Assassin’s Creed: Renaissance
Шрифт:
— Послушай, — шепнул он Клаудии, как только она немного успокоилась. — Нам необходимо уехать отсюда. В какое-нибудь безопасное место, туда, где ты и мама сможете спокойно жить. И если мы уедем, я попрошу тебя быть сильной. Ради меня, ты должна позаботиться о маме. Понимаешь?
Она замолчала, вытерла лицо, отодвинулась от него и кивнула.
— Да.
— Тогда нам нужно приготовиться. Собери и упакуй все, что понадобится, но я думаю, мы должны уйти пешком — нанимать экипаж будет слишком опасно. Наденем самую простую одежду, чтобы не привлекать внимания. И поторопись!
Клаудиа ушла вместе с матерью и Аннеттой.
— Тебе нужно искупаться и переодеться, — посоветовала Паола. — И тебе станет намного лучше.
Два часа спустя дорожные бумаги были готовы, и они смогли отправиться в путь. Эцио в последний раз проверил сохранность содержимого в сумке. Возможно, его дядя сможет найти применение документам, которые Эцио забрал у Альберти, и которые были жизненно важны для последнего. Новый кинжал он надежно закрепил на правом запястье, спрятав под одеждой. Он затянул пояс. Клаудиа вывела Марию в сад и теперь стояла у двери в стене, через которую они планировали отбыть, с Аннеттой, которая пыталась не расплакаться.
Эцио повернулся к Паоле.
— Прощай. Еще раз спасибо, за все.
Она обняла его и поцеловала в губы.
— Береги себя, Эцио, и будь начеку. Мне кажется, что тебя ждет долгий путь. Он поклонился, накинул капюшон и пошел к матери и сестре, подхватив сумку, которую они собрали. Они поцеловали на прощанье Аннетту, и, мгновение спустя, оказались на улице, по пути на север. Клаудиа вела под руку мать. Всю дорогу они молчали, и Эцио размышлял об огромной ответственности, что легла на его плечи. Он просил, чтобы господь дал ему сил, но все равно было трудно. Ради Клаудии и их бедной матери, которая полностью погрузилась в себя, он должен оставаться сильным.
Они добрались до центра города, когда Клаудиа начала разговор. Она была полна вопросов. Эцио с радостью отметил, что ее голос был твердым.
— Как такое могло случиться с нами? — проговорила она.
— Я не знаю.
— Ты думаешь, мы сможем вернуться назад?
— Я не знаю, Клаудиа!
— А что будет с нашим домом?
Он опустил голову. Времени на то, чтобы пускаться в объяснения, не было, но даже если б оно и было, что он мог ответить? Возможно, Герцог Лоренцо смог бы уладить это дело, со всеми предосторожностями, но надежда на это была призрачной.
— Они… Их похоронили с честью?
— Да. Я сам все устроил.
Они перешли Арно по мосту, и Эцио бросил взгляд на реку.
В конце концов, они дошли до южных городских врат. Эцио радовался, что им удалось пройти незамеченными так далеко. Но сейчас был самый опасный момент — врата серьезно охранялись. Благодаря документам на фальшивые имена, которые достала им Паола, они прошли проверку. Стража искала отчаявшегося одинокого молодого человека, а не небогато одетую семью.
Они шли на юг весь день, остановившись, только когда город скрылся из виду, чтобы купить хлеба, сыра и вина на ферме, и отдохнуть с часок в тени дуба на краю кукурузного поля. Эцио сдерживал свою нетерпеливость. До Монтериджони оставалось 30 миль, и они шли, подстраиваясь под шаг матери. В свои годы она была сильной женщиной, но сильный шок преждевременно состарил ее. Он молился, чтобы они сумели добраться до дяди Марио, где мать смогла бы прийти в себя, хотя он и понимал, что это может занять много времени. Он надеялся, что если ничего не случится, они доберутся до поместья Марио к полудню завтрашнего дня.
