Ашу Сирай
Шрифт:
Почти как Живой меч. Волшебство Джастера во плоти. Надёжное и сильное, как он сам.
— Это… — я хотела сказать «подарок Джастера» и осеклась от внезапного понимания того, насколько привыкла во всём полагаться на Шута.
Вообще во всём.
Он начал заботиться обо мне почти с самого начала нашего знакомства и заботился до сих пор. Еда, одежда, ночлег, оружие, склянки для зелий… Да даже пошлину в город платил он, а не я! Но, самое главное, он заботился о моей безопасности. Госпожа ведьма Янига сражалась только там, где Шут был
Великие боги… Неужели… Неужели Бахира пришла для того, чтобы помочь мне справится с Вахалой?!
Но… Но какая я тогда буду ведьма-защитница, если не смогу сама победить эту каргу? Какое право я буду иметь называть её надел — своим? Ведь я… я ничего не сделала сама.
Джастер то, Джастер сё. Джастер не уходи, Джастер уходи. Джастер спаси меня, убей разбойников, убей Вахалу, убей демонолога… Купи мне платье, сшей мне туфли, сделай для меня то, сделай это… Сколько ещё он бы нянчился со мной и кого ещё ему пришлось бы убить спасая меня, чтобы я наконец поняла: так нельзя.
Он — не мой «пёс», чтобы всю жизнь сидеть возле моей юбки и охранять меня от всего и вся.
Он не мой слуга, чтобы всю жизнь кланятся «госпоже ведьме», которая сама о себе позаботиться не может.
Он — не бедный музыкант и шут, который побирается по дорогам и поёт скабрезные песенки по трактирам, потому что больше ничем не может заработать на кусок хлеба.
Он знает столько, что наверняка заткнет за пояс всех королевских волшебников, вместе взятых.
Он — Ашу Сирай, могучий мастер смерти, чьё имя держит в страхе целую страну. Он тот, кто на равных говорит с самим Тёмнооким Суртом и его Верховным Взывающим. Он — Джасир, пард пустыни, сын Великой Матери,который спас целый народ и которому готова служить та, что занимала не последнее место у себя дома.
И это только в Сурайе. А ведь есть и другие страны, и другие народы, где Джастер тоже наверняка известен…
Сколько у него масок? Сколько имён?
Шут знал и умел столько всего, что мне целой жизни не хватит, чтобы узнать его тайны и научится хотя бы крохам того, что знает он.
Ему только крыльев не достаёт…
Его враг таких, как Вахала, на завтрак, обед и ужин ест, если захочет. Ха… Джастер своему врагу наверняка ничем не уступает.
А я? Кто я?
Что я сама достигла в своей жизни?
Зелья из «мусора» делать научилась за двенадцать лет? Туфли из плохой кожи покупать, медяки зарабатывать, «изыди» на всё озеро орать да нос задирать, потому что «госпожа ведьма»?
А ещё за Шута прятаться и на него же обижаться. Потому что он мне помочь обещал, а я вместо благодарности и ответной помощи ему на шею села и ноги свесила. Ещё и недовольства высказывала: то мне не так, это не этак.
Дитя капризное, а не ведьма. Стыд и позор такой быть.
Женщина для мужчины честь и совесть… Позорище я для него, вот кто.
Шут полудурка изображал, чтобы разбойников обмануть, а я и в самом деле такой была.
Это не он «не мой мужчина», а я ему даже в подмётки не гожусь.
Ему даже местные невольницы со всей свой красотой, умениями и умом не пара.
Матушка, Датри, какой необыкновенной была та женщина, что Джастера с одного взгляда покорила…
Уж точно не такая наивная и капризная дурочка, как я.
Великие боги… Он, наверное, спит и видит, как от меня отвязаться поскорее.
Новое осознание окатило меня холодом изнутри.
Так больше нельзя.
Я должна сама заботиться о себе и сама справляться со своими врагами и трудностями.
Кому много дано, с того много спросится, да?
Не знаю, что мне дали Шанак и Датри, кроме веснушек, рыжих волос и моего дара, но я пока ничего не сделала, чтобы даже это доверие оправдать.
Только ныла да за Джастера цеплялась, надеясь, что он всё за меня сделает.
И капризничала, как дитя.
Как он говорил? «Сильный враг — это хорошо. Значит, ты тоже сильна, раз тебя сочли достойным противником». «Ты доверяла своей силе и поэтому всё получилось». «Ты не веришь себе и потому не веришь мне?»
Выходит… выходит я до сих пор не доверяю себе и своему дару, раз боюсь… боюсь выйти из тени Джастера.
Но это моя забота как победить Вахалу. Моя забота, как потом разобраться с герцогами. Моя забота, как оправдывать своё имя госпожи ведьмы-защитницы и помогать людям тех наделов, хозяйкой которых я себя объявила.
Любовь…
Любовь ни к чему не обязывает. Сколько раз он говорил мне это? Но только сейчас я поняла, что он имел в виду.
Он оставил свою возлюбленную с другим, потому что она так выбрала, и ушёл. Но продолжает её любить до сих пор.
Бахира любила Шута, но это не помешало ей жить, растить дочь и быть счастливой, когда Джастер оставил её народ. Она не кидалась ему в ноги в слезах и с мольбами остаться, потому что без него не справится.
Даже сейчас она пришла помочь ему, встать рядом с ним, а не быть для него обузой.
Это была не только воля Датри, но и её личное решение. Её выбор, её свободная воля.
Она не переживала о том, как оставить Джастера возле себя. Она не просила у него ни новой одежды, ни лошадь за тысячу таланов. Но приняла их как его подарок, с благодарностью и… и готовностью отплатить добром за добро.
Значит, я тоже должна последовать этому примеру. Не важно, уйдёт Шут или останется, когда мы… я разберусь с Вахалой. С Джастером или без, моя жизнь не закончится после этой победы. Я должна сама думать, что я хочу, что мне делать и как жить дальше.
Как… как взрослая ведьма.
— Яния? — Бахира смотрела на меня озабоченно. — Всё хорошо, госпожа моя?
— Да. — Я сжала коготь квана в кулаке, словно это могло помочь мне укрепить моё решение. — Всё хорошо. И пожалуйста, Бахира, зови меня Яния.