Авалон: Хроники Бессмертных
Шрифт:
Они дошли до пятого этажа и уже начали прощаться с Антоном, и тут Машка всё-таки решилась. Как будто что-то щелкнуло в её голове – она не знала, почему это так важно для неё, но почувствовала, что просто обязана об этом поговорить.
– Насть, ты иди, – махнула она подруге рукой. – Мне тут нужно… кое-что сказать Антохе.
– Я поняла, – Настасья многозначительно кивнула и скрылась за дверью. Похоже, она и вправду догадалась о теме предстоящего разговора и тактично удалилась, чтобы им не мешать.
Антон недоумённо посмотрел на Малиновскую.
– Тошенька, ты только, пожалуйста,
– Давай, я тебя слушаю, – Антон приподнял брови.
– Ты, ради всего святого, не подумай, что я лезу не в своё дело, хотя, возможно, это сейчас именно так и будет выглядеть. Просто я вижу, как тебе тяжело, и… – в этот момент её глаза встретились с глазами Антона.
Это длилось лишь несколько коротких мгновений, но Маша вдруг почувствовала нечто вроде легкого толчка в своё сознание, а потом перед её взором стремительно пронеслись цветные, нереально яркие картинки, в том числе и та, четырёхдневной давности, когда она, стоя почти на этом самом месте, стала невольной свидетельницей другого, не слишком приятного для её друга разговора.
– Ты все видела и слышала. Как мы ругались, – это был не вопрос, это было утверждение.
Лицо Антона мгновенно стало жёстким, а его черты – острыми и напряженными. Малиновская сначала заметно опешила от такой чересчур стремительной сообразительности, а потом вдруг догадалась:
– Ты прочитал мои мысли?
– Какое это имеет значение? – раздражённо спросил Антон.
– Да или нет?
– Допустим, да. Это что-то меняет?
Машка похлопала глазами, а затем немного сконфуженно произнесла:
– Ну, это немного нечестно… тебе не кажется?
Антон промолчал.
– Получается, ты знаешь, о чем я думаю, но я-то не обладаю такой привилегией. Ты сам давно это понял? Это твоя способность, да?
– Честно говоря, зрительное чтение мыслей у меня произошло впервые, – признался Антон. – Но я догадывался. Знаешь, в последнее время я очень чутко начал реагировать на окружающих. На настроение людей. Мне вдруг стали явственно видны все их страхи, сомнения и помыслы, скрытые за словесной пеленой. Это так странно. Но всё-таки я думаю, что для прямого чтения мыслей – такого, как сейчас – мне необходим зрительный контакт.
– Ты знаешь, мне кажется, что это очень классная способность! – восторженно произнесла Малиновская.
– Да, может быть, – Антон снова помрачнел. – Но она стала причиной моего расставания, – он повернулся к Маше спиной и стал смотреть в окно. – Я вижу истинные цели людей. Они хотят убедить меня в обратном, но я-то знаю. У меня всегда была неплохая интуиция, и это не моё мнение, Маш, но теперь я знаю по-настоящему. Это очень тяжелый дар. Согласен, на первый взгляд все выглядит круто, но… знаешь, что? Если бы у меня был выбор, я бы предпочёл им не обладать!
И вот они снова вернулись к тому, о чём хотела поговорить Мария, только теперь она уже совсем не знала, что ей в этом случае сказать.
– Знаешь, в жизни бывает много разных ссор и обид, – она попыталась выразить свои мысли. – Но это не повод, чтобы разрывать отношения. Я уверена – у вас все будет хорошо!
– Нет. Не будет, – твердо ответил Антон.
– Ты всегда был немного упрямым, Тош. Все можно исправить. – Маша пыталась поддержать его.
– Есть вещи, которые исправить нельзя.
– Например?
– Например, смерть.
– Но твоя девушка ведь не умерла? – немного с опаской поинтересовалась Малиновская.
– Я говорю сейчас не о физической смерти. Дело не в ней, а в утрате доверия. Люди могут многое простить, но только не ложь, – Антон помолчал немного, а потом добавил: – Смерть отношений – это тоже смерть. Больше мы не будем говорить об этом.
Снова наступило молчание; пожалуй, это было самое неуютное молчание, в которое случалось погружаться Малиновской в присутствии Антона. Маша просто стояла и разглядывала его широкую спину, не зная, что ещё можно добавить к этому разговору. Она уже отчасти пожалела, что вообще ввязалась во всё это – понять, так она всё равно ничего не поняла, и её друг явно не собирался рассказывать больше. Потом Антон повернулся и посмотрел на неё.
– Ты на меня рассердился? – грустно, и вместе с тем немного с осторожностью спросила Мария.
– Нет, что ты, я не сержусь. Ты ведь не специально караулила. Просто случайно услышала, – Антон натянуто улыбнулся. – Все в порядке. Я, пожалуй, пойду.
Друзья обнялись, и Антон начал подниматься. Маша посмотрела ему вслед и услышала:
– Спасибо тебе, Мань!
– За что?
– За не безразличие.
Закрывая на замок входную дверь, Малиновская посмотрела в зеркало в прихожей и, усмехнувшись, подмигнула сама себе. Всё-таки она задумала этот разговор не зря. А потом взгляд её упал на часы и она вспомнила, что ужасно опаздывает на работу.
Глава 8. Как пройти в библиотеку?
Лекции, лекции… где же эти чертовы лекции? Куда я могла их запихнуть? Малиновская в растерянности оглядела свою комнату. Непрекращающийся бардак, в котором она всегда довольно неплохо ориентировалась, и который разгрести полностью постоянно, но не очень продуктивно, пыталась её мама, сегодня сыграл с ней злую шутку: до начала очередного экзамена оставался всего час, а она не только не была к нему готова, но даже не могла найти собственные записи, чтобы хоть немного освежить в памяти «преобладающие направления философских течений в эпоху ликвидации европейских колониальных систем» и прочую ерунду.
Вообще, философия нравилась ей на порядок меньше остальных дисциплин, и то, что она вот уже полчаса не могла её найти, выпотрошив содержимое всех ящиков письменного стола, бесило Машу ещё больше. Странно, и почему это Настька ей не звонит? По идее, они с ней должны были выйти ещё пять минут назад. Может, подруга уже уехала в институт без неё? Или сама проспала? Но это было бы свинством с её стороны. Нет, такого просто не может быть!
Наконец, с превеликим трудом, ей удалось найти тугую пачку листов, скрепленных огромной канцелярской скрепкой, в самом дальнем углу нижнего ящика стола. Поверх первого листа ярко-розовым маркером жирно начеркано: «философия». Слава богу! Нашла!