Ассирийское наследство
Шрифт:
Таким образом, у продавцов и хозяина ювелирного магазина создалось впечатление, что богатый клиент пришел с супругой. Блондинка не только не опровергла это утверждение, но открытым текстом назвала находящегося в кабинете клиента своим мужем.
Теперь всем стало ясно, что хамский работяга с бульдозером был подставной. Мошенническая операция прошла как по маслу.
— Подставили, — бормотал Илья Борисович, потирая левую сторону груди.
Его, опытного человека, умевшего с первого взгляда определить, на какую сумму можно раздоить клиента, провели,
Продавец Коля думал о том, какое счастье, что хозяин сам, своей собственной рукой отдал колье мошеннице. Если бы это сделал Коля, не миновать увольнения, да, пожалуй, и часть долга на него повесили бы...
Продавщица Татьяна вдруг вспомнила прошедший выходной, когда она познакомилась в баре с очень привлекательным молодым мужчиной. Они выпили по паре коктейлей, потом он предложил пойти в ресторан. Она слегка опьянела от шампанского и много болтала. А ее спутник внимательно слушал, умело наводя разговор на место ее работы, и все подливал и подливал вина, и Татьяна выболтала ему и про строительные работы, ведущиеся возле магазина, и про богатого клиента, который присмотрел замечательно дорогое бриллиантовое колье и в понедельник утром придет с деньгами.
Они расстались очень мило, молодой человек дал Татьяне свою визитку, просил звонить. Сейчас Татьяна поняла, в чем там было дело. Визитка лежала в сумочке.
«Выбросить скорее!» — подумала Татьяна, хотя визитка, естественно, была фальшивой.
Клиент подошел к Илье Борисовичу и тронул его за плечо.
— Деньги назад отдашь! — потребовал он.
— Позвольте! — проскрипел Илья Борисович. — У меня нет уверенности, что вы сами не приложили к этому руку.
Он втянул голову в плечи, ожидая, что разъяренный клиент применит рукоприкладство.
Клиент же отчего-то успокоился. Он нагнулся к Илье Борисовичу и произнес ему на ухо несколько слов.
Илья Борисович послушал и понял, что деньги придется вернуть.
Надежде Николаевне снилось, что ее похитили дикари из племени мумбо-юмбо, как в рекламе жевательной резинки. Они утащили ее в пещеру, где было страшно жарко, положили на раскаленную сковородку, а сверху прижали чем-то тяжелым, как цыпленка табака. Надежда пробовала кричать, но не получалось — рот забили мягким. Она шевельнулась, и в грудь впились тысячи игл, а точнее — десять. Надежда чихнула и проснулась.
На ее груди лежал кот Бейсик и в такт мурлыканью регулярно впускал и выпускал когти. Это была его утренняя зарядка. В комнате была страшная жара, судя по всему, включили-таки паровое отопление, несмотря на то что сентябрь в этом году выдался на удивление теплый — днем доходило до двадцати градусов, как летом. Но положено топить — они и топят. Надежда отбросила одеяло и перевернулась на живот, с трудом сбросив кота. Однако все равно дышать было нечем, тогда она села и попыталась раскрыть глаза.
«Видел бы кто-нибудь меня со стороны, определенно посчитал бы, что тетя мается тяжеленным похмельем», — невесело подумала Надежда.
Она тут же порадовалась, что никто, кроме кота, ее не видит в таком ужасном состоянии. Мужа не было дома, и вернется он очень нескоро. Надежда немножко погрустила по этому поводу, но решила, что все к лучшему.
Глаза удалось разлепить с большим трудом, но когда в них попал солнечный свет, Надежда охнула и прикрыла их снова рукой.
— Бейсик, сколько же времени? — жалобно протянула она.
Кот, отреагировав на свое имя, рявкнул в ответ злобным мявом, мол, давно пора кормить домашнее животное.
Тогда, повернув голову в ту сторону, где по ее предположениям должны были находиться настенные часы, Надежда осторожно приоткрыла один глаз. На часах, если не врали, было четверть двенадцатого, стало быть, сегодня Надежда Николаевна спала всего четыре с половиной часа.
— Очевидно, в моем возрасте нельзя так наплевательски относиться к собственному здоровью! — произнесла Надежда вслух, сразу стало противно, потому что вспомнился этот возраст.
Дело в том, что весной Надежде Николаевне исполнилось пятьдесят лет. И хоть торжественный юбилей удалось по чистой случайности замотать, то есть не было торжественных поздравлений от начальства с пожиманием рук и троекратным лобызанием, и мужчины не глядели с лицемерным удивлением — мол, кто бы мог подумать? — а на вид такая молодая, — и сотрудницы помоложе не улыбались злорадно, как будто сами через несколько лет не будут в таком же положении, заразы, но все равно перед самой собой Надежда не могла хитрить: факт остается фактом, возраст уже солидный.
Собственно, на здоровье Надежда не жаловалась, но в экстремальных случаях, вот как вчера, организм уже не мог работать как часы. Она наконец полностью открыла глаза и потянулась. Спина и плечи ныли, как будто по ним проехался паровой асфальтовый каток. Надежда поморщилась, нашарила тапочки и побрела в ванную.
Невзирая на яростные протесты кота, который требовал, чтобы она немедленно направилась на кухню и предоставила ему полноценное питание, Надежда приняла контрастный душ и почувствовала себя если не хорошо, то более или менее сносно. Теперь требовалась большая чашка крепкого горячего кофе, и хорошо бы позволить себе нормальный бутерброд с колбасой, для поднятия жизненного тонуса.
Надежда Николаевна последние пять лет очень следила за своим весом, то есть регулярно взвешивалась, и с грустью отмечала, как стрелка медленно, но неуклонно ползет вправо, и в конце концов, как женщина, твердо оценивающая свои возможности, пришла к выводу, что без посторонней помощи она вряд ли сумеет резко похудеть и что в ее силах только задержать стрелку весов на месте. Однако и это при ее всегдашнем отличном аппетите оказалось трудновато, тем более что муж Надежды Сан Саныч в свои пятьдесят пять лет был подвижен, подтянут, худощав, ел что хотел и ворчал на Надежду, чтобы не маялась диетами — все равно ничего не поможет, а только здоровье пошатнется.