Атлантический Штамм
Шрифт:
– Отчего же? – спросил я.
– Оно из прошлогодней коллекции, не рекомендую. Лучше обратите внимание на эти, – она повела рукой в направлении другого ряда
– И вы мне так легко об этом говорите? – удивился я. – Вы же должны продавать любой ценой, разве не так?
– Простите, мсье, но это платье стоит в два раза дешевле, – она посмотрела на меня в упор и тогда я забыл про свой сценарий, про продюсера Рокко Сиффреди и про урчание алкоголя в своем желудке.
Я проговорил с ней целый час, прогуливаясь по магазину. Она мне объяснила, почему я принял ее за манекен. Просто
Она мне показывала новые платья, объяснив при этом что в магазине стоят камеры слежения, и хозяин чутко следит за ее работой. Оказывается, она работает тут всего месяц и еще даже не получала зарплату. Она говорила с волнительным акцентом, пропуская трудные для нее слова, но язык у меня не поворачивался спросить, откуда она.
Ее смена длилась до 11 часов вечера, и я сам не понимая, что несу, пригласил ее на ужин. Она чрезвычайно быстро согласилась, после чего протянула мне правую руку.
На ней был браслет. В дальнейшем этот браслет будет сводить меня с ума, возбуждая неимоверно. Рука ее была прохладной, и пожимая ее легким пожатием, я чувствовал ее запах, тот самый, из-за которого я потом окажусь там, где я сейчас пишу эти строки.
Как ошпаренный я вышел из магазина и со злостью непонятной мне вышвырнул пачку от сигарет в урну. Курить почему-то мне не хотелось, но дико хотелось пить. Я обернулся в витрину, она стояла у стойки и что-то писала карандашом. Я стоял, как заколдованный и смотрел на нее, подсвеченную изнутри магазина рекламной подсветкой. Я, не столь давно разведенный мужчина, компании женщин последние два года предпочитающий коньяк с сигарой у камина и ноутбук, позволяющий мне творить мои опусы, сейчас чувствовал себя словно первоклассник.
Я сел в свой взятый напрокат «пежо» и поехал в отель. Там я набулькал себе полный стакан коньяка и одним духом осушил его без закуски.
Я знал, что скатываюсь в пучину пьянства. После развода и краха своего дела я озверел и не хотел никого видеть. Но тогда, стоя под горячим душем и чувствуя, как алкоголь благостно растекается по крови, я жутко боялся, что ОНА не придет.
Я выбросил в стирку свои туристические шорты и достал из чемодана хлопковый костюм. Он был изрядно помят и мне пришлось долго его гладить, дабы привезти в божеский вид. Я не знал, зачем я его таскал с собой постоянно, ведь я предпочитал летом шорты, но идти на ужин с НЕЙ в них мне показалось верхом неприличия.
Я побрился и привел себя в порядок. Смотря в зеркало, я понял, что коньяк меня погубит через несколько лет и тем не менее я выпил еще полстакана, прежде чем вышел на улицу.
Уже было темно и зажглись фонари. Курорт был малолюден, пенсионеры и дети разошлись спать. Бродили одинокие парочки редкой тут молодежи и неумолчно ревел рядом Атлантический океан. Ко мне подскочило такси, но я отмахнулся. Решил пройтись пешком, благо было пару кварталов. Мне необходимо было проветриться, ибо выпитый зеленый змий давал о себе знать.
Я пришел в ресторан без четверти одиннадцать. Я не люблю рестораны, предпочитая готовить один и для себя, но сегодня я был сам не свой. Я заказал бутылку «бордо» 1979 года, по пятьдесят евро. В Париже или Нанте оно стоит в два раза дешевле, но ведь тут курорт.
В одиннадцать ноль пять я понял, что схожу с ума. Я выкурил за пять минут пять сигарет и попросил дабы успокоиться кружку пива. В одиннадцать десять я понял, что готов умереть, если ОНА не придет.
Кроме меня, в ресторане сидела подвыпившая дама «слегка за сорок». Не прошло и пяти минут как я сел за столик, как она вызывающим взглядом стала смотреть на меня, не вынимая изо рта длинной сигаретки. На столе у нее стояла почти пустая бутылка бренди, а я не понаслышке знаю, на что способны женщины после бутылки бренди.
ОНА пришла. Появилась внезапно, как ночной туман. Клянусь, я не слышал ее шагов. Я отвлекся на что-то, а когда вернул взгляд, то она сидела за моим столиком и улыбалась.
– Ты специально сел спиной ко входу, да? – спросила она.
– Да. Вернее, нет. Вернее, так получилось, – я запыхался, чувствуя, как во рту у меня все пересыхает, и я становлюсь красным как рак.
– Пиво пить перед вином это дурной признак! – уже тогда она диктовала мне свои условия.
– Тут не было минералки, – я пытался протестовать, но слабо, а через секунду мой мир перевернулся вверх тормашками.
Она прикоснулась к вину лишь однажды, сказав, что алкоголь не любит. Плакали мои пятьдесят евро, но в тот момент я об этом не думал. Она говорила без умолку, стараясь избегать длинных сложноподчиненных предложений. На вид ей было не более двадцати лет, она была свежа как утренняя заря, а вид ее лучистых глаз, обрамленных роскошными бровями, сводил меня с ума. Голос ее звучал так, будто все оркестры мира вмиг заиграли свои лучшие творения, наполняя атмосферу вокруг невообразимо прекрасным звучанием.
Я понял, что трезв как стекло. Она съела легкий салатик, в который официант забыл положить сыр. Мы в шутку попросили книгу жалоб, а когда ее принесли, она что-то написала на непонятном языке.
– Откуда ты? – спросил я.
– Из России. Я живу тут почти год. Пытаюсь найти себя в этой жизни.
– Россия. Это страна, о которой мне рассказывал мне мой дед. Во время Второй мировой войны он воевал в ней в составе авиационной эскадрильи «Нормандия – Неман».
О свое втором деде со стороны отца, оставшемся на территории режима Виши, я предпочел не упоминать.
– А это что такое? – ее вопросы были наивно-прекрасны.
– СССР был союзником Сражающейся Франции по антигитлеровской коалиции. Вместе мы громили нацистов. Наши летчики помогали вашим в деле справедливой войны.
– А разве войны справедливы?
– Да. Есть войны агрессивные. А есть справедливые. Правда, всякий человек по-своему мнит понятие справедливости.
В тот момент я забыл свой развод и свою жизнь. Я упоенно рассказывал ей обо всем, что знаю. Она слушала внимательно, посасывая безалкогольный коктейль через трубочку.