Атолл
Шрифт:
Если ребенку дать Шекспира, то он мало что в нем поймет, но, вырастет умным человеком. А тот, кто читает во всем понятные комиксы, вырастет дебилом. Так думал Джон.
Мальчик открыл книгу на закладке и стал читать:
"Это напоминает мне, как забавно он описывал мистеру Лангтону несчастное состояние одного молодого джентльмена из хорошей семьи: "Сэр, когда я
Оайе способный мальчик, читает бегло, но у него есть недостаток. Он легко отвлекается или загорается какой-нибудь идеей и уж пока её не воплотит в жизнь, не успокоится.
Вот и теперь, едва прочитав о стрельбе по котам, Оайе вдохновляется перспективой пострелять из ружья по чайкам. Джону, который уже успел вдохновиться неурочной рюмкой виски (когда отбыла Аниту), эта идея показалась занятной. Стрельба по чайкам, что-то в этом есть чеховское. Тем более, стрельба из "чеховского" ружья.
Джон сходил в каюту, вынес двустволку и несколько патронов к ней, набитых мелкой дробью. Переломил ружье, вставил в стволы смертоносные цилиндрики, взвел курки. Цели, однако, по близости не было. Чайки как назло летали везде, но не вблизи яхты.
Оайе осенила идея, он побежал к столу, схватил недоеденный с утра круассан, раскрошил его и стал кидать крошки за борт. Горластые белокрылые птицы сразу узрели дармовую еду. Налетели, передрались, расхватали. Некоторые уселись на спокойную воду лагуны, плавали как утки.
Джон вскинул ружье, прицелился в одну такую водоплавающую и нажал спуск. Грохнуло раскатисто по всей лагуне, чайки взлетели, прыснули врассыпную. Не ожидали они такой глупости от умного писателя. Но одна так и не улетела. Облако дроби изрешетило её в пух и прах.
Джон обрадовался, что попал, но тут же огорчился убийством ни в чем не повинной птицы. Оайе был в восторге, не терзаясь сомнениями, просил тоже дать ему выстрелить. Не в цель (потому что цели уже не было) а просто так. Джон уступил с легкостью подвыпившего человека.
Ружье для мальчика было явно великовато. Оайе поднял стволы в воздух. Приклад несколько широковат - перекрывал не только хрупкое плечико, но и верхнюю часть живота мальчика, как раз, где солнечное сплетение. Оайе держал ружье неправильно, к тому же не плотно прижимал. Джон как-то этого не заметил. Когда мальчик выстрелил, сильной отдачей его отбросило назад. Оайе упал на палубу, бросив ружье, держась худыми руками за живот. Мальчик не хотел плакать, но слезы сами полились из глаз. Лицо ребенка словно покрылось сумрачным пеплом. Казалось, он сейчас умрет.
Джон бегал вокруг, точно перепуганная курица, и все спрашивал, периодически наклоняясь над мальчиком: больно ли ему? Оайе говорил, что да, больно и продолжал плакать. Джон корил себя за глупость на чем свет стоит, чуть ли не рвал на себе волосы. Потом мальчик успокоился, прекратил скулить. Боль прошла, цвет лица восстановился, и Оайе уже улыбался, вспоминая, как здорово он бабахнул.
– Вот Аниту нам задаст жару, когда узнает о наших проделках, - сказал писатель.
– Давай-ка, унесем ружьё от греха подальше...
Чтобы загладить свою вину перед мальчиком, Джон Кейн решил повезти его на главный остров архипелага. Там сводить в увеселительный парк. Оайе ликовал! Нечасто местные жители бывают в столице со столь богатым и щедрым спутником.
По такому случаю, Джон завел двигатель и направил яхту к выходу из бухты атолла. Когда судно вышло на простор океанской волны, мальчик попросил "порулить". Джон подумал, что сегодня вряд ли случится еще одна катастрофа, тем более что фарватер совершенно пуст.
С обязанностями рулевого мальчик справлялся хорошо. И даже уловил, когда надо действовать с упреждением. Это главное в управлении. Многие в этом деле тупицы, упускают момент коррекции, и судно начинает выписывать зигзаги. Оайе вел яхту ровно, строго по азимуту, указанным Джоном. Мальчик быстро разобрался в навигационных приборах.
– А я немножко поработаю, - сказал Джон.
– Не люблю, когда время тратится впустую.
Он спустился вниз, принес из кабинета свой ноутбук, устроился на палубе под навесом за чисто прибранным обеденным столом. Извлек из кармана свой талисман, поставил его справа от себя. Пока в маленьком мирке кружился снежный буран, Джон сосредотачивался. Но вот там все замерло, и пальцы его коснулись податливых клавиш компьютера.
"В свой безрадостный домицилий он плелся с тяжелой душой и озадаченным разумом..."
Нет, так не пойдет. Джон стер все предложение. Писать надо просто, без заумных латинизмов. Вот так: "Однажды он возвращался с работы очень поздно..."
Глава 14
Однажды он возвращался с работы очень поздно. Машинально проверил почту, думая, что, как всегда, ничего нет. Но в ящике лежал конверт. Большой. Сердце у Джона обмерло, в груди разлилась волна как от хорошей порции виски. Переворачивая конверт, он уже догадывался, откуда тот. В окошечке под пленкой прочел свое имя и адрес отправителя - журнал "Нью-Йоркер".