Атлантида. Часть 2: Радуга
Шрифт:
Они кричали и звали на помощь, но оставшиеся лодки были переполнены. Товарищи не могли им помочь, если сами хотели выжить.
Глаза утопающих, которых товарищи даже не пытались спасти, загорались бессильной ненавистью. Эта ненависть перебивала даже пленку животного страха перед смертью.
Многие уходили под воду молча, и будто даже под водой продолжали смотреть на тех, кто еще оставался в лодках.
Я обернулась на Гору. Его лицо побелело так же, как и у его людей.
Черные привыкли жить и сражаться на берегу, но в воде были бессильны, как мышата. Суеверный ужас перед волнами топил их быстрее, чем доспехи.
– Вели разрезать ремни!
– крикнула я.
– Не заставляй своих людей умирать из-за меня!
Тут гребец вскочил, отбросив весла, и ринулся ко мне с ножом, но Гора помешал ему.
– Оставьте ее дикарям, капитан!
– взмолился гребец, удерживаемый сильной рукой Горы.
– У нас осталось только две лодки!
Тут раздались вопли десятка людей. Последняя лодка шла ко дну.
– Ты все равно ответишь за предательство! Не сегодня, но ты ответишь!
– рявкнул Гора, отвешивая мне пощечину.
Я почувствовала, что ремни, привязывавшие меня к лодке, лопнули под лезвием ножа. Собравшись с силами, я перевалилась за борт и тут же ушла под воду.
Не прошло и нескольких секунд, как я почувствовала прикосновение рук. Ремни на ногах и руках натянулись и тут же спали. Я поняла, что могу плыть.
Держась одной рукой за Дельфина, я поплыла за ним в сторону Огузка.
Мы выплыли на поверхность через несколько минут, когда я дала понять, что больше не смогу находиться под водой.
– Ты не ранена?
– спросил он.
Я помотала головой.
– Выйдем на берег на нейтральной территории, заночуем у гротов. Не хочу поднимать шум среди стай. Чую, черные не сами догадались, где тебя искать.
Я кивнула.
У гротов я поняла, что сил на что-либо серьезное у меня больше нет. Похоже, Гора не пожалел своих рук, приложив меня камнем: голова все еще раскалывалась.
Дельфин отправился за рыбой, а когда вернулся, развел костер из сухих веток и водорослей, которые я нашла.
За едой он спросил о том, как меня поймали. Я рассказала. Потом он спросил про Гору, и я тоже сказала правду. Впервые с тех пор, как была на Огузке, я решилась сказать ему, что на самом деле связывало меня с сыном Командующей.
Он хмурился, слушая меня. Я чувствовала, что он не одобряет моего поступка, но в то же время думает о своем собственном.
– Если бы все в мире было бы справедливым, мы с тобой не сидели бы тут, - сказала я.
– Но мир несправедлив, поэтому мы живы, а те, кто нам мешал, мертвы, и нам ничего за это не будет, потому что так все устроено.
– Я не мучаюсь совестью, - ответил он.
– Я утопил бы их всех, чтобы вернуть тебя на остров.
Я бросала в огонь рыбьи кости и наблюдала за тем, как они горят, когда он говорил это. Одна из костей вспыхнула, язык пламени на миг стал огромным и едва не коснулся меня. И мне показалось, что все-таки коснулся, потому что мое тело налилось небывалым теплом.
Каем глаза я видела, как Дельфин смотрит на меня, но не решалась взглянуть на него в ответ.
Да, он утопил бы их всех ради меня. Я никогда не сомневалась в том, что он захотел бы это сделать, но я была уверена, что он слишком слаб для этого и для многого другого. Но он один выступил против сорока черных, против предводителей стай, только чтобы освободить меня. Если бы хоть один гарпун попал в цель, Дельфин тут же истек бы кровью и пошел ко дну...
Я была сильнее и выносливее, но он упорно считал своим долгом заботиться обо мне, даже если это обходилось ему слишком дорого. Именно поэтому я отправилась из-за него к черным, когда он сгинул у фиолетовых. Мне было больно терять единственного, кто так заботился обо мне.
Тогда я чувствовала себя влюбленной. Красивый, смешной, умный и упертый, он заставил меня думать о нем дни и ночи.
Когда же я вернулась сюда, на Огузок, меня встретил вовсе не тот Дельфин, в память о котором я собиралась погибнуть.
Тощее, скрюченное существо. Угрюмое серое лицо, кожа в ожогах и шрамах, белые кудри превратились в вечно мокрые патлы, облепившие плечи и спину. Глаза, которые раньше смеялись и лучились безнадежным теплом, теперь были бирюзовыми осколками, подозрительно сверкающими из-под нахмуренных бровей.
Его любили и уважали среди стай, он считался хорошим работником и важным членом совета. Даже находились девушки, которым он до сих пор нравился. Все эти люди, в отличие от меня, не знали, как много он потерял после всего.
Плен у синих, ямы, падучая болезнь, солнечные лучи, война... передо мной был человек, который смог пережить все это. Прежний Дельфин не смог бы.
Теперь, сидя с ним у костра, я впервые почувствовала то тепло, которое ощущала когда-то. Нет, мне не показалось, что его взгляд стал ясным, как прежде, а улыбка своим сиянием разгладила ужасные шрамы. Его высохшие, задубевшие от соли губы вряд ли будут способны улыбаться.
Но я ощутила, что меня все равно влечет к нему. Не как раньше, по-новому. Это был сильный мужчина, способный бороться за свои слова, бесстрашный и беспощадный, но вместе с тем сочувствующий и любящий.
Этот мужчина смотрел на меня, и под его взглядом меня сотрясала дрожь.
– Пошли спать в гроты, там теплее, - сказал он и поднялся.
Я завалила костер песком и пошла за ним. Внутри меня все дрожало, я чувствовала себя такой слабой... В душе я уже знала, что сейчас случится, и сопротивлялась этой мысли. Близость пугала меня, но тем сильнее мне хотелось пройти через этот страх: играли старые привычки.
В памяти отпечаталось, как я сама поцеловала его. Это казалось таким неестественным, его лицо выглядело грубым и равнодушным... Я заставила себя, обняв одной рукой его холодную шею, а другую положив ему на грудь. От этого он вздрогнул, его позвоночник изогнулся. Пальцами Дельфин зарылся мне в волосы, он оторвался от моего рта, стал целовать нос, глаза, брови, лоб, прижимая к себе все крепче и крепче...