Асфальт
Шрифт:
– Сёпа! Я за тобой не успеваю. Что ты понял? Понял, что хочешь воды? Кстати, Сергей приедет не раньше чем через час. Он ещё не проплыл свой километр.
– Вот счастливый он человек, Серёга! – криво усмехнувшись, сказал Стёпа. – Но ничего. Это он сейчас такой. А вот стукнет ему сорок пять, влюбится он в какую-нибудь такую, как от тебя давеча убежала. Найдёт себе такую, об которую зубы сломает, вот тогда мы и посмотрим, как он будет свой режим выполнять, как будет избегать алкоголь, и послушаем, что он тогда про жизнь запоёт. Ох, запоёт!
– Все у тебя, Сёпа, после сорока запоют одну и ту же песню. И сколько же ты можешь говорить на одну и ту же тему?
– Про женщин?! – радостно поднял брови Стёпа. – Сколько угодно! И только про них. Для меня более интересной темы нет. Ты прости меня, Мишенька! Я знаю, что у тебя были непростые, трагические дни. Но мы с тобой сегодня встретились, чтобы отдохнуть. У меня на работе такой завал! Вот просто финиш! Ты представить себе не можешь, какие у меня там проблемы. И я сегодня с работы раньше сбежал. А то понял, что сил моих нет ни на кого смотреть, и как во всём клубке, который там запутался, разобраться, я не понимаю. И бог с ним со всем! И девочка моя… Ты её не знаешь, я её тебе не показывал ещё. Ну… моя девочка… с которой я сейчас… Ох, она мне вчера демарш устроила! Но про это сегодня ни слова. Выпиваем, закусываем и веселимся.
– Так, а при чём здесь та девушка на улице? – развёл руками Миша.
– О-о! – Стёпа поднял указательный палец вверх и покачал им. – Это такая была барышня, что хорошо, что она сама убежала. С первого взгляда видно, что такая может свести с ума. Рысь! Чистая рысь! Но я на таких уже не западаю. Я их боюсь. Да и они меня раскалывают моментально. Так что она для меня слишком взрослая. Для меня те, что старше двадцати трёх – двадцати четырёх, – уже взрослые. А те, кому больше двадцати шести, – это просто мои ровесницы. Я лучше со своими школьницами буду…
– Тогда зачем ты сказал, что она была скорее твоего формата? – удивился Миша.
Ему уже было хорошо. Ему хорошо было болтать со Стёпой на любую тему.
– Так я же сказал тебе, Мишенька! Она рысь. Стерва она, как пить дать! По всему стерва! Очень хороша, – Стёпины глаза заблестели, – я их на любом расстоянии вижу и узнаю. Я же на них заточен, Миша. У меня только такие в жизни и были. Нет! Не такие красавицы, а стервы. Были красивые, не очень красивые, совсем некрасивые. Но стервы были все. Все с характером. Ни одной простой истории! Поверишь, нет?! Всё время какой-то ужас. И даже вот эти мои первокурсницы… сначала вроде дети-детьми… А потом обязательно вылезает из них рысь. А я уже не удивляюсь. Мне это, наверное, и надо. Но эта барышня, что от тебя сбежала… она – это что-то!
Поверь мне. В каждом движении её видно… а лицо красивое, Мишенька?
– Очень! – улыбаясь, ответил Миша. – Настоящая красавица. И что-то, действительно, опасное в ней точно есть.
– Так я же тебе… об этом! Хищница! Рысь… – обрадовался Стёпа. – Интересно было бы даже взглянуть, кого она в своих коготках держит. И кто в ней эту хищницу разбудил. Может быть, он здесь сейчас сидит и думает: что-то долго моя милая в туалет ходит, – Стёпа хохотнул и обвёл зал ресторана взглядом, – у меня такое было. Целый час сидел ждал, а она уехала, а потом сказала, что захотела спать. Ох, Мишенька, чего только со мной они не вытворяли, – Стёпа засмеялся.
Миша сидел, слушал Стёпину болтовню, и ему было почти спокойно и почти совсем хорошо. Он не хотел говорить. Он хотел слушать.
