Асмодей
Шрифт:
Все так и ахнули от неожиданности, даже Аластор в сторону отпрыгнул, чтобы на пути у господина не стоять. В зале так и повисла немая тишина. Всякое видывали местные черти, но чтобы хозяин сам до пыток снизошел… лет пятьсот такого не бывало! Так и стояли все с немым вопросом, застывшим в глазах, пытаясь понять, что за муха хозяина укусила и не заразно ли это! А он, Асмодей, не говоря ни слова вернулся в свои покои, да так и рухнул на кровать, осушив предварительно бутылок пять пятидесятилетнего вина, чтобы спалось лучше. А как уснул – все облегченно выдохнули, приступив к обычным делам, но неизменно на его двери оглядываясь, чтобы успеть из виду скрыться до того, как повелитель позавтракать
***
От своего забытья, лишенного снов, Аврора очнулась с первыми аккордами, наполненными грустью и истомой. Приятная мелодия разливалась по пещере, заполняя каждый ее уголок каким-то умиротворением. Казалось, что сама Эвтерпа* взяла в руки арфу, снизойдя до адских глубин. Несколько лет она не слышала ничего более приятного, а потому жадно ловила каждую ноту, слетающую с золотистых струн. Постепенно набирая темп, музыка будто взмывала над окружающим ее кошмаром, захватывая дух, возрождая душу из самого чёрного пепла. На секунду девушке даже показалась, что она получила высшее прощение и очнулась если не на небесах, то в преддверии райских врат. Однако ощущение острых игл, впивающихся в кожу, быстро вернули ее к реальности, да и музыка, как назло, стихла.
Быстро поднявшись со своего кровавого ложа, Аврора омыла раны, расчесала густые пряди, разложив их по плечам таким образом, чтобы те прикрывали нагое тело, да так и опустилась на холодный камень, не зная, что делать. Выходить без позволения она не осмелилась, а никто из ее мучителей за ней не приходил. Через пару часов ожидания ей начало казаться, что все обитатели покинули пещеру, а про нее просто забыли. Однако, еще через несколько часов, показавшихся вечностью, двери ее комнаты распахнулись, и на пороге показалась высокая женщина. На вид ей было чуть больше сорока лет; соломенные волосы, едва тронутые сединой, были связаны в высокий пучок, открывая жилистую шею и острые плечи. В отличие от прочих душ в этой обители, ее тело прикрывала полупрозрачная ткань, которую она обвязала вокруг себя в несколько слоев, наподобие древнеримской тоги, а щиколотку на левой ноге украшал серебряный обруч.
– Меня зовут Алекто, – холодным, пронизывающим до глубины души, голосом, проговорила она. – Я главная среди душ и отвечаю за подготовку вновь прибывших к службе.
– Какую подготовку? – не понимая ее, произнесла Аврора, но тут же осеклась, получив удар плетью. На спине вспыхнула огненная полоска, а воздух наполнил запах горелой плоти. Как оказалось, человеческие души в аду ожесточаются не меньше демонов.
– Неужели ты до сих пор не уяснила, что здесь нельзя раскрывать рот до тех пор, пока не позволят! – прошипела она.
– Простите, – только и смогла ответить Аврора, впервые за долгое время, заливаясь слезами. Она готова была безмолвно сносить пытки от демонов, но получить сокрушительный удар от той, что когда-то была человеком, дышала воздухом, возможно даже любила, несчастная оказалась не готова.
– «Неужели в душах здесь не осталось ни капли сострадания?» – молчаливо вопрошала девушка, бредя по лабиринтам пещеры Асмодея.
– Души, поступившие сюда, проходят обучение. В первую очередь их учат правилам поведения, чтобы не опозорить повелителя в присутствии гостей. Здесь есть своя иерархия, своя история – ты должна все это знать. Ты должна научиться правильно ходить, правильно отвечать, правильно кланяться. В некоторых случаях девушек обучают музыке или изобразительному искусству, чтобы они могли порадовать слух или глаз хозяина, но решение об этом принимает он лично, мы же будем учить тебя искусству любви, чтобы отправившись в заведения повелителя, ты отрабатывала потраченные на тебя векселя.
При этих словах Аврора
– А могу…могу я остаться в этом доме, как служанка? Я не страшусь никакой работы, – практически упав в ноги Алекто, взмолилась Аврора. Никакие пытки не страшили ее так, как участь демонской подстилки в одном из борделей преисподней.
– Это решение принимает господин! – хлестанув ее по щеке, проговорила женщина, направляясь в зал, увлекая за собой едва переставляющую ноги Аврору. Увидел бы ее сейчас Асмодей – искренне порадовался, отметив для себя, что порой психологическое насилие может давать больше результата, чем физические пытки.
Пройдя по извилистому коридору, они вышли в зал, где уже собрались остальные несчастные, готовясь узнать оборотную сторону преисподней. Перешагнув через тело все еще лежавшей на полу служанки так, будто разлагающаяся душа посреди гостиной была здесь обычным делом, Алекто опустилась на софу, со злостью глядя на Аврору, которая опять решила проявлять неповиновение, остановившись у входа. Как ни старалась, а не могла девушка найти в себе сил пройти мимо несчастной, которая распластавшись на полу, выглядела подобно трупу второй свежести. Даже тошнотворный ком к горлу подступил.
На секунду девушка даже усомнилась в бессмертии души, ведь перед ней, как раз, лежало молчаливое свидетельство обратного. Потухшие глаза несчастной в последней мольбе были обращены вверх, вьющиеся белокурые пряди разбросаны по каменным плитам, на теле начали появляться признаки начавшегося разложения, а в груди огромным рубином сияла рукоять кинжала, лишившего ее загробной жизни.
– Она мертва! – в ужасе проговорила Аврора, глядя в пылающие гневом серые глаза Алекто.
– Немногим мертвее обычного, – презрительно фыркнула та. – Полежит немного, да восстановится. Кто-то же должен был поплатиться за плохое настроение Господина. Вот пусть теперь переживает она снова и снова это ощущение. На Земле бы подобная смерть заняла несколько секунд, но здесь грешная душа будет переживать собственную смерть до тех пор, пока кто-то не решит кинжал вынуть.
– «Люди, а ведут себя хлеще демонов», – про себя отметила Аврора, опускаясь подле несчастной. Сейчас она не желала вникать в причины того, почему никто так и не отважился помочь служанке: может, боялись гнева повелителя; может, в собственном равнодушии утонули. Как бы то ни было, девушка ухватила кинжал за рукоять и попыталась вытянуть острие. Камень на навершии тут же воспламенился огнем, который, как по волшебству перетек в ее руку, заставив кожу пылать изнутри. Каждая венка на руке будто засветилась. Теперь-то она поняла истинную причину: видимо клинок, освященный черной магией, подчинялся только своему владельцу, намертво застыв в теле жертвы, но и свою руку Аврора разжать уже не смогла, оставалось только тянуть, со святой верой в то, что магическая защита дрогнет раньше, чем выжжет нутро обеим жертвам.
Перехватив второй рукой крестовину, она попыталась подняться на ноги, чтобы вложить в движения всю массу своего тела, а точнее чистой души. Мгновение спустя лезвие зашаталась и постепенно начало выходить из тела несчастной, сияя алым огнем. Не сразу Аврора разглядела на нем какие-то символы, а как разглядела – выронила кинжал, машинально пытаясь осенить себя крестом, благо, вовремя одумалась, вспоминая о том, где находится. Подобного святотатства здесь точно терпеть не будут. В аду властвует лишь один Бог, и имя ему Люцифер!