Арысь-поле
Шрифт:
Выехав в город Вадим вспомнил про отданную в проявку пленку. Сейчас, когда начиналась новая неделя, и события выходных, потеряв новизну, осели где-то на дне памяти, желание взглянуть на Анины фотографии перестало быть привлекательным, но во всем опять же должен быть порядок — если снимки будут готовы сегодня, значит, сегодня их надо и забрать. Эта привычка жить по графику сложилась годами, и отказавшись от нее хотя бы в мелочах, Вадим сразу чувствовал себя не в своей тарелке — вроде, не отдал кому-то долг.
Тесная фотостудия, переделанная из обычной квартиры, освещалось боковыми светильниками, отраженными в десятках настенных
— Здравствуйте, — девушка за прилавком улыбнулась.
— Доброе утро, — Вадим любил, когда люди по утрам улыбаются, и ответил тем же, подавая квитанцию.
— Одну минуточку, — девушка исчезла в двери, оклеенной рекламными плакатами, и потому совершенно незаметной среди других картинок, занимавших всю заднюю стену.
Ждать пришлось долго. Сначала в проеме появилась и исчезла голова молодого человека (Вадим узнал его — это он вчера принимал заказ) и на его месте возник невысокий лысоватый мужчина. Он внимательно изучал посетителя, видимо, считая, что сам остается незамеченным, но с точки, где стоял Вадим, очень хорошо просматривалась часть подсобки. Потом мужчина тоже исчез и снова мелькнул парень, а улыбчивая девушка все не возвращалась. Вадим уже собирался постучать по прилавку, когда лысый возник открыто, держа пакет с заказом.
— Это ваша пленка?
Вадим мельком увидел на пакете свою фамилию.
— А что, есть проблемы? Вы испортили ее?
— Ну, что вы! Мы никогда ничего не портим — у нас автоматика, а машина не ошибается. Просто у меня к вам серьезный разговор.
— Даже так?.. — Вадим быстро прикинул, что, кроме голой Ани, пьяной Славиной физиономии и Кати, пляшущей у костра, на пленке ничего не могло быть, поэтому, на всякий случай, уточнил, — у нас что, запретили снимать обнаженную натуру?
— Что вы, скорее, наоборот, — мужчина загадочно улыбнулся, — пойдемте, — подняв прилавок, он протянул руку, — Виктор.
— Вадим.
— Пойдемте, Вадим, у меня к вам есть предложение.
Когда они проходили мимо печатной машины, два парня, колдовавших возле нее, как по команде, вскинули головы и уставились на Вадима. Ему показалось, что в их взглядах присутствовала смесь испуга и восхищения. Сам Вадим ничего не понимал, но ему становилось все более интересно.
Миновав полутемный коридор, гость и хозяин оказались в маленьком кабинете, где улыбчивая продавщица разливала кофе.
— Спасибо, Оленька, — Виктор выпроводил девушку, но в дверях она оглянулась, смерив Вадима оценивающим взглядом.
— Садитесь, — Виктор отодвинул стул, а сам плюхнулся в кресло по другую сторону и сразу пододвинул гостю пачку «Парламента», видимо, не зная, с чего начать, — курите.
— Спасибо, — Вадим взял сигарету.
Виктор несколько секунд постукивал пальцами по столу, собираясь с мыслями.
— Как вы относитесь к эротике? — наконец спросил он.
— Никак, — мысленно Вадим усмехнулся: …Старый козел, таких Анек я тебе подгоню сотню, если сам не можешь снять…
— Странно. Судя по вашим работам, я посчитал, что вы занимаетесь этим профессионально.
Вадим чуть не расхохотался — если сфотографировать голую девчонку в кустах, это профессионализм… Наверное, мысли отразились на его лице, потому что Виктор поспешно выдвинул ящик стола и протянул визитку, где значилось — «Панкратов Виктор Сергеевич. Фотограф. Победитель международных конкурсов фотографии».
