Астелия
Шрифт:
Меч Крэйга метнулся к запястью Линялого, одним движением порезав тому руку и выбив из нее оружие, — вращаясь, гвардейский меч полетел вниз, во двор. Раб вскрикнул и рухнул на колени, прижимая раненую руку к груди. Крэйг стоял над Линялым, задыхаясь, побелев, медленно отводя меч назад для последнего удара.
— Вот и все, — сказал он. — Наконец-то ты проиграл.
— Посмотри, на чем ты стоишь, — посоветовал Линялый.
Джефф взглянул на ноги Крэйга, на следы, оставленные в камне мечом Линялого. Крепостной зубец за его спиной начал как-то величественно, но все быстрее и быстрее сползать вдоль сделанного Линялым разреза вниз, на изрезанный
На мгновение Линялый, тяжело дыша, закрыл глаза, потом посмотрел на Джеффа. Тот не верил своим глазам.
— Но как?..
Линялый пожал плечами.
— Крэйг всегда мыслил прямолинейно. Вот я и старался действовать позамысловатее.
Джефф заметил за спиной Линялого какое-то движение.
— Линялый! — крикнул он. — Берегись!
Раб обернулся, но недостаточно быстро — Роланд набросил ему на шею веревочную петлю, затянул ее и, расставив ноги, дернул изо всех сил. Линялый упирался, но ему не за что было зацепиться. Веревка — тот самый, привязанный одним концом к зубцу канат, по которому Джефф поднялся на стену, сдернула его вниз, и Роланд выпустил ее из рук, прежде чем она резким рывком натянулась.
— Нет, — прошептал Джефф.
Роланд повернулся к нему.
— Нет! — Джефф вскочил и бросился на него, замахиваясь кинжалом.
Роланд поймал Джеффа за куртку, легко, без видимого усилия раскрутил как пращу и швырнул спиной о зубец. Удар вышиб из Джеффа дух, а раненую руку пронзило ослепительной, раскаленной болью.
Он негромко вскрикнул от боли и попытался отползти от Роланда, но не одолел и нескольких дюймов, как нога его провалилась в пустоту — на том самом месте, откуда сорвался Олдрик. Джефф оглянулся и увидел почти под собой продолжающуюся беспощадную схватку маратов и их зверей. Сжимая в руке кинжал, он повернулся к Роланду.
— Отдай кинжал, — произнес Роланд негромким голосом; в глазах его застыла смерть. — Отдай кинжал, или я убью тебя.
— Нет, — прохрипел Джефф.
— Тебе не обязательно умирать, парень.
Джефф облизнул пересохшие губы. Он отполз еще чуть дальше назад и услышал, как камни под ним начинают скрипеть и потрескивать.
— Не подходи ко мне.
Лицо Роланда злобно дернулось; он взмахнул рукой, и камень под Джеффом, колыхнувшись, как встряхиваемая простыня, швырнул Джеффа на несколько футов к Роланду. Тот потянулся за ножом. Джефф сделал отчаянную попытку ударить его кинжалом, но тот сжал его горло, лишив возможности дышать.
— Что ж, так даже лучше, — заметил Роланд. — Никаких свидетелей.
У Джеффа начало темнеть в глазах, и он почувствовал, как слабеют сжимающие кинжал пальцы. Роланд тряхнул головой и сжал его горло еще сильнее.
— Лучше бы ты отдал мне нож.
Джефф продолжал безуспешно дергаться до тех пор, пока руки и ноги не отказались двигаться. Он смотрел в глаза Роланду и чувствовал, как слабеет его тело. И в это мгновение он заметил, что Кэлен чуть пошевелилась, приподняла голову. Он увидел, как она подобрала под себя ногу и, потянувшись рукой вниз, достала из башмака маленький, короткий нож. Стиснув зубы, она оперлась на локоть сломанной руки и приподнялась на нем.
А потом коротким,
— Ты хотел нож, — прошипела Кэлен. — Получи тот, что я взяла у тебя.
Роланд с застывшим лицом повернулся к Джеффу и сжал его руку, державшую кинжал. Секунду они боролись. Роланд испустил захлебывающийся, полный боли крик, а потом рука его вдруг стиснула запястье Джеффа с такой силой, что кости захрустели и боль пронзила его до самого плеча. Рука повисла плетью.
Роланд отпустил запястье и схватил кинжал за рукоять. Джефф уцепился за его пояс и дернул изо всех сил. Роланд пошатнулся, хрипло вскрикнул и полетел со стены вниз, на ощетинившуюся острыми краями груду каменных обломков. Посмотрев ему вслед, Джефф увидел, как тот ногами вперед упал на камни. Даже со стены слышно было, как хрустнули кости.
Роланд скатился на землю, и волна маратов сразу же захлестнула его.
Задыхаясь, не в силах пошевелиться от усталости и боли — он даже не подозревал, что может быть так больно, — Джефф продолжал смотреть вниз. Дядя Дрейк. Линялый. Слезы катились из глаз, и он не мог остановить их, не мог остановить всхлипываний — противного, жалкого плача. Он лежал, прижавшись щекой к камню, и плакал.
Чуть позже к нему подползла Кэлен. Она легла рядом с Джеффом и укрыла их обоих щитом, который притащила с собой. Джефф все плакал. Она гладила его по спине, она прижалась щекой к его волосам.
— Все хорошо, Джефф. Ш-ш-ш. Все с тобой будет хорошо. Все прошло.
Все прошло. Джефф так и продолжал тихо плакать, пока его не поглотила темнота.
Глава 44
Белла с замиранием сердца наблюдала за ходом боя на полуразрушенной стене со второго этажа казарменного здания на восточном дворе. Она видела все, но не могла повлиять на его исход.
Она видела, как упал со стены ее брат, а потом, сквозь пелену слез, — как упала на камни курсор. Она вскрикнула, когда Джефф подобрал упавший меч и остался один на один с этим ужасным мечником, и вскрикнула еще раз, когда меч подобрал Линялый и принялся гонять мечника по стене. Она смотрела, не обращая внимания на свист случайных стрел, как Линялый повис, раскачиваясь, в петле, как Джефф дрался за кинжал и как упал, скрывшись из вида, предатель-курсор.
Она смотрела, как упал без сил Джефф, как раненая Кэлен накрыла их обоих щитом, а потом на стене все стихло.
— Джефф, — услышала она свой голос. — Джефф, нет. Ох, астелы…
Она повернулась и бросилась из комнаты, сбежав вниз по лестнице на первый этаж, в солдатскую казарму. Окна до сих пор закрывались тяжелыми, окованными железом ставнями, но стальные засовы, которым полагалось бы надежно запирать дверь, только что вырвали вместе с дверью, и теперь вход защищался лишь парой тяжелых столов, оставлявших верхнюю часть проема открытой.
В дверях возвышался Фреди со щитом, пристегнутым к левой руке, и помятой лопатой в правой. Рядом с ним стояла одна из легионерских жен — крепкая, угрожающего вида матрона с босыми ногами и окровавленным копьем в руке. Мокрые от пота волосы паренька прилипли к лицу, от челюсти до уха протянулся порез, обещавший оставить глубокий шрам, но взгляд оставался твердым, решительным.