Авантюрист
Шрифт:
— Где вы собираетесь встретиться с Юрловым?
Тюрин, похоже, решил избрать героическую линию поведения на допросе, но в данном конкретном случае это выглядело довольно глупо, ибо человеку, проигравшему миллионы, незачем хлопотать о сохранности пригоршни центов. Мои разъяснения на этот счет вывели Константина Сергеевича из состояния ступора. Он наконец раскрыл рот и нехотя назвал мне номер мобильного телефона Храпова, который тот оставил для связи. Я немедленно воспользовался предоставленной мне возможностью и позвонил интересующему меня субъекту.
— Здравствуйте, Александр Юрьевич, это Строганов вас беспокоит.
Мой звонок явился для Храпова полной неожиданностью, и он даже не сумел скрыть своей растерянности.
— Вы, наверное, догадались, товарищ подполковник, что это я сдал вас генералу Вощанову. Точнее, деликатно вывел его на ваш след.
— Зачем?
— Затем, что я с самого начала знал, для чего вам понадобились фальшивые доллары, Храпов. Но мне нужна была ваша сеть и ваши связи там, наверху. С вашей помощью я их вычислил. И теперь пришла пора эту сеть ликвидировать.
— Где Банщик?
— В надежном месте. Так же, как и матрицы. Вы действовали как мясник, Храпов, навалили кучу трупов, но, в сущности, только помогли мне.
— От кого вы узнали номер моего мобильника?
— Мне дал его Тюрин, вместе с бумагами, которые вы столь неосторожно продали Вощанову. Я думаю, ваши партнеры в столице будут очень огорчены, когда узнают, какую змею они пригрели на груди. Вы опоздали с предательством, Храпов, вас никто теперь не спасет, даже Вощанов.
— Я убью тебя, Строганов. Я тебя из-под земли достану. Слышишь!
— А я бы на вашем месте не стал брать лишний грех на душу, Александр Юрьевич, а просто застрелился бы. Ибо жить вам все равно не позволят. Впрочем, я вас преследовать не буду, если у вас есть желание спастись, то бегите. Бегите как можно дальше, лучше всего за границу. Желаю вам успеха, Александр Юрьевич.
Тюрин уже, кажется, освоился в новой для себя ситуации и теперь лихорадочно искал выход. Между тем шансов у него не было никаких. Таких глупых ошибок не прощают никому. Шутка сказать, человек профукал компромат, который стоит сотни миллионов долларов. Можно же было хотя бы в сейф документы положить. Или немедленно вывезти из этого дома и спрятать до поры. В конце концов, генерал Вощанов должен был проинструктировать коллегу, каким образом сохранить бесценные сокровища, которые он ему доверил.
— Так где вы собирались встретиться с Юрловым?
— Я должен был позвонить его невесте. У Павла Эдуардовича была предварительная договоренность с Николаем Емельяновичем. Но, конечно, Вощанов тогда еще не знал, какой царский подарок сделает нам Храпов.
— На какой сумме вы собирались поладить с Павлом Эдуардовичем?
— Я получил от Николая Емельяновича четкие инструкции — двести пятьдесят миллионов долларов, и ни цента меньше.
— Солидно, — сказал Чернов. — Работаете с размахом. Я не думал, что Юрлов так богат.
— Капитал, который контролирует Юрлов, мы оцениваем приблизительно в шестьсот-семьсот миллионов долларов. Но, разумеется, это не только его деньги. А точнее, он присвоил значительную часть этой суммы. Поверьте мне: двести пятьдесят миллионов — это по-божески. Николай Емельянович предполагал продолжить сотрудничество с Павлом Эдуардовичем.
Ну что ж, надо отдать должное Вощанову, в данной ситуации он действует как рачительный хозяин. Не стал сразу снимать шкуру с барана, а решил стричь его сезонно. Кроме того, он наверняка рассчитывает выйти через Юрлова на столичных партнеров банкира, обладающих еще большими финансовыми возможностями.
— Звоните, Константин Сергеевич, Юрлову и договаривайтесь о встрече. Обо мне пока можете умолчать. Я хочу сделать сюрприз Павлу Эдуардовичу.
Видимо, Юрлов, как человек неглупый, уже сообразил, что дело запахло жареным. Во всяком случае, на просьбу о встрече он отозвался незамедлительно. И назначена она была не где-нибудь, а в квартире Марии Носовой, которую мы с Черновым недавно покинули. Я не исключал того, что во время нашего торга с Машкой Павел Эдуардович сидел у нее в шкафу и напряженно вслушивался в наш разговор. Думаю, он почерпнул из него много для себя полезного, ну, в частности, что Феликс Строганов оценил его будущую супругу в миллион долларов, и это по самой скромной ставке. Подобная оценка конечно же только подтвердила уверенность Юрлова в правильности сделанного им брачного выбора. Много вы найдете в нашей стране женщин, которым платят миллион за агентурные сведения о муже?
Тюрин со страхом покосился на своих охранников, гусеницами извивающихся на асфальте. Погода была уже далеко не летняя, и оставлять их в таком положении было бы негуманно. Я перерезал им путы на ногах, но не стал освобождать рот от кляпов. Теперь у них был шанс добраться до особняка и провести ночь в комфортных условиях.
Тюрин смотрел на «москвич» с таким изумлением, словно мы по меньшей мере предложили ему прокатиться на катафалке. И вообще он слегка приободрился на свежем воздухе и высказал сомнение в целесообразности своей встречи с Павлом Эдуардовичем.
— Не валяйте дурака, Константин Сергеевич, — настоятельно порекомендовал я ему, помогая с удобствами разместиться в салоне. — Жизнь слишком хорошая штука, чтобы закончить ее в придорожной канаве. Вы знаете, какие ставки на кону, а потому и не стоит подозревать нас в излишнем гуманизме.
К чести Тюрина, он не стал взывать к Закону и стращать нас правоохранительными органами. Он был слишком умным человеком, чтобы понять очевидное-никто не станет всерьез расследовать причины его внезапной смерти. И как бы ни сложилась наша с Черновым последующая жизнь, суд нам, во всяком случае, не грозит, ну разве что суд небесный.
Павел Эдуардович Юрлов был страшно разочарован, когда узрел на пороге квартиры своей невесты наряду с физиономией Тюрина еще и наши с Черновым благородные лица, крайне ему ненавистные. Впрочем, и Константина Сергеевича любить ему было не за что. Юрлов был без охраны, отлично понимая, что от генерала Вощанова Сеня и Коля ему не защита. Другое дело, что предстоящий разговор с Тюриным рисовался ему совсем не в том свете. Но негодяйка жизнь в очередной раз разрушила планы банкира, преподнеся ему сюрприз в лице двух людей, от которых Павел Эдуардович желал бы держаться подальше.