Атолл
Шрифт:
Понятное дело, ничему этому Джон не верил, но рассказы бродяги были так живы и интересны, что ХОТЕЛОСЬ верить.
Шло время, а честно заработанный гонорар за первый рассказ не приходил. Неудача со вторым рассказом поубавила в нем великодушия. Разозлившись, Джон сел и написал письмо в "Нэшнл джиогрэфик" на имя главного редактора журнала. Буквально через неделю ему выслали чек на 50 долларов, а через какое-то время - еще один чек на ту же сумму. Итого: 100 баксов за рассказ о мешке с золотом. А писал он его без малого два месяца.
Глава 7
Однажды, как всегда гуляя по городу, Джон случайно забрел в запретный для белых город - Гарлем. То ли он не выспался. После ночной смены обычно чувствуешь себя словно с похмелья. То ли слишком задумался над судьбами героев своего будущего романа. Перейдя какой-то перекресток, он вошел в Гарлем незаметно, как люди иногда незаметно переходят из мирного времени в военное. Все был мир-мир и вдруг война. Почти как у русского графа Толстого. Приличные фасады домов разом как-то подурнели. Потянулись ряды низкоэтажных зданий из красного кирпича, окна с выбитыми стеклами смотрели на него черными гнилыми провалами, стены были изрешечены не то пулями, не то снарядами, словно здесь велись уличные бои.
Когда Кейн осознал, что зашел в сумеречную зону, было уже поздно. Черные жители окружали его со всех сторон. На их лицах он не прочел ни одной доброжелательной улыбки. Старики, проходившие мимо него, произносили явные ругательства в его адрес. Мальчишки, даже самые малые и сопливые, задирали "проклятого белого". А уж когда его остановила группа молодых людей, похожих на бандитов, он основательно струхнул.
– Куда хиляешь, снежок?
– спросили его сурово люди с черными лицами.
– Видите ли...
– выдавил из себя Джон, в жалкой попытке оправдать свое здесь появление. Он не мог смотреть в эти жестокие глаза с фарфоровыми белками и отвел свой взор в сторону, бессмысленно уставясь в витрину жалкого магазинчика, возле которого его тормознули. И вдруг - о, чудо! Он увидел то, что подсознательно искал последнее время. Поэтому он, собственно, и оказался в этих кварталах, что именно здесь поблизости продавали некоторые вещи подешевке. Он давно хотел купить пишущую машинку, чтобы не платить лишних денег машинисткам. Но современные электрические машинки стоили очень дорого и были ему не по карману. Вот он и пошел в кварталы, где можно было купить подержанные вещи. И он-таки нашел, что искал. Он смотрел сквозь пыльное стекло витрины на старую механическую машинку, довольно-таки портативную, как утопающий смотрит на брошенный ему спасательный круг.
Джон так все и объяснил парням. Надо говорить правду, был у него девиз. Правда она не подведет.
– Значит, ты считаешь, что у нас тут только один хлам продают?
– сказал главарь.
– Он думает, что мы все здесь нищие!
– подзуживал правая рука главаря - парень с косыми, как скрещенные клинки, зубами.
Джон стал что-то лопотать про свою бедность, но участь его уже была решена.
– За то, что ты посмел нарушить границу нашего государства... Эй, Сэмми! Что мы делаем с нарушителями наших священных границ?
– спросил совета главарь у подошедшего к ним сопливого подростка.
– Обрезаем яйца, - хриплым гортанным голосом сказал подросток, достал бритву и вытряхнул жуткое лезвие.
У Джона от страха похолодело то, что хотели ему отрезать, но он нашел в себе силы протестовать:
– Позвольте! Но мы с вами живем в одной стране, самой свободной стране мира!
– Закрой пасть, белый ублюдок!..
– твердый палец больно воткнулся ему в грудь, и он, дернувшись, стукнулся головой о стекло витрины, к счастью, оно выдержало.
– Запомни, белая моль...
Из-за угла вывернул побитый "Шевроле" с коробкой мигалок на крыше. Джон с облегчением вздохнул, но быстро пришло разочарование. Патрульный "кар", в котором сидели два копа, разумеется, черных, проехал мимо. Полицейские демонстративно смотрели в другую сторону, делая вид, будто на противоположной стороне улицы происходит нечто интересное, хотя там была грязная пустота.
– Запомни, белый, - опять начал черный бандит, после псевдолояльной паузы с копами, и Джон понял, что сейчас ему зачитают смертный приговор.
Вдруг дверь открылась, и из магазина вышел, щурясь на белый свет, старый негр. Нос у него был приплюснут больше, чем предписывали расовые признаки, и в осанке тощей его фигуры сохранилась некая спортивность. Было видно, что в молодости он занимался боксом и по привычке считает себя сильным человеком, в соответствии с этими представлениями он и вел себя.
– Вы что здесь устроили разборку возле моего магазина?
– гаркнул он на парней, ничуть их не боясь.
– Прочь! Прочь отсюда!
– Я хотел у вас купить!
– вскричал Джон, надеясь, что торгашеские чувства собственника все-таки перевесят расовые предрассудки, и оказался прав.
– Что ты хотел у меня купить?
– владелец магазина подозрительно уставил на него старческие глаза с красной окантовкой - следствие бессонных ночей.
– Вот эту машинку, - Джон ткнул пальцем в витрину.
– Заходи, - кивнул старик молодому белому, а парням бросил: - Прочь, здесь моя территория.
Звякнул колокольчик, подвешенный к двери. И Джон обрадовался, что попал в надежное убежище. Правда, из него все равно придется выйти, но эту проблему будем решать позже, не сейчас. Сейчас можно передохнуть и осмотреться.
Старик без лишней канители достал из витрины машинку, ибо это был единственный экземпляр, и повел покупателя к обшарпанному прилавку. Джон все же огляделся. Магазин представлял собой пародию на заведение торговли. В этих стенах, как призрак в склепе, покоился XIX век. И больше добавить тут нечего.