Атлантический Штамм
Шрифт:
– Ты хорошо знаешь историю. Кто ты? – спросила она и задорно вздернула головой. Этот ее жест впоследствии сводил меня с ума каждый раз, когда ей надо было меня на что-то уговорить. И это всегда срабатывало.
– Я пишу сценарии для исторических фильмов, – соврал я. Не мог же я тогда сказать ей, что на самом деле пишу сценарии для эротических триллеров. А история и иностранные языки на самом деле мое хобби.
– Ты отдыхаешь тут или живешь?
– Отдыхаю. Я приехал чтобы избавиться от суеты мегаполиса.
– А тут я. Мешаю
Я тотчас уверил ее в том, что ничуть не мешает. Дичайшее желание разрывало меня на части при виде ее губ, сердце стучало как отбойный молоток. У меня не было женщины два года, так как я очень щепетилен в вопросах секса. Меня отталкивают пьяные женщины и проститутки, а также легкомысленные milfs типа той, что сидела недалеко от нас и всем своим видом показывала, что не против заняться развратом прямо на столике под светом фонарей.
Я понял, что не знаю ее имени.
– Lia, – произнесла она и наивно опустила глазки.
Я назвал ей свое имя, хотя уже представлялся. Вообще, мысли мои путались, несмотря на кажущуюся стройность моей речи. Я умел говорить и знал это. Мы говорили, как сумасшедшие, а я не переставал восхищаться ее божественными чертами.
Пухлые губы на немного кругловатом лице манили словно мед. Она была ярко выраженной славянкой, глаза лучились добротой и легкой смешинкой. Красивые пальцы с розовым маникюром изящно держали бокал, но при всем этом ее движения был немного порывисты, отдавая некоторой резкостью, что разительно отличало ее от женщин, бывших у меня до нее: томных и следящих за каждым своим движением аристократичных метресс.
Непосредственность юности вкупе с необычайной красотой ее лица оглушали, делали меня беспомощным. Я чувствовал огонь в своем паху, а ее манера сосать коктейль из трубочки заставляла меня ерзать на плетеном стуле. При этом мне как искушенному знатоку различных способов женского обольщения, было предельно ясно, что эти ее движения не наиграны, они глубочайше природны, а вся ее ангельская суть является не чем иным, как прямым проявлением ее истинной натуры. Любил ли я ее тогда? Не знаю, но я был сражен наповал и в глубине души с ужасом осознавал, что не вынесу скорого расставания.
Мы закончили ужин и, взяв тарелку с фруктами, вышли из ресторана в направлении побережья.
Она сняла свои легкие туфли и шла босиком по влажной от росы траве. Уже совсем стемнело, и рокот океана стал отдавать отпечатком грозы, как всегда в такое время суток.
Я хотел взять ее за руку, но не смел. Высоко в небе луна вышла из-за облаков, освещая нам путь, ступив на который, я навсегда изменил свою жизнь.
Рев океана становился все явственней, растительность стала реже. Роса испачкала мои хлопковые брюки, а мои ботинки покрылись прибрежным песком. Правда, я все это заметил уже много позднее, а пока я спешно шагал в неизвестность.
Вдоль самого берега стояли каменные скамейки с деревянными седалищами. Народу не было никого, вдалеке вызванивал судовой колокол и одинокий маяк светил на горизонте, подсказывая кораблям путь в гавань. ОНА встала напротив луны, ее силуэт на фоне лунной дорожки отдавал мрамором кожи сквозь легкий костюм. Упругие бедра готовы были разорвать тонкую ткань, легкая рубашка немного выбилась из брюк, обнажив соблазнительно кожу.
Так она и вошла в мою жизнь, на фоне лунного света и рокочущего океана, в темноте, прерываемой светом маяка и под звон колокола, ознаменовав собой бездонность страсти и ангельскую порочность моего дальнейшего жизненного пути.
Я сел на скамью. Ветерок с океана залез мне под пиджак и щекотал мои соски. Она продолжала стоять и смотреть в морскую даль.
– Где ты выучила язык? – спросил я.
– Хорошо училась в школе! А еще я много чего умею. Например, разбить сердце мужчине!
Она уже повернулась и смотрела на меня недвижным взглядом своих дьявольских глаз.
Я чувствовал, что надо встать и уйти. Сердце словно чугунный молот разбивало мне грудную клетку, сверля душу предчувствием глубочайшего душевного кризиса. Но липкое желание взяло меня спазмой за глотку, и я не мог вымолвить ни слова.
– Мое сердце словно камень, – попробовал я сострить.
– А ты знаешь, что вода сильнее камня? – она стояла передо мной, а ветер шевелил ее волосы цвета воронова крыла, внедряя глубоко мне в сердце острейшую иглу грехопадения.
– Детка, я перепробовал много водопадов…
Сильнейшая пощечина ослепила меня.
– Никогда не смей меня так называть! Я не шлюха и не малолетка с марихуаной. Ты меня понял?
– Отлично. Мы знакомы несколько часов, а я уже получаю от тебя оплеухи.
– Тебе что-то не нравится?
Ну что я мог тогда ей ответить. Конечно же, ничего. Я стерпел, и награда была моментальной!
Мы целовались несколько часов подряд без остановки. Над нами гудел океан и волны великой и могучей Атлантики разбивались о прибрежную гальку, шепча о любви и ненависти. В ту ночь я стал другим. Бежать было поздно. Точку невозврата я прошел.
Рассвет застал нас в обнимку. Я снял свой пиджак и укрыл ее зябкие плечи. Вместе с очарованием ночи ушла ее дьявольская подноготная. Теперь она превратилась в маленького хомячка, спавшего у меня на плече.
Маяк потух и солнце огромным осьминогом выползло из-за горизонта. Далеко-далеко впереди я наблюдал корабль под парусами. Чайки вновь огласили берег своим заунывным клекотом.
Я вызвал такси и отвез ее домой. Она жила в двухэтажном отеле в пяти минутах езды от своего магазина. Перед дверью парадного входа она обернулась ко мне, в ее глазах на несколько секунд вновь вспыхнула былая страсть.
– Сегодня у меня выходной, но мне надо выспаться. Жди вечера! – и чмокнув меня в губы, она упорхнула.