Атолл
Шрифт:
Код номера начинается с кода географической зоны. Для Нью-Йорка этот код два-один-два. Литературный агент Джона Кейна Мэйбл Уэртс отозвалась на удивление быстро.
– Бонжур, Мэйбл! Что делаешь?
– Хай, Джон! Сижу на унитазе и писаю. Потом приму душ...
Мэйбл Уэртс - чудовищно толстая женщина. Джон представил, как она раскорячилась на унитазе, и ему стало весело.
– Ты что, мобильник и в сортир таскаешь?
– Такая у меня работа.
– Кстати, о работе... Как там дела с "Наваждением"?
– спросил он.
– Если честно, то не очень... (Джон услышал, как на другом конце земного шара хлопнула крышка унитаза и заурчала спускаемая вода. Это Мэйбл встала. Джон представил, как она оторвала кусок пипи-факса и воткнула его себе в лохматую промежность)... Твой последний роман продается со страшным скрипом. Тем более ты не приехал на его презентацию...
Джону перестало быть весело.
– А через клуб не пробовали?..
– Джон!
– укоризненно ответила агентша.
– Мы свое дело знаем.
– Плохо рекламировали, - проворчал он, игнорируя её укоризну.
– Эйсап известный скупердяй...
– Дело не скупости Тиббитса, а в тебе. Ты засел там в своей Океании и не показываешься на людях. Это очень вредно для твоего паблисити. Я тут, конечно, как могу верчусь (Джон представил, как Мэйбл вертится, и у него закружилась голова). Распускаю о тебе всякие гадкие сплетни - надо же как-то поддерживать твое реноме. Но моих усилий недостаточно. Читатели начинают забывать твое имя... Ты же знаешь, как у нас - пару месяцев не появишься на публике - и ты культурологический труп. А ты уже отсутствуешь больше года! Это немыслимо...
– А кто там у вас сейчас на первых страницах?
– Из женщин - Бонни Сойер, а из мужиков - Питер Маршалл, с новым романом "Убей меня трижды".
– С новым, говоришь? Предыдущий его роман назывался "Убей меня дважды". По-моему, он мусолит одну и ту же тему.
– Вообще-то, "мусолить" одну и ту же тему, как ты выражаешься, это признак настоящего писателя.
– А я, по-твоему, не настоящий. Я, например, никогда не вспахиваю одну и ту же грядку дважды. И уж тем более - трижды.
– Конечно же, ты настоящий. Порой, даже слишком. Ты
еле-еле втискиваешься в формат. Вечно у тебя что-нибудь из него торчит. То совершенно ненужные подробности из жизни героя, то совершенно неуместное смешение жанров...
– Ого! Ты говоришь, как чертов редактор. А твое дело продавать меня. Не так ли, Мэйбл?
– Так, так. Но скажу тебе честно, Джон, среди моих клиентов, ты самый трудный и упертый на литературе сукин сын. На литературе, повторяю, которая в наш век на хрен никому не нужна. Короче, прочесть тебя не всякому дано. Самое обидное, что ты можешь писать экшн, но не хочешь. Твоя лучшая вещь - "Таксидермист" - это напор, сила... э-э-э...
– Злость, - подсказал Джон.
– Да, без всяких сантиментов... Ведь можешь!
– Это я тогда разозлился.
– Ну, так разозлись опять.
– Если я разозлюсь, случится беда.
– Ну, ну, не преувеличивай.
– Слушай, Мэйбл, ты веришь в возможность прямой корреляции выдуманного текста с реальностью?
– Я не поняла тебя, Джон... иногда ты слишком заумно выражаешься, я не улавливаю смысла...
– Ладно, проехали...
– Что?.. ты пойми, люди любят, когда попроще... алло! Ты не обиделся?.. Джон, ты куда пропал?
Женщина замагнитила-таки взгляд Джона и не отпускала его.
– Забыли, значит, меня, говоришь, - отозвался Джон, ладонью приглушая голос.
– Вот сейчас на меня смотрит одна симпатичная бабенция. Сейчас она встанет, подойдет ко мне и попросит автограф... ага, вот она встала, не бросай трубку, послушай.
– Простите, вы не Джон Кейн?
– сказала женщина, подойдя к столику.
– Да, он самый, - ответил Джон, кладя телефон на столик, но не выключая его.
– Мой муж большой поклонник ваших книг, мистер Кейн...
Джон благосклонно качал головой и невольно улыбался.
– Не могли бы вы дать для него автограф? Марк так обрадуется...
Женщина вынула из сумки потрепанный пакетбук - книгу в тонкой обложке, для дешевой продажи. Это был его предыдущий роман "Солги ближнему".
Джон достал свой "Монблан" с золотым пером, перелистнул обложку, и на испачканном арахисовым маслом шмуцтитуле написал:
"Дорогой, Марк! СДЕЛАЙ ЭТО! Искренне ваш - Джон Кейн" - и поставил свой фирменный автограф: переплетенные J и K.
– Благодарю вас, - книксанула женщина, но никак не уходила, всё мялась, потом решилась: