Ассасин
Шрифт:
— Попробую справиться сам, — после некоторых колебаний буркнул Анисимов.
— Мне кажется, что домой тебе пока лучше не ходить. У тебя есть где спрятаться?
— Со мной все в порядке.
— Ты не хочешь остаться?
— Нет. Слишком много дел.
Анисимов вышел на улицу. На него навалилась какая-то апатия — не было желания ни работать, ни думать. Скорее всего такое состояние не что иное, как постгипнотический синдром. Нужно завязать со всеми этими проникновениями в сознание, иначе можно заработать какую-нибудь психическую болезнь.
Ходьба
Анисимов пробродил около часа, прежде чем ему удалось вернуть душевное равновесие. Вытащив из кармана телефон, Анисимов набрал номер Альберта.
— Послушай, у меня к тебе имеется маленькая просьба.
— С маленькой просьбой ты ко мне обращался только что. Мы же с тобой договаривались, что твои звонки не будут слишком частыми.
— Этот последний, — заверил его Анисимов.
— Ты серьезно?
— Я серьезен, как никогда. Ты хочешь, чтобы я позабыл о твоем существовании?
В трубке повисло напряженное молчание, после чего Альберт заговорил вновь, выдавая свое состояние легкой дрожью в голосе:
— Где гарантия, что я могу тебе верить?
— Скажи мне откровенно, я тебя когда-нибудь обманывал?
Голос в телефонной трубке задумчиво прогудел:
— Что-то не припомню.
— Вот видишь. Как только ты сделаешь для меня маленькое одолжение, так я тотчас уничтожу все бумаги.
В последнее время отношения между ними стали весьма напряженными. Пора как-то разрубать этот узел. Альберт совершенно не та рыба, которую можно бесконечно долго держать на крючке. Такая может и утянуть за собой в глубину, только брызги разлетятся во все стороны.
— Договорились. Что тебе нужно?
— Мне нужно знать, кто проживает по адресу: Беломорская, четырнадцать, квартира двадцать семь.
— Я перезвоню тебе через пять минут.
Сунув мобильный телефон в карман, Игорь направился в сторону ближайшего сквера. Устроившись на скамейке, Анисимов едва успел раскурить сигарету, как затрезвонил телефон.
— В этой квартире проживает Терехин Федор Герасимович.
В горле Анисимова пересохло.
— Ты уверен?
— Абсолютно! Кому об этом знать, как не ФСБ.
— Тоже верно.
— Так мы теперь в расчете?
— Да.
— Ты обещал уничтожить бумаги.
— Сделаю.
— Вычеркни из телефонного справочника мой номер.
— Вот этого не обещаю.
— Почему? — В голосе Альберта прозвучала тревога.
— Хотел бы как-нибудь выпить с тобой бутылку «Русского Размера».
— Заманчиво, но давай перенесем нашу встречу до лучших времен. Хорошо?
— Договорились.
Анисимов отключил телефон. Такого ответа он не ожидал. Было над чем поразмыслить.
Значит, Федор Герасимович Терехин, старый дружок Федя…
В какой-то момент Анисимову показалось, что с Федей Терехиным они расстались навсегда. Во всяком случае, воспоминания о нем не были столь яркими, как прежде, затерлись пластами впечатлений
Они вместе служили в воинской части, затерянной в тайге Южного Урала. Федор занимался электронным обеспечением системы защиты. Надо сказать, что делал он это толково. Несмотря на житейскую неприспособленность, в общении он был приятным парнем, веселым, общительным. Порой Анисимову чудились в его лице какие-то восточные черты, но, присмотревшись, он решил, что ему просто мерещится. Но впечатление это все равно время от времени возникало.
После расформирования части они вернулись в Москву, где первое время очень часто встречались. Частенько к ним присоединялся и Густав-Сафронов. Потом они поссорились из-за Ольги. Общение разом прекратилось.
Теперь надо повидаться с Федей. Вряд ли он действительно живет в своей прежней квартире. Нужно крепко подумать, где его искать.
Федор обладал редким качеством — постоянством. Он не любил изменять своим привычкам, и если ему приходилось отступать от намеченного плана, то он воспринимал это весьма болезненно. Его привычки распространялись не только на манеру курить, привязанность к одним и тем же маркам сигарет и сортам вин, но также и на людей. Одних он считал своими друзьями, умея прощать им самые несусветные глупости, а других бескомпромиссно определял в стан врагов. И ни один, даже самый широкий, жест в его сторону не мог изменить его первоначальное мнение.
Терехин представлял собой некую совокупность клише — любил разговаривать штампами, размышлял прямолинейно, напрочь исключая какую бы там ни было избирательную хитрость. Что в какой-то степени облегчало зону поисков, его можно было искать там, где он чувствовал себя комфортно. Такое место могло быть только в квартире их общей подруги Ольги Суриковой.
Зная его житейскую беспомощность, она не выгоняла Терехина, понимала, что тот пропадет без опеки, как щенок, оторванный от материнских сосков. Обладая простоватым характером, Федор совершенно равнодушно относился к окружающему. Часто погруженный в собственные мысли, он забывал не только чистить по утрам зубы, но даже есть. Инстинктивно он искал в Ольге защиту и опеку, а потому всегда возвращался к ней, что бы с ним ни происходило.
По большому счету, Ольга была для Федора единственной женщиной, которая могла принимать его таким, каким он был в действительности, — рассеянным гением.
Даже поступки у него были такими, какие могут позволить себе только избранные. Не было ничего удивительного в том, что он надевал левый ботинок на правую ногу, а правый — на левую. А если выходной пиджак напяливал на майку, направляясь на какое-нибудь торжество, так это выглядело и вовсе милой шалостью. Зато он умел запоминать книги до последнего слова, стоило ему только перелистать их. Но самое главное, что он умел, так это блестяще разбираться в радиоэлектронике. Постоянно что-то усовершенствовал в приборах и сыпал идеями, которые не сумела бы переварить даже дюжина научных институтов.