Асмодей
Шрифт:
Не говоря ни слова, наездница развернула кошмара и удалилась, плетью прокладывая себе дорогу среди грешных душ. День клонился к закату, а аукцион к завершению. К собственной радости Аврора так и осталась бесхозной, проделав мучительный путь в собственную темницу, где ее ожидал всё тот же сокамерник, всё тот же страх, всё та же обреченность. На следующее утро всё повторилось вновь: дорога через пустыню, подъем в гору, аукцион и возвращение в казематы. А потом еще раз и еще. Казалось, этим пыткам не будет конца. Дни превратились в недели, недели в месяцы, а хозяин ее душе все не находился. То ли высокую цену за нее назначили, то ли не нужна была она никому. Так и таскала ее Лоа из темницы
Не раз Аврора сталкивалась с надменным взглядом Дэлеб, не раз проявляли к ней интерес и посланники Абаддон, и слуги Мамона, и гонцы Левиафана, неизменным оставалось одно: каждый день она возвращалась назад. Причем удивительным было другое: ни разу ее не заставляли подниматься на аукционный помост. Порой узница пыталась аккуратно расспросить Лоа о причинах такого необычного поведения. Ответ всегда был одинаков – пара ударов тростью и молчание. В этих адских мучениях пролетели для нее сначала полгода, потом год, а потом и вся пятилетка, показавшаяся вечностью, объятой огнем.
И главное, никакого разнообразия: одни и те же пытки, одни и те же бесы, одна и та же дорога, один и тот же аукцион. Скука смертная! Через год заточения Аврора, назло своим тюремщикам, даже к пыткам и истязаниям научилась относиться философски, считая, что ад – место гиблое, и люди сюда посылаются лишь для того, чтобы страдать. Раз заключила контракт с Дьяволом, то сама виновата – неси крест до конца, а потому и ненависти к своим мучителям не испытывала. К тому же, за что ей их ненавидеть? Ведь понимала она, что те всего лишь долг свой выполняют, а то, что нравится им собственное дело, так что в том дурного? Бывало, еще ее батюшка говаривал, мол: «кто за дело берется с рвением и любовью – всегда в почете будет». Эти мысли узницы и доводили демонов до исступления, заставляя клокотать от злости. Всеми силами пытались они вызвать в ней неповиновение и гнев, а в ответ получали лишь тихое смирение. Видано ли дело: уходить со службы с чувством невыполненного долга? Мучаешь, пытаешь, изо всех сил пытаешься выполнить поставленные Люцифером планы, а тут такое… как, спрашивается, уважающему себя демону не впасть в отчаяние от такой ангельской наглости?
Сказать по правде, такую линию поведения Аврора избрала неслучайно. Понимая, что изменить сложившийся уклад она не в состоянии, девушка пообещала себе сделать все возможное, чтобы не доставить мучителям удовольствия от пыток. Пусть волосы рвут на себе от гнева, по крайней мере, за смирение ей уж точно плетей не добавят, а черта до отчаяния довести – маленькая шалость, за которую ее ни одна небесная сила не осудит. На том она и порешила.
Однако время неумолимо двигалось вперед, и несчастная все больше впадала в отчаяние. Все чаще ей вспоминались слова старухи, оказавшиеся пророческими: день ото дня заточение в темнице в компании с сумасшедшим, подтачивали ее волевую решимость, ввергая Аврору в кручину уныния, а потом появились первые признаки безумия, испугавшие девушку хлеще адских мук. Одна мысль о том, что она уподобится своему сокамернику, заставляла холодный пот выступить на висках.
– Ну, нет, лучше уж в собственности демона, чем здесь! Смена наказания – хоть какое-то разнообразие, – прошептала она сама себе, истекая кровью на игольчатом ложе. – Изменение, пусть и в худшую сторону – всяко лучше, чем стояние на одном месте! – Может быть, ей повезет, и демон, осерчав, отправит ее душу в пустоту или еще куда.
Для себя решив, что подобно тысячам несчастных, утром она кинется к ногам первого же демона со слезной мольбой, девушка предалась беспокойному сну. Но, будто в наказание, высшие силы решили над ней посмеяться: ни один из демонских посланников, имеющих
– Возьмите меня! – неистово прокричала она, забыв про страх. Попираемая толпой, девушка рухнула у ног падшего коня, вставшего на дыбы от неожиданности.
Приподняв жестким кончиком хлыста ее подбородок, демоница заглянула ей в глаза, и по ее устам скользнула едва уловимая улыбка. Ничего не говоря, она развернула животное, на ходу кинув толстую пачку векселей чертенку.
– И этих двух, – всадница указала пальцем на высокого юношу и белокурую девушку, кинув на пол несколько бумажек.
Аврора перевела вопросительный взгляд на Лоа, будто спрашивая о том, почему не был назначен аукцион. В таких случаях жертву обычно выводили на помост и прилюдно ставили новое клеймо, тем самым заявляя всей преисподней о том, кому принадлежит данная душа. А тут больше походило на прилюдное похищение, чем на громкую покупку.
– Что смотришь? – презрительно фыркнула тюремщица. – Твою душу еще в первый день Асмодей купил под расписку. За столько лет самый последний адский пес узнал о том, кому ты принадлежишь.
– Но почему меня только сейчас забирают?
– А ты не догадываешься? – сверкнув глазами, прошипела Лоа.
Осознание пришло быстро, только вот от него на душе стало еще гаже. Ощущение было сродни тому, когда тебя в человеческой жизни бросают лицом в грязь в присутствии близких и друзей. Для ада подобное было нормой, да и дружбу здесь водить было не с кем, а вот на земле – это высшая степень унижения.
– Меня пытались сломить… – обреченно прошептала она.
– И заметь, это получилось, – произнесла Лоа, которая была рада избавиться от проблемной узницы. – Владыка Асмодей всегда получает желаемое, но тебе нечего стыдиться. Многие на твоем месте и недели не выдерживают, а ты вон, пять лет продержалась.
Последних слов Аврора уже не слышала – впала в какое-то оцепенение, не замечая, как вокруг них засуетились демоны, проводя предпродажную подготовку товара: руки сковали оковами, связали несчастных веревкой меж собой, передавая конец демонице, закрепившей его на луке седла. Дотронувшись до плеча каждой жертвы, она выжгла сияющий сигил Люцифера, поставив печать нового владельца.
– А ну, пошел! – прокричала Дэлеб, с силой хлестанув жеребца. Вздыбившись, выпуская из ноздрей клубы серого дыма, он кинулся из замка с такой прытью, которую едва ли можно было ожидать от столь искалеченного создания. Несчастные так и потащились волоком за ним, оставляя на дороге кровавые следы. Остановилась демоница лишь у заветного порога, на ходу соскочив с жеребца.
– Все муки – это лишь искупление грехов. Я сама виновата, – заливаясь слезами боли и унижения прошептала Аврора, как делала каждый раз в трудной ситуации. К собственному удивлению, даже спустя столько лет, она сохранила надежду на высшую справедливость, свято веруя в то, что когда-нибудь выстрадает себе билет на небеса.
Из пещеры навстречу им вышли несколько демонов, одного из них именовали Аластор, соратник и друг Асмодея, разумеется, настолько, насколько вообще была возможна дружба между адскими созданиями. Несколько раз девушке случалось видеть его на аукционе. Одним словом – отвратительный тип:с головой орла и человеческим телом, он прослыл мучителем на всю преисподнюю, а остальные были ей неизвестны, хотя внушали не меньшее отвращение.