Арьяны
Шрифт:
Женька отвечает после третьего гудка.
– Аня? Что случилось?
Тело мягко окутывает волнами спокойствия. Боже, я уже успела забыть насколько приятный у него голос. Как вообще мне могла прийти в голову идея расстаться с ним? Сейчас это решение кажется таким нелепым. Он же мой якорь. Единственный, кто способен удержать меня от шага в неизвестность. Знает меня как облупленную, и пояснять даже ничего не приходится. Так легко. Словно дышать.
– Можешь приехать? Пожалуйста.
Он не тянет драматическую паузу. Не задаёт глупых вопросов. Только выдыхает простое и нужное: «Через
Плечи сразу расслабленно опускаются, и в голове становится чуть яснее. Только бы удержать это состояние до приезда Женьки. Только бы удержать.
***
Солнце медленно катится к горизонту, разливаясь расплавленным золотом по поверхности воды. Море сегодня немного буйное. Широкие волны с белыми завитушками атакуют большие валуны, подпирающие подножие утёса. Женька, откинув голову назад, стоит по колено в воде. Вечерний бриз путается в густых волосах цвета спелой ржи. Он выглядит расслабленно и уютно. Хочется уткнуться в эту широкую спину, вдохнуть аромат дорогого дезодоранта, смешавшегося с запахом соли и водорослей, выброшенных на берег приливом. Я отставляю на поднос бокал с белым вином и, отцепив от кисти пару виноградин, поднимаюсь с песка. Но, когда делаю шаг в сторону Женьки, он вдруг исчезает.
– Жень! Женька!
Я дёргаюсь от звука собственного голоса и резко распахиваю глаза. В комнате царит лёгкий полумрак из-за плотно задёрнутых ночных штор. Единственным источником света служит небольшая щёлка между дверью и наличником. Судя по золотистому свечению, просачивающемуся из гостиной, сейчас где-то шесть вечера. С кухни доносится аромат запечённой курицы. Прямо как в старые-добрые. Так странно. Будто и не было этих восьми месяцев разлуки, приступа и утреннего звонка Пашки. Неторопливо потягиваюсь, разминая затёкшие мышцы, и перекатываюсь на соседнюю подушку, воровски вдыхая знакомый аромат.
– Вышла на запах? – спрашивает Женька с лёгкой улыбкой, когда я появляюсь в проёме кухни.
– Мгм.
Облокотившись на косяк, молча наблюдаю за тем, как он ловко нарезает овощи для салата. Влажная чёлка налипла на лоб. Редкие капли, срываясь с неё, прокатываются по напряжённой груди, устремляясь вниз по рельефному телу, и пропадают в районе ремня свободных тёмно-синих джинс. На барной стойке тихо жужжит серебристый ноутбук с открытой вкладкой авиакомпании. Женька отвлекается от готовки, проследив за моим взглядом, и неуверенно шагает навстречу.
– Выкупил на девять вечера. Ничего?
Я нервно сглатываю, но быстро беру себя в руки, чтобы лишний раз не волновать его.
– В самый раз.
– Вещей много складывать не стал, только необходимое. Можешь перепроверить – вдруг, что упустил.
В тёплой синеве родных глаз столько участия и заботы, что у меня язык не поворачивается что-либо возразить.
– Это лишнее. Тебе я доверяю больше, чем себе.
Сильные руки ловко обхватывают талию, вжимая в горячее тело. Женька держит крепко, будто вот-вот рассыплюсь. Впрочем, эта метафора не так далека от правды.
– Не знаю, что бы я без тебя делала, – бормочу тихо, почти касаясь губами кожи его груди. – Спасибо.
Парень дёргается, чуть ослабляя хватку, и по-отечески целует в макушку.
От Паша Огарский в 19:04
Ок, буду ждать на стоянке. Тёмно-синий Nissan, номер О361ГР.
– Ну вот видишь. Может, всё не так плохо, – Женька подбадривающе улыбается и жадно проглатывает очередной кусок курицы, не замечая моей растерянности. А я в четвёртый раз перечитываю сообщение Пашки и всё никак не могу отделаться от навязчивого беспокойства.
– Странно это. Столько лет не знались, а тут вдруг такая любезность.
– Может, подмазаться хочет? Из-за юридических моментов. Ну, знаешь, завещание…
– Будто мне это нужно, – раздражённо перебиваю я.
– Тебе – нет, а ему, возможно, да.
Интерес к еде резко пропадает. Отставляю тарелку в сторону и тянусь за соком, но замечаю на себе пристальный взгляд Женьки и на полпути отдергиваю руку. Между широких бровей пролегла тоненькая складка. Пухлые губы плотно сомкнуты.
– Я снова это делаю, да?
– Да, – подтверждает Женька, продолжая хмуриться.
– Прости, это всё…
Он ловит мою руку и несильно сжимает, невесомо очерчивая большим пальцем выпирающую косточку. Черты его лица постепенно смягчаются.
– Не извиняйся. Но и закрываться снова не вздумай, ладно? Это нормально, что тебя сейчас штормит. Ты столько горя пережила… в одиночку, – многозначительный взгляд, в котором читается прямой укор. Хочется сбежать куда-нибудь подальше от этих синих глаз-рентгенов. Но в том и беда, что бежать некуда.
– Не заставляй себя проходить через это снова. Пожалуйста. Позволь другим помочь тебе.
Я со вздохом признанного поражения переплетаю наши пальцы и согласно киваю.
– Истинный сын лучшего психиатра Москвы.
– Вообще-то страны, – с напускной важностью поправляет Женька, и наш синхронный смех эхом разносится по кухне.
Глава 2
Я смотрю на прозрачный пузырёк с мелкими темно-зелёными таблетками, вложенный Женькой в мою ладонь мгновением ранее. Вот же паразит! Как ловко всё придумал: сунул их прямо возле контроля и успешно ретировался, избежав препирательств. И ведь рецепт заботливо прикрепил резиночкой, чтобы с таможней проблем не было.
Оборачиваюсь и нахожу его светлую макушку в полутора метрах справа от зоны досмотра. Он виновато улыбается и разводит руками. Но глаза выдают его с головой: Женька в своём решении уверен на сто процентов. Как будто не понимает, чего мне это может стоить. Знает же, как я отношусь к лекарствам после того случая…