Ассасин
Шрифт:
Сразу за сеткой была установлена защита второй степени — электрические пулеметы, срабатывающие от многочисленных датчиков. Стоило только ненароком потревожить хотя бы один из них, как вращающиеся пулеметы заливали свинцом все вокруг. А уже за ними шла защита первой степени — электрические мины, работавшие точно по такому же принципу — достаточно было пройти рядом, как они тотчас накрывали окрестность смертельными осколками.
Кабель, выкрашенный в темно-зеленый цвет, почти сливался с землей, но Анисимов бывал здесь неоднократно, а потому, несмотря на ночь, мог отыскать его почти вслепую. Поврежденное
Впереди, метрах в тридцати, протыкая острой крышей темно-серый туман, виднелась вышка, на которой маячил один из «рексов». Надо было приблизиться еще метров на пятнадцать, чтобы добраться до кабеля. Но это означало пересечь невидимую линию боевой зоны.
Помнится, в тот момент у него не было никакого дурного предчувствия. Он вообще ничего не испытывал — ни хорошего, ни плохого. Просто делал свою работу, отключившись от всех посторонних мыслей, которые в эти минуты наивысшего напряжения не могли быть ему помощниками.
Сделав еще несколько шагов, он разглядел кабель, который, зарывшись в траву, выдавал себя блеском металлического плетения.
Прожектор вспыхнул неожиданно и с каким-то громким зловещим щелчком, будто кто-то выстрелил осветительной ракетой.
Яркий безжизненный свет залил половину леса, немилосердно въедаясь в глаза, подавляя всякую возможность к дальнейшим действиям. На какое-то время Игоря охватил животный страх, перепутав все его мысли.
— Пароль! — требовательно крикнули с вышки.
— Граница, — ответил он, прикрываясь ладонью от света, бьющего в глаза.
— Пароль не верен, — жестко ответили с вышки. — Лежать! Буду стрелять!
Анисимов упал на землю. Глухо и тяжело забарабанил крупнокалиберный пулемет, мгновенно разрыхлив землю всего лишь в нескольких шагах от Анисимова.
— Тайга! — выкрикнул Анисимов, вспомнив о том, что пароль был изменен после полудня, и проклиная свою забывчивость.
В этот самый момент он увидел, что находится в зоне действия сетки — до нее было всего каких-то метров пять. Да уж, действительно — сложные узоры и петли, можно было только подивиться таланту неведомого ткача, сумевшего сотворить такой неповторимый шедевр. На какое-то время Игорь даже залюбовался совершенством этого узора, но тут же осознал, что стоит ему сделать всего лишь один неверный шаг, как ток с напряжением в семьсот вольт, пропущенный через сетку, сделает из него обугленную головешку. Даже кабаны от разряда такой мощности превращаются в закопченные окорока, а что будет с человеком — просто страшно подумать.
Это была не сетка, а самая настоящая хищная паутина, что ловит на свою липкую поверхность всякую живность. А на караульной вышке затаился паук и зорко наблюдает за тонкими нитями, раскинувшимися по всему лесу.
Уж не его ли он часом дожидается?
Анисимову хотелось как можно дальше бежать от этого смертельно опасного места, но он понимал, что стоит ему только сделать шаг, как коварная сетка всадит ему в спину смертоносное электрическое жало, чтобы спалить его дотла.
Все последующие секунды показались ему вечностью. Глупой затеей представлялась проверка пробитого кабеля, служба виделась ребячьей забавой, а сама жизнь казалась невыразительной, бессмысленной и пустой.
Следовало уходить крохотными
— Пароль верный, — глухо прозвучало с вышки.
Прожектор потух. Анисимов приподнял голову. На фоне темного неба была видна крыша с каким-то выступающим жалом в середине — наверняка одна из антенн, которых здесь было понатыкано множество.
Со стороны леса вдруг послышался взрыв, а следом нервно заклокотал электропулемет, сея вокруг себя смерть. Пули пролетели над головой Анисимова, но ствол пулемета уже развернулся и строчил в противоположную сторону, заставляя содрогаться от тяжелых пуль стволы сосен.
Повернувшись, Анисимов увидел, как прямо на сетку, очумев от выстрелов, огромными скачками бежит огромный сохатый с мощными ветвистыми рогами. Одна из пуль, угодив ему в живот, только на какую-то секунду заставила его замедлить бег. Порвав грудью сетку, он тут же запутался в ней и уже обугленным свалился на землю.
В барабанные перепонки ударил вой сирены, известивший о том, что сеть прорвана и в цепи упало напряжение.
Сюда с автоматами наперевес уже бежали «рексы». Анисимов подумал о том, что никогда не видел их так близко.
«Рексы» бежали на удивление быстро, перекрывая все существующие нормативы. Анисимов поймал себя на том, что его парализовал какой-то животный страх. Не было возможности даже шевельнуться, словно он намертво примерз к земле. Он видел перекошенные от злобы лица — в любую секунду каждый из них мог нажать на курок, и тогда их злые лица будут последним, что он увидит в этой жизни.
Где-то за спиной он услышал тяжелое дыхание. Повернувшись, разглядел в двух шагах от себя высокого смуглого солдата с занесенным над головой автоматом. Набирая скорость, торец приклада обрушился на голову Анисимова.
Очнулся Анисимов в камере гарнизонной гауптвахты. Вот только что он здесь делает? По тусклому свету, пробивавшемуся сквозь крошечное окошко, догадался, что уже вечер.
Сознание помутилось, перепутав временно-пространственные ориентиры. Ему потребовалось время, минута, чтобы восстановить предшествующие события.
В это время дверца-«кормушка» на двери распахнулась, и в камеру подали кусок хлеба и какую-то жидкую баланду, едва закрывавшую дно тарелки…
Анисимов зажмурился. Образы, каким-то чудом восстановленные в памяти, явились настолько остро, что он вспомнил даже запах, исходивший из тарелки. Это был суп из перловки, который в обычных условиях он ни за что не стал бы есть, а тут съел сразу. И, помнится, эта еда показалась ему тогда необыкновенным лакомством.
Но уже последующие события вновь утонули в тумане. Анисимов не сумел даже вспомнить, как долго он пробыл на гарнизонной «губе», как его встретили в своем подразделении после длительного отсутствия. Жизненный отрезок из нескольких дней напрочь выпадал из его памяти, словно его не было вовсе.
— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь о том, что кто-то влез в мое сознание, — сказал Анисимов после некоторого раздумья.
— И куда же ты исчез тогда? — продолжал допытываться Федор.