержать ты меня не мог, потому что никому не под силу удержать могущественную колдунью. Передай ему от моего имени, что ведьма не создана для брака, ведьма должна быть свободна, как ветер, и потому я ушла от супруга и вернулась домой, под сень Броселианда. А оказавшись в Камелоте, клянусь подтвердить, что каждое твое слово — правда. Ты же требуй, как брошенный муж, развода, никто не посмеет отказать, видя твое горе. Выдержи положенный срок, а после вступи в брак с новой супругой, и, надеюсь, он будет счастливее прежнего.
Растроганный этими словами, король Уриен прижал мои руки к губам и покрыл их поцелуями. И в скором времени я собрала вещи, каковых по-прежнему было немного, платья да склянки с зельями, погрузила их в повозку, простилась с мужем, сыном и пасынками, ставшими к тому моменту уже взрослыми юношами и участвовавшими в турнирах и поединках, и отправилась туда, куда звало сердце — домой, в Броселианд. Я ехала и меня согревало сознание, что феи и дриады, глядящие в Зеркало, уже знают, что я направляюсь туда. Они ждут под сенью волшебного леса. Ждут с нетерпением и радостью.