Assassin’s Creed: Brotherhood
Шрифт:
— Можете отзывать «охотников», — весело заметил Эцио. — Вот он.
Мастер-сержант прищурил глаза.
— А он справится с работой?
— Может, я немного и перебрал, — отозвался оружейник, — но в душе я трезв, как стекло. В наше время потакать спящему в кишках воину — единственный способ выжить. Так что я просто обязан пить, — он отпихнул сержанта в сторону. — Ну-ка, посмотрим что у нас здесь…
Он несколько минут осматривал пушки, потом повернулся к солдатам.
— Что вы наделали? Вы их испортили! Слава богу, вы не додумались стрелять из них, иначе поубивали бы всех нас. Они же еще не готовы!
— А может с вами нам вовсе не понадобится пушка, — огрызнулся в ответ сержант — Вы прикончите врага своим дыханием!
Но ружейник занимался пушкой, в одной руке у него был шомпол, во второй отрез грубого хлопка, измазанного чем-то жирным. Когда он закончил, он встал и заметно расслабился.
— Ну, все, — проговорил он и повернулся к Эцио. — Пусть эти парни зарядят пушку. Это единственное, на что они способны — и видит Бог, им пришлось долго учиться даже этому — тогда вы сможете пострелять. Смотрите на холмы. Мы установили там мишени на уровне этой пушки. Попробуйте начать с цели, которая находится прямо перед пушкой. Если пушка взорвется, по крайней мере, взрыв не оторвет вам голову.
— Звучит обнадеживающе, — хмыкнул Эцио.
— Попытайтесь, мессер. Здесь стоит предохранитель.
Эцио вставил фитиль в дыру для запала. Долгое время никого не происходило, а потом Эцио отскочил, потому что пушка взревела. Посмотрев на мишени, Эцио увидел, что ядро поразило одну из них.
— Хорошо! — обрадовался оружейник. — Великолепно! Слава Богу, нашелся хоть кто-то, кто умеет стрелять так же, как я.
Эцио приказал зарядить орудие и выстрелил вновь. На этот раз он промахнулся.
— Нельзя поразить все мишени, — посочувствовал оружейник. — Возвращайтесь утром. Мы снова будем тренироваться, и вы наловчитесь стрелять.
— Я приду, — кивнул Эцио, еще не осознавая, что когда ему придется стрелять из этой пушки в следующий раз, это будет не тренировка, а смертельная необходимость.
Глава 5
Эцио вошел в главный зал цитадели Марио. Сгущались вечерние тени, и слуги начали зажигать факелы и свечи, они немного рассеяли мрак. Этот мрак гармонировал с мрачным настроением Эцио, которое ухудшалось по мере приближения часа встречи.
Погруженный в свои мысли, он не заметил человека, застывшего у огромного камина. Ее небольшая, но крепкая фигура казалась совсем маленькой по сравнению с гигантскими кариатидами, располагавшимися по обеим сторонам от камина. Эцио вздрогнул, когда она подошла к нему и взяла за руку. Он тут же узнал ее, черты его лица смягчились, в них светилась неприкрытая радость.
— Доброго тебе вечера, Эцио, — произнесла она, как показалось Эцио, немного застенчиво.
— Доброго вечера, Катерина, — ответил он, кланяясь графине Форли.
Близость, связывавшая их, осталась в прошлом, хотя ни кто из них не забыл о ней. И все же, когда Катерина коснулась его руки, Эцио на мгновение ощутил непреодолимое влечение.
— Клаудиа сказала, что ты здесь, и я с нетерпением ждал этой встречи. Но… — он запнулся. — Монтериджони так далеко от Форли, и…
— Не льсти себе, полагая, что я проделала этот путь лишь для того, чтобы увидеть тебя, — отозвалась она с оттенком резкости в голосе.
Но Эцио видел, что Катерина улыбается, и что
— Я всегда к вашим услугам, Мадонна, во всяком случае, я постараюсь помочь.
— Некоторые случаи тяжелее других, — возразила она, и в голосе появились жесткие нотки.
— О чем ты?
— Это не просто, — вздохнула Катерина. — Я приехала сюда, чтобы заключить союз.
— Расскажи поподробнее.
— Боюсь, твоя работа еще не закончена, Эцио. Папские армии идут на Форли. Мои владения невелики, но к счастью, или, к сожалению, для меня, они имеют огромное стратегическое значение для любого, кто контролирует их.
— И ты просишь меня о помощи?
— Мои войска сами по себе слабы. А твои наемники мне бы очень пригодились.
— Мне надо будет обсудить это с Марио.
— Он не откажет мне.
— И я тоже.
— Помогая мне, вы не просто сделаете доброе дело. Вы восстанете против тех сил зла, против которых мы всегда сражались все вместе.
Появился Марио.
— Эцио, Графиня, мы собрались и ждем только вас, — сказал он, лицо его было необычайно серьезным.
— Мы еще поговорим об этом, — кивнул Катерине Эцио. — Мне нужно идти на встречу, организованную дядей. Думаю, у меня получится все объяснить. Но после… давай потом встретимся.
— Я тоже приглашена на собрание, — ответила Катерина. — Пойдем?
Глава 6
Комната была очень знакома Эцио. На открытой стене висели страницы Кодекса, расположенные по порядку. Стол, обычно заваленный картами, был чист и вокруг него на тяжелых стульях с прямой спинкой из темного дерева сидели собравшиеся в Монтериджони члены Братства Ассасинов и члены семьи Аудиторе, посвященные в дела Ордена. Марио сидел за своим столом, а на другом конце сидел серьезный мужчина в темном костюме. Он все еще выглядел молодым, но на лбу его залегли глубокие морщины. Это был один из ближайших товарищей Эцио, и самый неустанный его критик — Никколо Макиавелли. Двое мужчин сдержанно кивнули друг другу, и Эцио подошел поздороваться с Клаудией и матерью, Марией Аудиторе, ставшей главой семьи после смерти мужа. Мария обняла единственного оставшегося в живых сына так крепко, словно от этого зависела ее жизнь, посмотрела на него блестящими глазами… Эцио вырвался и сел рядом с Катериной, напротив Макиавелли, который встал и вопросительно посмотрел на друга. Стало ясно, что это вовсе невежливое вступление к разговору.
— Во-первых, наверное, я должен перед тобой извиниться, — начал Макиавелли. — Меня не было в Сокровищнице из-за неотложных дел во Флоренции, поэтому я не смог по-настоящему проанализировать то, что там произошло. Марио рассказал нам свою версию, но твой отчет должен быть более подробным.
Эцио поднялся и ответил напрямик.
— Я вошел в Ватикан и столкнулся с Родриго Борджиа, Папой Александром VI, нам пришлось вступить в схватку. У него была одна из частиц Эдема — Посох — и он использовал его против меня. Мне удалось одержать победу. С помощью объединенной силы Посоха и Яблока я открыл проход к тайной Сокровищнице, оставив Родриго снаружи. Он был в отчаянии и просил, чтобы я убил его. Я отказался, — Эцио помолчал.