Атмор Холл [Женщина в зеленом]
Шрифт:
— Погоди, — сказала я. — Продолжай. Что ты собралась сказать?
Казалось, она что-то обдумывает.
— Это всего лишь вот что. Там был мистер Марк, и я думаю, что он поверил мне. Он не сказал ни слова, но выглядел так, будто обдумывал мои слова, хотя и делал вид, что его это не касается. Но, тем не менее, он поспешно вышел еще до того, как мисс Мэгги закончила разговор со мной.
Хотела бы я знать, что думает об этом Марк и знает ли обо всем этом Джастин. А так как тайный враг находился где-то тут в Атморе, надо бы хорошенько осмотреться.
Нелли взяла поднос в одну руку, а другой открыла дверь прежде, чем я смогла задать ей еще вопросы.
— Я приготовлю вам ванну, мисс Ева. Такую теплую, как вы любите. Ее милость, мисс Дейсия, спит вечность каждое утро. Предполагается,
Я позволила ей уйти, а сама занялась тем, что собрала все необходимое для ванны. Затем я спустилась вниз, где меня ждала ванна, в которую из огромного водопроводного крана лилась горячая вода, ванна, какую я никогда бы не могла увидеть в Америке. Я насыпала в розовую ванну немного соли из бутылки, что стояла рядом на столике, и погрузилась в восхитительно теплую воду. Вечером вода в Атморе не будет такой теплой, так что мне надо было наслаждаться ею сейчас.
Комната наполнилась паром, зеркала затуманились. Процедура не то, чтобы помогала мне восстановить силы, а просто позволяла хоть ненадолго расслабиться, немного отодвинуть тот момент, когда я буду вынуждена сойти вниз и неразрешимые проблемы снова встанут передо мной. Бодрое состояние духа при пробуждении утром кому-либо редко удается сохранить на весь день. Странно, но, несмотря на все ожидаемые трудности, меня не покидала мысль о старом Даниэле. В моей встрече с ним был какой-то потаенный смысл, и я должна была понять его. Случайный снимок, который я сделала, мог каким-то образом помочь мне разгадать эту загадку.
Я вылезла из ванны, закуталась в огромное и толстое, как ковер, махровое полотенце, схватила одежду и быстро побежала обратно в свою комнату.
Там я разложила все снимки на кровати, чтобы лучше их рассмотреть, а сама вытиралась полотенцем. Только самые последние из них были важны — снимки с руинами часовни, и особенно один из них имел большое значение для меня. Я взяла его и стала внимательно изучать, гораздо внимательнее, чем делала это раньше.
Фигура старого Даниэля была размытой, нечеткой, затерявшейся в тени. Он стоял возле куста недалеко от высокой части стены. Я могла разглядеть только его темную куртку и кепку, низко надвинутую на лицо. Должно быть, он стоял там, ожидая, когда я кончу фотографировать, и не сразу приблизился ко мне.
Я положила пакет со снимками и пленку в свою дорожную сумку, оставив только один, где мне удалось заснять Даниэля. Может быть, он сможет помочь в разгадке несчастного случая. Я не была в этом уверена, но положила его в сумочку, а сумочку в ящик бюро. Я решила сказать о снимке Мэгги или Джастину несколько позже.
Минут через двадцать я была уже одета и спешила вниз к завтраку. Мне не надо было расспрашивать кого бы то ни было об обычаях в этом доме. В столовой будут стоять кастрюльки с подогревом — для тех, кто опаздывает к завтраку. На тарелках будут ожидать холодные тосты, так как, по-видимому, в Англии не имели ничего против холодных тостов. И еще там будет восхитительный мармелад, горячий кипяток для чая, горячее молоко и ужасный кофе. Я снова была дома в Атморе.
Большая столовая предназначалась для больших приемов, а семейные завтраки и обеды проходили в Веджвудской комнате. Это была комната, которая мне всегда нравилась, и я немного помедлила на пороге, прежде чем войти. Ностальгия охватила меня. Мрачные краски были изгнаны из нее. В утреннем свете комната выглядела жизнерадостно, вся бело-голубая, благодаря веджвудскому фарфору на белом камине и голубым стенам, которые были гораздо бледнее, чем в моей теперешней комнате наверху, и белым лепным веджвудским бордюрам под самым потолком.