Вадим поднял голову и только сейчас обратил внимание, что стена за спиной хозяина увешена всевозможными дипломами в тонких светло-коричневых
— Это все ваши?
— Мои. Как видите, я могу оценить истинное фотоискусство и истинную натуру.
Вадим окончательно растерялся, не понимая, чего от него может хотеть «победитель международных конкурсов», а тот не спеша закурил и начал говорить, уставившись в маленькое окно с решетками, выходившее прямо на мусорные контейнеры.
— Эротика — это искусство, которого у нас нет. Потому что для настоящей эротики женщина не должна ворочать рельсы и укладывать асфальт. Она должна ощущать себя некой возвышенной субстанцией, а не существом с могучими руками, которыми можно коня на скоку остановить, и даже не с высоким интеллектом, дающим возможность построить свой бизнес, что сейчас крайне модно. Она должна носить в себе прелестную тайну, которую пытается познать остальное двуногое население земного шара, но не может — не дано ему этого. Оно может только соприкасаться с тайной, приоткрыв ее покров чуть больше или чуть меньше, но никогда не может разгадать ее до конца.
Наша эротика смешна и, одновременно, печальна, — он достал из ящика и бросил на стол пачку фотографий, рассыпавшихся веером, — смотрите. Это то, что присылают мне доморощенные секс-звезды, наивно думая, что я могу заинтересоваться ими. Понимаете, Вадим, за всем этим я вижу озверевших от скуки домохозяек; студенток, трахнувшихся с парой однокурсников и вообразивших себя «самыми обаятельными и привлекательными»; школьниц, решивших, что набухшие прыщики уже делают их неотразимыми женщинами. Это документально подтвержденное бесстыдство, подогретое воинствующим мещанством, — он взял верхнюю фотографию и уставился на нее злобным взглядом, — вот она, эротика!.. Софа «Ладога», приобретенная в середине семидесятых, турецкий ковер и на нем нечто худосочное с апельсином зажатым между ног, и взглядом затраханной кошки, — он швырнул фотографию так, что она, перелетев через стол, оказалась перед Вадимом, — или, вот, — Виктор взял следующую, — стыдливая. Поза арестованного наркоторговца. Лицом к стене, руки за голову, ноги расставлены. В итоге, одна задница на фоне полинялых обоев в цветочек… Или вот… Госпожа в шнурках и коже… Это же сейчас модно!.. Только шнуровка чуть не лопается на брюхе. Глазки маленькие, носик курносенький — вылитая «госпожа». Таких даже за прилавок не ставят, чтоб не отпугивать клиентов. И они такие все!.. — Виктор начал выкладывать на стол перетянутые резинкой пачки фотографий.
Вадим сидел, обалдело слушая его, и наконец спросил:
— Простите, а какое я ко всему этому имею отношение?
— Какое? — Виктор придвинулся ближе, небрежно сдвинув фотографии, — если вы отдадите мне своих натурщиц, я вас озолочу. Понимаете, я — человек с мировым именем. «Pethous», «Playboy» — все они будут наши! Это миллионы долларов!..
— Моих натурщиц?.. — Вадим мотнул головой, приходя в себя, — это девочки по вызову; фирма «Досуг день и ночь…»
— Вы что, считаете меня идиотом?!.. — возмутился Виктор, — если б такие девочки работали по вызову, они… они бы не были такими девочками! Понимаете, у меня впечатление, будто я держу в руках портреты наших прародительниц — Евы и Лилит. Это девочки по вызову?! — он дрожащими руками открыл конверт с заказом Вадима, — не морочьте мне голову. Сколько вы хотите денег? Вы ж понимаете, что у меня есть имя — я могу выйти на мировой уровень!.. А вы не можете. Давайте делать деньги вместе. Если хотите, оформим наше предприятие юридически?.. — он держал в руках одну-единственную фотографию, словно не желая с ней расставаться.