Assassin’s Creed: Renaissance
Шрифт:
Эцио спрятался за колонну.
— Якопо! — крикнул он. — Якопо Пацци! Смотри! Твой лидер мертв! Все кончено!
Сверху он увидел, как Якопо вскинул голову и споткнулся. Позади замерли в нерешительности его люди. Солдаты Медичи проследили за их взглядами и, с одобрительными возгласами, стали наступать на Пацци. Но решимость противников была сломлена, и они бросились бежать.
В течение нескольких дней все было кончено. Власть Пацци во Флоренции рухнула. Их имущество и вещи были конфискованы, щиты с гербами сорваны и растоптаны. Несмотря на просьбы Лоренцо о милосердии, жители Флоренции искали и убивали каждого, кто симпатизировал Пацци, хотя главным виновникам удалось сбежать. Только к одному из пойманных было проявлено снисхождение — к Рафаэлю Риарио, племяннику Папы, которого Лоренцо посчитал слишком доверчивым и простодушным, чтобы принимать деятельное участие в заговоре, хотя многие из советников Герцога думали, что Лоренцо в своем решении руководствовался больше гуманностью, нежели политической дальновидностью.
Сикст IV был в ярости, и поместил Флоренцию под интердикт, но он был бессилен сделать что-то еще, поэтому флорентийцы не обратили на это никакого внимания.
Что же касается Эцио, его одним из первых вызвали на прием к Герцогу. Он нашел Лоренцо на балконе, откуда тот смотрел на Арно. Его раны, хоть и были перевязаны, почти зажили, и бледность покинула его лицо. Он стоял, гордый и высокий, и выглядел человеком, который полностью заслужил прозвище, что дали ему флорентийцы, — Il Magnifico, Великолепный.
Они поприветствовали друг друга, и Лоренцо указал на реку.
— Знаешь, Эцио, когда мне было шесть лет, я упал в Арно. Я чувствовал, как погружаюсь все глубже в темноту, и был уверен, что скоро умру. Когда я открыл глаза, я увидел рыдающую мать. Рядом с ней стоял человек, вымокший, но улыбающийся. Мать сказала, что он спас меня. Имя незнакомца было Аудиторе. Так началась долгая дружба между нашими семьями. Твоей и моей. — Он серьезно посмотрел на Эцио. — Прости, что не смог спасти твоих родных.
Эцио не смог найти слов, чтобы ответить. Безразличный мир политики, в котором границы между правильным и ошибочным часто смазаны, был тем миром, к которому он некогда прикоснулся, но после отверг.
— Я уверен, что вы сделали бы это, если бы это было в ваших силах, — ответил он.
— Дом твоей семьи теперь в сохранности и находится под защитой города. Я отправил туда вашу старую экономку, Аннетту, чтобы она присмотрела за всем, и оплачу найм слуг и охраны. Что бы ни случилось, это место будет ждать тебя, когда бы ты ни пожелал вернуться.
— Вы очень великодушны, Ваша Светлость, — Эцио помедлил. Он подумал о Кристине. Может еще не поздно уговорить ее разорвать помолвку, попросить у нее руки, и возможно они вместе смогут вернуть клан Аудиторе к жизни? Но за два коротких года он безвозвратно изменился, и у него остался всего один долг — долг перед Кредо.
— Мы одержали великую победу, — сказал он чуть погодя. — Но война еще не выиграна. Многим наших врагам удалось сбежать.
— Но мы обеспечили безопасность Флоренции. Папа Сикст хотел убедить Неаполь выступить против нас, но я уговорил Фердинандо не слушать его, тоже самое с Болоньей и Миланом.
Эцио не мог посвятить Герцога в подробности битвы, которую он вел, потому что не был уверен, что Лоренцо посвящен в тайны Ассассинов.
— Ради нашей безопасности, — проговорил он, — я прошу у вас позволения отправиться на поиски Якопо Пацци.
Тень промелькнула на лице Лоренцо.
— Этот трус! — гневно выпалил он. — Мы не успели его арестовать. Он сбежал.
— Вы знаете, куда он мог отправиться?
Лоренцо покачал головой.
— Нет. Они хорошо спрятались. Мои шпионы докладывают, что Барончелли может попытаться пробраться в Константинополь, но что с остальными — не знаю.
— Назовите мне их имена, — попросил Эцио, и было что-то такое в его голосе, что Лоренцо понял — этот парень не оставит поисков.
— Как я могу забыть имена тех, кто убил моего брата? Если ты отыщешь их, я буду перед тобой в неоплатном долгу. Это священники Антонио Маффеи и Стефано де Баньоне. Уже упомянутый мной Бернардо Барончелли. Есть еще один, не замешанный в убийствах, но не менее опасный союзник наших врагов. Это архиепископ Пизы, Франческо Сальвиатти — член семьи Риарио, цепных псов Папы Римского. Я проявил милосердие к его кузену. Я стараюсь не уподобляться им. Иногда я сам удивляюсь собственной мудрости.
— У меня есть список, — добавил Эцио. — Я запишу эти имена туда, — он собрался уходить.
— Куда ты отправишься теперь? — поинтересовался Лоренцо.
— Назад к дяде, в Монтериджони. Там мой дом.
— Да поможет тебе Бог, мой друг Эцио. Но прежде чем ты уйдешь, я хотел кое-что показать тебе, оно должно тебя заинтересовать. — Лоренцо открыл кожаную сумку на поясе и извлек оттуда лист пергамента. Даже до того как Герцог развернул его, Эцио понял, что это такое.
— Я помню, как много лет назад мы с твоим отцом разговаривали о древних рукописях, — мягко произнес Лоренцо. — Мы оба интересовались ими. Я знал, что он кое-что перевел. Вот эту, возьми, я нашел в личных бумагах Франческо Пацци. Уверен, она ему теперь без надобности. Она напомнила мне о твоем отце. Думаю, тебе она пригодится, и ты даже добавишь ее к его… коллекции?
— Я бесконечно признателен вам за это, Ваша Светлость.
— Надеюсь на это, — отозвался Лоренцо таким тоном, что Эцио удивился — сколько на самом деле было известно этому человеку? — Надеюсь, она тебе пригодится.
Прежде чем собрать вещи и отправиться в путь, Эцио, захватив страницу Кодекса, полученную от Лоренцо, поспешил к своему другу Леонардо да Винчи. Несмотря на события прошлой недели, мастерская выглядела так, словно ничего не случилось.
— Я рад видеть тебя живым и здоровым, Эцио, — поприветствовал его Леонардо.
— Вижу, и ты прошел через все неприятности невредимым, — отозвался Эцио.
— Я же говорил — они оставили меня в покое. Они должно быть подумали, что я или безумец, или ничтожество, или слишком опасен, чтобы меня трогать. Впрочем, ладно, у меня есть вино, и где-то были кексы, если конечно они не испортились — моя домработница бесполезна! — и ты расскажешь мне, что задумал.
— Я уезжаю из Флоренции.
— Уже? Но все говорят, что ты герой дня! Почему бы не задержаться и насладиться этим?