– Нет, Миша! Эти девочки меня удивляют беспрерывно. Знакомишься с ней, она вкуснее гамбургера и похода в кино ничего не пробовала. Через пару месяцев она уже так смотрит на официантов в любом ресторане, будто герцогиня или, на худой конец, графиня. Она уже сама себе дверь в машину не открывает и в машине будет сидеть, пока дверцу ей не откроют. А в марках автомобилей они, знаешь, как быстро начинают разбираться!! Откуда, Мишенька, в них это? Талантливые, ужас!
Официант принёс бутылку воды. Он неторопливо открыл её и так же медленно стал наливать её в стакан. Стёпа с жадностью и нетерпением наблюдал за этим. Как только его стакан был налит, Стёпа схватил его и моментально с наслаждением выпил. От того, как Стёпа это сделал, Мише тоже захотелось пить.
– И с водочкой и закусочкой не тяните, пожалуйста, – сказал он вслед уходящему официанту, – если не хотите нашей смерти.
– Уже вот-вот… – последовал ответ.
– Так вот, один товарищ мой, ещё с давних времён, – продолжил Стёпа азартно, – уж как его угораздило, не знаю… Он-то парень богатый. Ну, то есть, действительно, богатый… Нашёл себе студентку. А она училась петь… Не в консерватории, а в каком-то другом месте. Где он с ней познакомился, не знаю. Ей вообще лет семнадцать было, когда он с ней познакомился. А он лысый. Я по сравнению с ним стройный юноша. Ох, она из него крови попила. Два года вертела им, как хотела. Он и её и всех её родственников в Ростове-на-Дону и чуть ли не пол-Ростова, всех содержал. И счастлив был. Похудел, похорошел, чуть из семьи не ушёл. И как-то спрашивает меня, мол, нету ли у меня знакомых где-нибудь в театре или в кино. Я его спрашиваю, зачем ему? А он говорит, что его певица петь уже не хочет. А хочет на сцену или на экран. А я ему и говорю… Не знаю, говорю, есть у неё талант к пению или к актёрству. Может быть, есть, а может быть, и нет. Но то, что такой певицы или актрисы не будет, это уже ясно. Она уже за зарплату или за те деньги, которые в театре платят, петь или танцевать не станет. Она уже рысь… Почесал мой товарищ тогда репу да ничего возразить мне не смог. Кому-то теперь эта певица уже другому кровь пьёт…
В этот момент Мишин телефон снова ожил. Кто-то ему звонил. Миша взглянул на экран телефона, но там было указано, что номер звонившего не определён. Миша приподнял бровь, изобразил сам себе удивление на лице и поднёс телефон к уху.
– Да-а-а! – сказал Миша, но не услышал никакого ответа. – Слушаю вас. Говорите, – он подождал ещё пару секунд. – Простите, вы будете говорить?… Извините, я вас не слышу, – он отключился и пожал плечами.
– Кто это? – насторожился Стёпа.
– Да непонятно, – ответил Миша. – Чего-то со связью. Надо будет, перезвонят.
Как только Миша это сказал, телефон его снова подал сигнал. Он поднёс его к уху, не сомневаясь, что перезванивает недозвонившийся человек.
– Привет, Мишенька, – услышал он женский голос и растерялся. – Тебе удобно говорить со мной? Прости, что я так тебе звоню, без предупреждения…
– Я могу говорить, – ответил Миша, не понимая, с кем говорит, – всё в порядке…
– Ты что, не узнал? Вот евин! – и Миша услышал смех.
– Соня! Прости! Но ты сама никогда не звонишь. Да тут ещё звонок был непонятный… Я подумал…
– Нет-нет! Ты не узнал! Что, много девок тебе звонит? Запутался? Надо было сказать, что это звонит Виолетта или Анжела. Интересно, что бы ты тогда сказал?…
– Сонечка! Что-то случилось? – спросил Миша, уловив в Сонином голосе необычные интонации.
– Да всё в порядке, – ответила она весело, – просто я пью сегодня с подружками. Мы сидим и пьём. Но мои подружки меня скоро бросят. Вот я и хочу узнать, кто-нибудь готов в этом городе сегодня со мной выпить? Но ты можешь не беспокоиться, я найду. Просто я начала обзвон с тебя.