Ночь они провели в пустом амбаре, где, по крайней мере, лежало чистое, свежее сено. Они поужинали остатками обеда, и устроили Марию так удобно, как только смогли. Она не жаловалась, более того, казалась совершенно равнодушной ко всему ее окружающему. Но когда Клаудиа, перед тем как лечь спать, попыталась забрать у нее ящик Петруччо, она яростно воспротивилась и оттолкнула дочь, обозвав ее грубиянкой. Брат и сестра были поражены этим.
Но спала Мария мирно, а на утро казалась отдохнувшей. Они умылись в ручье, напились воды вместо завтрака и продолжили путь. День был теплым, солнечным, дул прохладный ветерок. Они прошли довольно далеко, мимо дюжины телег на дороге и фруктовых садов, и не встретили никого, кроме небольшой группы рабочих в полях. Эцио купил фруктов для Клаудии и матери, но сам есть не смог — слишком нервничал.
В полдень он с воодушевлением увидел небольшой окруженный крепостной стеной город, Монтериджони. На расстоянии он казался залитым солнечными лучами. Марио эффективно управлял вверенной ему территорией. Через милю-другую они будут в городе. Маленькая группа ускорила шаг.
— Уже близко, — сообщил Эцио Клаудии, улыбнувшись.
— Слава Богу! — отозвалась она, улыбаясь в ответ.
Они только остановились передохнуть, когда впереди, у поворота дороги, увидели хорошо знакомую фигуру в сопровождении дюжины мужчин в синих с золотым ливреях, преградившую им путь. Один из стражников нес штандарт со знакомой, ненавистной эмблемой — золотые дельфины на синем фоне.
— Эцио! — поприветствовала его фигура. — Доброго дня! И твоей семье, по крайней мере, той части, что осталась в живых. Какой чудесный сюрприз!
Он кивнул своим людям, которые развернулись по дороге веером, приготовив алебарды.
— Вьери!
— Он самый. Моего отца освободили из тюрьмы, и он был более чем рад профинансировать эту маленькую охоту. Я оскорблен. После всего, что случилось, ты покинул Флоренцию, даже не попрощавшись со мной?
Эцио сделал шаг вперед, становясь между матерью и сестрой и Вьери.
— Что тебе надо, Вьери? Мне казалось, ты вполне доволен тем, что Пацци добились, чего хотели.
Вьери скрестил руки.
— Чего я хочу? Трудно решить, с чего начать. Так много всего! Посмотрим. Я хочу огромный дворец, красавицу жену, еще больше денег и… что еще? Ах да! Твою голову!
Он обнажил меч, приказал охране оставаться на местах и сам пошел к Эцио.
— Я удивлен, Вьери. Ты правда решил поймать меня в одиночку? Но конечно, сзади тебя как всегда твои грозные парни.
— Я не думаю, что ты достоин умереть от моего меча, — отозвался Вьери, убирая оружие в ножны. — Думаю, я просто добью тебя. Извини, если огорчил тебя, мое сокровище, — добавил он, обращаясь к Клаудии, — не волнуйся, это не займет много времени. А потом я буду в твоем распоряжении, и, кто знает, может твоей мамочке тоже понравится!
Эцио кинулся вперед и ударил Вьери в челюсть так сильно, что враг пошатнулся, захваченный врасплох. Но, устояв на ногах, Вьери жестом остановил стражу и сам бросился на Эцио с воплем ярости, нанося удар за ударом. Свирепость атаки Вьери была такой, что Эцио мог только блокировать удары, не нанося собственных. Оба мужчины сцепились, борясь за контроль над ситуацией, изредка отшатываясь назад только затем, чтобы броситься на соперника с новыми силами. В конечном итоге Эцио смог заставить злость Вьери работать против него — никто не способен драться эффективно, находясь в ярости. Вьери нанес сильный удар справа, Эцио шагнул вперед, и удар пролетел мимо его плеча. Вьери, потеряв равновесие, начал падать вперед. Эцио подставил ему подножку, и враг покатился в пыль. Окровавленный и взбешенный Вьери отполз под защиту своих людей, где поднялся, отряхиваясь исцарапанными руками.