Астронавт Джонс. Время для звезд (сборник)
Шрифт:
Макс смотрел на северо-запад. Он любил это место потому, что отсюда были видны стальные опоры и направляющие кольца ЧСЗ – магнитной дороги Чикаго – Спрингфилд – Земпорт. Дорога появлялась из отверстия в склоне справа от него. В самом отверстии можно было видеть направляющее кольцо – здоровенный, футов двадцати в диаметре, стальной обруч. Пара ходулеобразных опор поддерживала другое кольцо футах в ста от первого. Третье, и последнее, справа кольцо находилось к западу от него. Склон там еще круче спускался в долину, поэтому опоры этого кольца были высотой футов в сто с лишком. На половине высоты этого кольца была видна силовая антенна, направленная
Слева от него, на дальнем краю провала, опять шли направляющие кольца ЧСЗ-дороги. Входное кольцо было побольше из-за возможного сноса поезда в сторону ветром; на его опорах была приемная силовая антенна. Этот склон был круче, еще одно кольцо – и дорога опять исчезала в туннеле. Макс читал, что на Луне входные кольца были не больше остальных: там никогда нет ветра, отклоняющего траекторию. Когда он был ребенком, это кольцо было чуть поменьше, и однажды, во время жуткого урагана, поезд в него ударился. Произошло невероятное крушение, погибло больше четырех сотен людей. Сам он этого не видел, а отец не разрешил ему и потом сходить посмотреть. Из-за всех этих трупов. Однако след крушения и по сию пору был виден на левом склоне – пятно зелени более темной, чем вся остальная.
Он смотрел на проходящие поезда всегда, когда была такая возможность. Ничего плохого он пассажирам не желал – но все равно, если уж случится вдруг катастрофа, не хотелось бы снова ее пропустить.
Макс не спускал глаз с отверстия туннеля: «Томагавк» должен был появиться с минуты на минуту. Неожиданно отверстие озарилось серебристым сиянием, затем из него вылетел сверкающий цилиндр с острым как игла носом. Словно яркая вспышка, он промелькнул сквозь последнее кольцо, а затем – от этого перехватывало дыхание – какие-то мгновения находился в свободном полете между двумя обрывами. Чуть ли не быстрее, чем Макс смог перевести взгляд, летящий поезд вошел в кольцо на другой стороне лощины и исчез в горе. И только тогда дошел звук.
Это было как удар грома, раскатившийся между горными склонами. Макс схватил воздух разинутым ртом.
– Ничего себе! – тихо сказал он. – Вот это да!
Невероятное зрелище и звуковой удар каждый раз производили на него одно и то же впечатление.
Макс слышал, что для пассажиров поезд был совершенно бесшумным, так как все звуки от него отставали, но в точности он этого не знал. Ведь он никогда не летал на таком поезде и, с работой на ферме и Моу [5] , вряд ли сможет когда-нибудь в будущем.
5
Моу (англ. Maw) – обжора.
Он сел и открыл книгу, держа ее так, чтобы не терять из виду юго-западную сторону неба. Через семь минут после пролета «Томагавка» он, если вечер был ясным, наблюдал запуск ежедневного лунного корабля. До космодрома в Земпорте было довольно далеко, да и зрелище было куда менее драматичным, чем прыжок поезда сквозь кольцо, но пришел сюда именно ради него. Магнитные поезда, конечно, были хороши, но космические корабли были его страстью – даже такие игрушечные, как лунный шаттл.
Однако только он нашел место, где остановился, – описание крайне разумных, но флегматичных ракообразных с Эпсилона Кита IV, – как его отвлек оклик откуда-то сзади:
– Эй, Макси! Максимиллиан! Мак-си-миль-ян!
Он замер и ничего не отвечал.
– Макс! Я же тебя вижу, Макс, иди сюда сию же секунду, ты слышишь меня?
Макс что-то пробормотал себе под нос и поднялся на ноги. Он медленно спускался по тропинке, оглядываясь на небо, пока его не заслонил сарай. Моу вернулась, и никуда уж тут не денешься, – если он не явится и не сделает, что от него требуется, она сумеет отравить ему жизнь. Когда сегодня утром она уезжала, у него было такое ощущение, будто ее не будет по крайней мере до следующего утра. Не то чтобы она сама так сказала – Моу никогда этого не делала, – но он научился распознавать признаки. И вот теперь ему придется выслушивать ее нытье и ее мелочные сплетни, вместо того чтобы почитать. А то, что ничем не лучше, его будет отвлекать какой-нибудь из ее обожаемых слюнявых сериалов по стереовидению. Ему не раз приходилось бороться с соблазном поломать проклятый СВ – и сделать это всерьез, топором. Сам он почти никогда не имел возможности посмотреть интересную для себя передачу.
Подойдя к дому, он вдруг остановился. Он-то думал, что Моу прикатила на автобусе из Углов и, как обычно, прошла остаток пути пешком. Но сейчас около веранды стоял яркий маленький уницикл – и к тому же она была не одна.
Сначала он подумал, что это «иностранец», но, подойдя поближе, узнал нежданного гостя. Макс гораздо охотнее повстречался бы даже с иностранцем, любым иностранцем. Бифф Монтгомери был местным, правда он не работал на ферме. Макс не припоминал, чтобы хоть раз в жизни видел Биффа, занятого честным трудом. Говорили, что Монтгомери иногда нанимали охранником самогонщики, когда один из их аппаратов еще действовал где-то там, в горах. Вполне возможно – Монтгомери был здоровый, плотный мужчина, и эта роль вполне ему подходила.
Макс знал Монтгомери с незапамятных времен, часто видел, как тот толкался около Клайдовских Углов. Но обычно он не обращал на Монтгомери никакого внимания и не имел с ним никаких дел – до последнего времени: Моу стали все чаще замечать в его компании, она даже стала ходить с ним на танцы и валять дурака. Макс несколько раз пытался сказать ей, что покойному отцу это не очень бы понравилось. Да разве может кто-нибудь спорить с Моу – она просто не слышит того, чего не хочет слышать.
Но домой она притащила его впервые. Макс почувствовал, что в нем разгорается ярость.
– Поскорее, Макси! – крикнула Моу. – Да не стой ты там как чурбан. – (Макс неохотно двинулся дальше и подошел к ним.) – Макси, пожми руку своему новому отцу, – пропела Моу и шаловливо глянула на него, словно выдала нечто очень остроумное. Макс тупо уставился на нее, от удивления открыв рот.
Монтгомери ухмыльнулся и выставил свою клешню.
– Ага, Макс, ты теперь Макс Монтгомери – я твой новый папаша. Но ты все равно можешь называть меня Монти.
Макс уставился на руку, а затем, очень неохотно, пожал ее.
– Моя фамилия Джонс, – сказал он без всякого выражения.
– Макси!.. – протестующе воскликнула Моу.
Монтгомери жизнерадостно расхохотался.
– Да не торопи ты его так, Нелли, любовь моя. Пусть Макс попривыкнет к этому. Живи сам и давай жить другим – вот мой девиз. – Он повернулся к своей жене. – Подожди, пока я возьму багаж. – С одного багажника уницикла он снял тюк скомканной одежды, а с другого – две плоские пинтовые бутылки. Заметив, что Макс наблюдает за ним, он подмигнул и сказал: – Тост за новобрачную.