Аут
Шрифт:
Четверо симов протаскивали через двери предмет, похожий на огромный барабан, диаметром около двух метров и высотой в метр. Барабан был сделан из легкого, но прочного чернёного сплава. Бока его опоясывали тисненые узоры, по верхнему периметру шли фигурные шишечки. Вся верхняя поверхность была испещрена маленькими отверстиями. Вряд ли через них можно было составить зрительное представление о звере, сидевшем внутри. Звуки же, исходящие из недр барабана, заставляли предположить, что чудовище тоже сделано из металла и, кроме того, очень недовольно перетаской своего
Ширина прохода не позволяла пронести клеть горизонтально, поэтому симы поставили его на нижнее ребро и осторожно покатили. От такого обращения с собой зверушка внутри пришла в неистовство. Кубику показалось, что тварь начала прыгать по-лягушачьи. С жутким металлическим грохотом она билась о стенки, скрежетала, лязгала зубами, глухо порыкивала и постанывала. Последнее было явным диссонансом на общем фоне – в этих постанываниях смутно слышалось сладострастие, жадная тоска чудовища по мягкой человечине.
Прокатив барабан через двери, симы снова подхватили его на руки и установили на специальном оракульском возвышении в паре метров от первого ряда кресел. После чего симы удалились через запасную дверь. Чудовище немного затихло, изнутри доносилось только тихое скреботание когтей по металлу. Кубик окинул взглядом сослуживцев, сидевших поблизости. Лица будто одеревенели и окрасились белым, позы сделались неестественно робкими. В зале стало тихо и почему-то холодно. Меж кресел гулял сквозняк. Кубик скосил глаза на собственный нос, пытаясь определить, какого цвета лицо у него самого, но так и не разобрал. Во всяком случае, Оракул действительно вселял страх. А мысль о том, чтобы протянуть чудищу руку, вызывала ощутимую физическую слабость. Кубик ткнул локоть в ребра приятеля.
– Тебе бы хотелось стать Высшим? – спросил он шепотом.
В вопросе ясно читалось другое: «Хотелось бы тебе узнать мнение Оракула о себе?». Ибо Высшим в клане ирчей при наличии вакансий мог попытаться стать любой смелый человек. Требовалось лишь одобрение Оракула. Раф понял его. Он наклонился к уху Кубика и еле слышно проговорил:
– А как ты думаешь, зачем мне понадобилось выпрашивать дерьмо этой твари?
– Зачем? – громко спросил Кубик, ошарашившись.
– Тихо ты! – шикнул Раф. – Медленно соображаешь. Если втереть в руку его говно, он же ее не тронет, как думаешь? Она же вонять будет. Он решит, что это его собственное дерьмо. А зачем жрать свое дерьмо?
Кубик потрясенно смотрел на друга. Неожиданно тот представился ему в каком-то новом качестве. Хотя Кубик всегда подозревал, что Раф амбициозен и неспроста так много знает и о клане ирчей, и о клане горлов, и вообще всегда обретается в курсе буквально всего. Но раньше он считал это верностью клану, чувством ответственности и долга. Теперь же Кубик просто растерялся. В голове у него никак не хотели соединяться верность долгу с готовностью вымазаться в говне. Для его понимания это было нечто запредельное.
Он притих и снова стал смотреть на барабан с Оракулом. Президиум был уже почти заполнен, лишь два места пустовали. Одно из них – центральное кресло Первого.
Наконец появился Первый.
– Бывший, – кивнув на него, откомментировал Раф.
– Может, Оракул еще оставит его, – отозвался Кубик.
– Пока Оракул не сказал свое слово, он все равно бывший, – жестко возразил Раф.
Первый пришел один, без всякого сопровождения. Оно и не требовалось – все знали, что не явиться без уважительной причины на собственные перевыборы значило обречь себя на лютый позор. Поступивший так теряет не только уважение, но и право когда-либо снова испрашивать мнения Оракула. То есть навсегда превращается в рядового служащего. Едва ли не изгоя.
С жадным и снисходительным любопытством к бывшему Первому устремилось больше полусотни взоров. Выглядел он плохо. Сизого цвета лицо оплыло книзу и казалось помятым. Руки, сцепившись пальцами, явственно тряслись. Глаза глядели на все испуганно и беспомощно. И тщетно он старался держать нижнюю челюсть на месте – улучив момент, она снова беспрепятственно съезжала вниз и немного вбок, и нижняя губа начинала беспокойно шевелиться.
Пройдя мимо барабана с Оракулом и как будто не заметив его, бывший Первый застыл обрубком сломанного дерева в трех метрах от Президиума.
Высшие, одарив его коротким вниманием, снова дружно уставились на дверь. Кубик понял, что ждут еще кого-то. Того, чье место в Президиуме все еще не было занято. Единственного, кто выставил свою кандидатуру против бывшего Первого
Высшим мог стать любой. Но претендовать на место Первого позволялось лишь Высшим.
Кубик почувствовал острый тычок в бок и едва не подскочил в кресле. Сказывалась накаленность атмосферы в зале.
– Вон, смотри. – Раф незаметно для других показывал пальцем на кого-то в передних рядах. – Видишь, бритый с белыми усами и серьгой в ухе? Жвачку еще жует.
– Ну.
– Если не присматриваться, ничего не поймешь. К правому локтю у него протез приращен.
– Он… – выдохнул Кубик, ерзнул в кресле и прилип глазами к брито-усатому с очень белой кожей.
– Тайд-альбинос, – шептал Раф. – В прошлый раз он проиграл выборы на должность советника. А Глюкала знаешь? Такой мелкий живчик с бегающими глазками. Тоже без руки остался. При мне дело было.
По рядам кресел пробежала волна нетерпеливого шепота. Кубик оторвался от поедания глазами альбиноса Тайда и увидел долгожданного соперника бывшего Первого.
– Второй заместитель Юд, – с уважением в голосе сказал Раф.
Кандидат на пост Первого бодрой походкой подошел к Президиуму и пошептался с коллегами. На бывшего Первого он бросил лишь мимолетный взгляд.
– Между прочим, – снова заговорил Раф. – Ты ставку не хочешь сделать?
– Какую ставку? – не понял Кубик.
– Эх, ну я ж тебе объяснял. Тотализатор! Если будешь делать, думай быстрей на кого, пока не закончили ставки принимать.