Ассасин
Шрифт:
Увеличив снимок, Исрафил внимательно всмотрелся в лицо Анисимова. С экрана монитора на него глядел ничем не примечательный славянин с темно-русыми волосами. Людей с таким типом лица нередко можно встретить в южных районах Сибири, где миграционные волны наложили на внешность коренных обитателей существенный отпечаток. В нем явно текла тюркская кровь, о чем свидетельствовали заметно высокие скулы.
Если копнуть его родословную в глубину на пару столетий, то может статься, что у них отыщутся даже родственные связи. Исрафил невольно улыбнулся этой неожиданно пришедшей мысли. Но сейчас перед ним был враг, а для победы
Итак, остановимся на старшем лейтенанте ракетных войск Игоре Анисимове.
Исрафил выключил компьютер. Посмотрел на часы. В это время Ангелина подъезжает к своему дому на попутке, которую поймала на вокзале. Она даже не подозревает о том, что о ее предстоящем отпуске Исрафил был оповещен заблаговременно. От самой части ее сопровождал доверенный человек Исрафила, да и водила, что подвезет ее до дома, тоже его человек.
Через пять минут она откроет дверь своей квартиры, надеясь, что предстоящий отпуск она проведет далеко от своей части, от надоевших армейских будней где-нибудь в окружении родных. Звонок должен прозвенеть еще до того, как она снимет пальто. Важен фактор внезапности, который действует на людей гипнотическим ударом. Она не должна успеть опомниться, собраться с мыслями, только в этом случае можно надеяться на то, что удастся заставить ее выполнить приказ.
Прозвенел звонок. Исрафил взял трубку.
— Она вошла в подъезд.
— Прекрасно.
Исрафил положил телефон перед собой на журнальный столик. Живо представил, как Ангелина поднимается по лестнице, как вставляет ключ в замочную скважину, как перешагивает порог. Минут через пятнадцать она уже войдет в ритм «отпускной» жизни, и тогда его задача усложнится.
Пора! Исрафил набрал номер и представил, как Ангелина бросилась к прозвеневшему телефону.
— Алло! Кто это? — прозвучал взволнованно-радостный голос Ангелины.
На какую-то секунду в груди Исрафила сладостно защемило, но он безжалостно подавил свои эмоции. Ничто не должно отвлекать его от главной цели. Он всего лишь раб Аллаха и обязан по мере своих сил участвовать в большом джихаде. Прочь все лишнее!
— Здравствуй, Ангелина. Не думал, что ты забудешь меня так быстро.
С минуту в трубке слышалось прерывистое дыхание женщины. Исрафил прислушался к себе — ничего такого, что можно было бы назвать чувством. Он хорошо владеет собой. Лишь в самой потаенной глубине души он разглядел крохотный слабый огонек. Дунул на него и загасил навсегда.
— Это ты?
— В твоих словах слышится разочарование. Или мне это показалось?
За тот год, что Ангелина провела на воинской службе, у нее не было ни одного романа. Исрафил знал об этом совершенно точно. Если бы что-нибудь подобное произошло, так тотчас вышло бы на поверхность. В тесном коллективе подобных вещей не скроешь. Возможно, что в отпуске она не прочь наверстать упущенное и как-то оживить личную жизнь. Ему было известно, что она переписывалась с каким-то дипломатом, возможно, планировала выйти за него замуж.
Прежний поклонник, с которым она расставалась со скандалом, позабыть ее не сумел и едва ли не еженедельно писал ей длинные письма, пытаясь наладить расклеившиеся отношения.
— Я вычеркнула тебя из свой жизни.
— Ты ко мне ничего больше не испытываешь?
— Если бы я сказала, что ничего к тебе не испытываю,
— За него ты можешь не переживать, с ним все в порядке. У него все есть…
— Кроме матери.
Исрафил постарался не заметить этой реплики и безмятежным тоном продолжал:
— Например, недавно я купил ему верблюда, и теперь он прогуливается верхом.
— А он не упадет? — В голосе Ангелины послышалась тревога.
— Если у моего мальчика появится хотя бы один синяк, то я отрублю головы слугам.
— Надеюсь, ты шутишь. — Голос Ангелины прозвучал не очень уверенно.
За то время, что они пробыли вместе, Ангелина успела хорошо узнать его и не сомневалась, что эта шутка может стать действительностью.
— Разумеется.
Исрафил прекрасно осознавал, что разговаривать сейчас ей неудобно. Надо дожимать.
— Ты не хочешь встретиться со мной?
— Зачем? — глухо отозвалась Ангелина. — Между нами все кончено.
— Я бы хотел поговорить с тобой о сыне.
— Хорошо. — Голос прозвучал тише обычного. — Когда?
Исрафил был уверен, что, назначь он встречу через пятнадцать минут, она тут же выпорхнет из квартиры, даже не застегнув пальто.
— Сделаем вот что… Давай встретимся через три часа на нашем месте. Ты успеешь?
— Я непременно приду.
Исрафил отключил телефон и подошел к зеркалу. Не хотелось бы выглядеть в ее глазах постаревшим. Конечно же, за это время он не сделался моложе. В волосах обильно проглядывает седина, но Исрафил был уверен, что она его не портит.
Под их прежним местом подразумевался тенистый скверик в районе Таганки. Несмотря на многолюдье, бушующее вокруг, каким-то образом этот скверик всегда оставался пустынным и тихим.
Исрафил принадлежал к одному из могущественнейших родов Ближнего Востока, еще более приумножившего свое влияние за последние десятилетия, когда вдруг выяснилось, что на землях рода находятся несметные запасы нефти. После окончания школы Исрафил рассчитывал продолжить обучение в Англии, но неожиданно его отец, ортодоксальный мусульманин, настоял на том, чтобы он учился в России. При этом отец строго наказал, чтобы он никогда не выделялся среди прочих студентов и не выпячивал ни свое благородное происхождение, ни тем более огромное состояние. Наказ вполне устраивал юного Исрафила. Довольствуясь необходимым минимумом и на время позабыв про Коран (еще будет время, чтобы замолить грехи), он всецело окунулся в студенческую жизнь, не пропуская ни одной из студенческих забав.
Придя в сквер, куда он шел, как на свидание со своей юностью, Исрафил испытал заметное разочарование. От прежнего уютного скверика остались лишь старые липы. Дорожки заасфальтировали, поставили новые скамейки.
Исрафил, конечно же, предполагал, что вряд ли сумеет застать прежнее любимое место в неприкосновенности, но то, что он увидел, подвергло его в настоящее уныние. Кому-то могло показаться, что сквер даже похорошел. Возможно, что для нового поколения молодых людей он тоже станет любимым местом, но Исрафилу был люб именно прежний сквер — неприбранный, слегка запущенный. Во времена его студенчества сквер чем-то напоминал нерадивого студента, проснувшегося после страшного перепоя. Сейчас же он больше походил на делового человека с ноутбуком на коленях.