Ассирийское наследство
Шрифт:
Увидев на своем пульте вызов в семьсот восьмой номер с просьбой принести кофе, она слегка удивилась: в этом номере жил господин Белофф из Мюнхена, который вот уже два дня ничего не заказывал в номер да и сам в номере не появлялся, во всяком случае, прибирая в его апартаментах, Лиза находила постель неразобранной. Тем не менее уже через минуту она стояла на пороге номера с подносом в руке и жизнерадостной улыбкой на лице.
— Поставьте, пожалуйста, поднос, — сказал ей худощавый приятный
Кроме него в номере находилась девушка одного роста с Лизой. Но куда более интересная, с выразительными карими глазами и копной каштановых волос.
Лиза поставила поднос и остановилась в ожидании дальнейших распоряжений. Распоряжения последовали, и они были удивительными. Кареглазая девушка подошла к Лизе сзади и ткнула ей под лопатку что-то твердое и холодное.
— Что это? — спросила Лиза скорее удивленно, чем испуганно.
— Это пистолет, — ответила девушка.
— Ой, — сказала Лиза совсем тихо.
— Только пикни — застрелю! — заявила ужасная девица.
— Я ничего, я молчу... — пробормотала Лиза.
Она совершенно не понимала, что происходит.
— Раздевайся! — потребовала девица.
— Что?! — Лиза мучительно покраснела.
— Я сказала — раздевайся! А то застрелю!
«Господи, — подумала Лиза в полной растерянности, — неужели меня сейчас изнасилуют? Но зачем здесь девица?»
Лизе приходилось слышать всякие страшные истории, которые происходили с молодыми неопытными девушками, но они случались где-то в других местах и с другими девушками, но никак не в таком приличном месте, как отель «Невский Палас», и уж ни в коем случае не с ней, Лизой Белохвостиковой! Честно говоря, Лиза была не так уж привлекательна, чтобы ожидать от судьбы таких сюрпризов, да и не так молода: ей уже исполнилось двадцать семь лет, хотя отпечатавшийся на лице умеренный интеллект делал ее куда моложе.
— Я тебе сказала — раздевайся! — прикрикнула девица.
Лиза вспомнила неприятные разговоры с авторами, захлюпала красноватым носиком в мелких угрях и начала неловко расстегивать платье.
— Дальше не надо, — остановила ее ужасная девица, когда Лиза перешла к заключительной фазе стриптиза. — Ты что себе вообразила?
Девица забрала Лизину одежду и направилась в ванную, а к Лизе подошел мужчина, который до сих пор молча наблюдал за происходящим.
«Вот сейчас меня точно изнасилуют!» — в сладком ужасе подумала Лиза.
Но мужчина не оправдал ее надежд, он повел себя совершенно странно. Надев на Лизу купальный махровый халат, он заклеил ей рот полоской лейкопластыря, усадил ее в кресло и таким же лейкопластырем связал по рукам и ногам.
Из ванной вышла его кареглазая подруга в униформе горничной отеля «Невский
— Сиди тихо! — прикрикнула она напоследок, вместе с мужчиной выходя из номера.
Лиза осталась одна. Она испытывала легкое разочарование. То, чего она так боялась, не произошло. И еще одна неприятная мысль беспокоила ее: что, интересно, они собираются делать на ее этаже? И где, интересно, пистолет, которым пугала ее девица? Когда она вышла у Лизы из-за спины, в руках у нее был только тюбик губной помады...
Лола постучала в номер профессора Шульца. Дверь была незакрыта. Войдя внутрь, она услышала из ванной плеск льющейся воды и фальшивые оперные рулады. Ситуация складывалась как нельзя более удачно. Делая вид, что прибирает в комнате, Лола быстро искала нужный ей предмет.
Профессор, как это свойственно служителям науки, успел устроить в номере настоящий бедлам. На полу валялись стопки немецких книг, на журнальном столике стоял один правый ботинок, рядом с ним — стакан с остатками яичного ликера. Видимо, только в такой обстановке профессор чувствовал себя как дома.
Подобрав с пола шерстяной пуловер и повесив его на спинку стула, Лола наконец увидела то, что искала, — сотовый телефон профессора. Воровато оглянувшись на дверь ванной, она подцепила на задней стенке телефона крышечку, закрывающую батарейки, и засунула под нее крошечную металлическую пластинку микропередатчика.
Пение в ванной стихло. Лола положила телефон на столик и продолжила прерванную уборку.
Когда профессор Шульц появился на пороге ванной, он просто не узнал свою комнату.
Лола должна была навести порядок еще в двух номерах.
— Мама, я ненадолго, — затараторила Надежда, — вот продуктов принесла...
— Да что я — сама не схожу? — Мать привычно рассердилась, она не любила, когда ей напоминали о возрасте, но Надежда видела, что на самом деле ей приятна забота.
— Чая хоть выпей, — ворчливо продолжала мать, — все бегом да бегом.
— Саша вечером приезжает, — оправдывалась Надежда, — еще нужно ужин приготовить...
— Варенья возьми, пирог испечешь, — предложила мать.
— Возьму, — согласилась Надежда, — только банку поменьше.
С тех пор как она таскала глиняные таблички, руки начинали ныть, как только она видела тяжелую сумку.
— Ну, как тут у вас? — невнятно спросила Надежда, стремясь проглотить кусок бутерброда с селедочным форшмаком, который матери всегда отлично удавался. — Тетя Вася где?
— Да где ей быть-то? — удивилась мать. — Сидит над своими табличками, даже на улицу не выходит, разве в библиотеку.