Стол был не таким большим, как в соседней,
Теперь здесь никого не было. Я подошла к буфету, чтобы положить себе еды, когда заглянул Мортон, чтобы узнать, не надо ли мне чего. Он выглядел более важным, чем я запомнила его. Мортон принадлежал к той исчезающей школе дворецких, которые всю жизнь служат одной семье и разделяют ее судьбу, какая бы она ни была, удачная или трагическая, являя собой образец достойного и правильного поведения, за которым они прячут собственное мнение и личную жизнь, которой, как притворяются их хозяева, как будто не существует. Джастин однажды сказал мне, что хороший дворецкий и хороший официант должен быть как бы невидимым, но я всегда забывала об этом и интересовалась, что представляет из себя Мортон как человек. Обо мне он был, безусловно, невысокого мнения, но я приветливо поздоровалась с ним, не обращая внимания на его нелюбезность.
Я не соблазнилась копченостями и почками, но справилась с яичницей, тостом и мармеладом. Покончив с ними, я вышла на воздух.
Я знала, как надо одеваться весной в Атморе, и надела серую шерстяную юбку, желтый пуловер, туфли на низком каблуке и повязала голову яркой желтой лентой, чтобы волосы не падали на лицо. Утро было свежим и прохладным, но в воздухе все еще чувствовался легкий запах мокрого пепелища, когда я шла по склону по направлению к мастерской и гаражу.
Березы, посаженные по краю, скрывали меня, и я старалась все время находиться за ними. Один из рабочих помогал Джастину нести какую-то обуглившуюся мокрую штуковину и свалить ее на краю дорожки. Верхний угол здания, где когда-то помещались столь милые сердцу Мэгги лошади, был весь черным и обгоревшим, несомненно, требовавшим ремонта, хотя остальная часть здания, занятая мастерской, казалась неповрежденной.
Рядом находился большой гараж, который Джастин построил за несколько лет до того, как я приехала сюда. Бедные лошади. Их могли бы держать в Атморе, но машины, как сказала Мэгги, были более необходимы в деревне. Я узнала черный моррис Оксфорд, который принадлежал Мэгги. Я иногда пользовалась этой машиной в старые времена, так как машина Джастина была всегда занята: он ездил на ней в Лондон. Две другие машины были мне незнакомы. Более новая английская модель голубого цвета была, по-видимому, машиной Джастина, которой он пользовался каждый день, так как он не любил привлекающих внимание ярких вещей. Красный мерседес-бенц принадлежал, безусловно, Марку, потому что ему обычно удавалось заполучить то, что ему хотелось, несмотря на вечную нехватку денег. Не было видно машины, которая могла бы принадлежать Найджелу, и я предположила, что, если ему было нужно, он пользовался машиной Мэгги. Еще раз я удивилась тому, что он был здесь, и тому, что он был помолвлен с Мэгги Грэхем. Были ли у него все еще дела на Багамах, поедет ли она с ним туда, если они поженятся? Как бы то ни было, я не могла представить себе Мэгги без Атмора и гнала от себя мысль, которую Дейсия заронила в мое сознание прошлой ночью, — мысль о том, что Мэгги может выйти замуж за Найджела только затем, чтобы спасти Атмор и ее дорогого Марка. Мне была ненавистна эта мысль, но я очень хорошо знала, как далеко могла зайти Мэгги ради Марка. Она доказала мне это давным-давно.
По соседству с гаражом, двери которого были открыты, я увидела небольшой чистенький новый домик, который не заметила раньше. Он тоже выглядел как гараж. Двери его были закрыты, но через переднее окно можно было разглядеть длинный серый автомобиль. Это, я предположила, и был новый экспериментальный автомобиль Джастина. К счастью, огонь не затронул его.
Какой-то шум возник у ворот, и я спряталась за ствол ближайшего дерева. Кремовый ягуар подъехал к гаражу, и я сразу же догадалась, кому принадлежит эта машина. Алисия Дейвен всегда предпочитала машины белого цвета, и именно она была сейчас за рулем. Я вплотную прильнула к дереву. Я не могла вернуться в дом незамеченной и хотела избежать встречи с ней.