Арысь-поле
Шрифт:
Сев в машину, Вадим завел двигатель, последний раз зло посмотрел на убогое, ветхое строение, словно оно тоже было виновато, скрыв от него какую-то важную тайну, и резко вырулил из двора. Он понимал — оттого, что Аня не появилась, никто не пострадает, кроме нее самой; и он, и его фирма прекрасно обойдутся без ее услуг, но настроение все равно испортилось, и объяснить это было очень не просто . …Собственно, что произошло?.. Я хотел отблагодарить ее за… ну, за то, что она тогда притащила меня из кабака… Нет, за это я дал ей денег… Все не так — я просто хотел помочь ей, но она отказалась, причем, так не корректно.
В офис он приехал в половине десятого; прошел через склад мимо девушек в белых халатах, пересчитывавших пестрые коробочки с лекарствами и укладывавших их в коробки. Это было обыденно и неинтересно. Уже в кабинете закурил, глядя в окно на пыльный, грязный двор, где Сашка, арендовавший соседнее крыло здания под производство макарон, мыл машину, нежно гладя тряпкой ее синие бока. Настроение было совершенно не рабочее. Не глядя, подписал несколько заявок, с которыми завтра в Москву должна уйти машина за товаром и уставился на бешено вращавшиеся лопасти вентилятора, бессмысленно гонявшего горячий воздух. …Если сейчас так жарко, то, что будет днем?.. — Вадим заглянул в холодильник, где лежала последняя бутылка минералки, — надо купить еще…
Вошла Ирина вместе с главным бухгалтером.
— Все нормально? — осведомился Вадим.
— Нормально, — Ирина удивленно подняла брови, — а что такое, Вадим Александрович?
— Не знаю! Я просто спросил… Имею я право спросить, все ли у нас на фирме нормально?..
— Вот, подпишите, — главбух испуганно положила пачку платежек, — здесь часть налогов… это проплата за товар… это мы закрываем долги перед «Русским госпиталем»…
— Ладно, — Вадим взял ручку, — все тут правильно?
— Конечно, Вадим Александрович.
— Ну, и хорошо, — не глядя, он подмахнул документы, — все?
— Все, Вадим Александрович, — обе вышли, странно переглянувшись, и аккуратно прикрыли дверь.
…Сейчас будут обсуждать, что ж у меня стряслось, — усмехнулся Вадим, — а у меня ничего не стряслось!.. Просто настроение хреновое… Посмотрел на телефон, и совершенно не задумываясь, набрал Анин номер (блин, он даже не думал, что помнит его наизусть!); прождал восемь долгих гудков, чтоб выяснить, что абонент находится вне зоны действия сети. …Проститутка хренова… и на фига оно мне надо?.. — тем не менее, открыл записную книжку и нашел телефон Кати, — зачем я звоню, одному богу известно!.. А палец, тем временем, с какой-то особой тщательностью нажимал кнопки.
— Алло… — на другом конце раздался сонный голос, а потом сладкий зевок. Вадим уже хотел положить трубку, но это было бы совсем по-мальчишески.
— Кать, доброе утро.
— Ой, привет, — голос стал осмысленнее, — а я еще сплю.
— Извини. У тебя Аньки нет? — он почувствовал, что краснеет; даже зажмурился, представляя, как эти соплячки будут сейчас потешаться над ним. …И зачем я это делаю?..
— Нет, — ответила Катя серьезно, — мы вчера, вообще, не пересекались. А что случилось?
— Ну… — Вадим подумал, что на этот вопрос может ответить ясно и конкретно — причем, так, что вся двусмысленность ситуации исчезнет сама собой, — понимаешь, мы договорились, что я заеду за ней, и мы поедем
— Нет, что ты, Вадим! И в голову не бери! В «Досуг…» она больше идти не собиралась однозначно! Она конкретно настроилась работать у тебя. Честное благородное слово! Я ж говорила с ней. Это с ней что-то случилось.
— Да?.. — Вадим растерялся — Катин голос звучал совершенно искренне, — ты так думаешь?..
— Я клянусь тебе! Вадим, милый, только не сердись на нее, пожалуйста! Я ж знаю ее больше тебя!..
Взволнованный Катин голос почему-то успокоил Вадима — вроде, если с ней что-то случилось, это гораздо лучше, чем то, что она решила плюнуть на все и просто не пришла. Ему даже стало стыдно такого своего настроения.
— Вчера мы расстались около обеда, — сказал он, — и что могло потом случиться?
— Не знаю. Но вечером она должна была быть дома — как ты велел, — (При этих словах Вадим криво усмехнулся), — позавчера она даже в кабак идти отказалась — говорит, типа, Вадим велел быть дома, как же я уйду? Прикинь, да? Я клянусь тебе!.. — повторила она с такой горячностью, будто от ее клятв могло что-то измениться.
— В общем, так, — Вадим понял, что Катя сама ничего не знает и переговоры зашли в тупик, — если она объявится, позвони мне и скажи, что она думает о своем поведении, иначе я возьму другого человека, — соврал он для пущей важности, — пока, а то у меня люди пришли.
Он положил трубку. Чуть слышно гудел вентилятор, с улицы слышались голоса, к которым он не прислушивался; еще жужжала большая черная муха, периодически ударяясь о стекло. …Все к черту! — Вадим откинулся на спинку кресла, — что у нее могло случиться? Ну, не в «Досуге…», так где-нибудь еще «сняли» ее. Дома она будет, как же… работница… Если она будет так ходить сюда, все равно я ее выгоню… Пусть сами разбираются. Пойду лучше, с народом пообщаюсь… Встал, посмотрел на телефон, но тот молчал.
Катя окончательно проснулась, но мысли все равно ускользали, и лишь одно она знала абсолютно точно — просто так не прийти Аня не могла. …А если все-таки вернулась в «Досуг…», значит, шалава и есть, и тогда правильно Вадим сделает, что пошлет ее. Потерять такого мужика!.. — Катя протянула руку к телефону, набрала номер… — блин, и где ее носит?.. Только жизнь, вроде, начала склеиваться, так она тут же фортели выкидывает!.. Если не дура — пусть стоит перед Вадимом на коленях и вымаливает прощение!.. Блин, как же ее найти?.. Но в «Досуг…» я не поеду — еще не хватало, там засветиться. А подруг у нее, кроме меня, нет… Катя сама не заметила, что совсем по-детски, нервно грызет ногти. Отняла руку ото рта, посмотрела на нее, как на некий посторонний предмет, и от бессилия откинулась на постель, сжав кулачки; закрыла глаза. Ей всегда казалось, что с закрытыми глазами, и думается лучше, и мысли приходят более ясные, но сейчас почему-то ничего не приходило, кроме фразы из старого мультика — Упустил… Счастье свое упустил, Иван-Царевич… Эта фраза крутилась в голове, повторяя все «скрипучие» интонации мультяшного героя — Катя даже видела его смеющееся лицо и статую Василисы — Прекрасной.