Авантюристка

Фишер Таррин

— Какую именно…информацию? — спросила я.

— Во время тестирования этого препарата обнаружилась свертываемость крови у 33% их испытуемых. 33%, Оливия! Ты знаешь, как это много? Также много, как и двух футовый[51] член.

Я вздрогнула. Для лесбиянки она очень часто ссылается на гениталии мужчин.

— Достаточно много, чтобы Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов похоронило его еще за шесть месяцев до того, как у «OPI» появился бы шанс выпустить его на рынок.

Берни

протягивает мне гигантский файл.

— Получается, они сами вышли на рынок без разрешения Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов? — спрашиваю я.

— О, у них есть их разрешение. Правда, они сфальсифицировали данные, необходимые для того, чтобы Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов позволило выпустить на рынок «Prenavene», который, на самом деле, является наркотиком. Они показали его «хорошую» версию для тестов Управления.

Аххх, старый маневренный трюк.

— Но зачем «OPI» нужно было так рисковать особенно после того, что показало их независимое тестирование? Они должны были знать, что, в конце концов, все вокруг них обрушится.

— Большая часть мошенничеств, осуществляемых во время клинических испытаний, вряд ли когда-нибудь будет обнаружена. Большинство дел, которые привлекают внимание общественности, возникают только из-за чрезвычайной халатности криминалистов.

— Хмммммм, — отвечаю я.

— Но не они являются нашим делом, — произносит она, забирая файл из моих пальцев и заменяя его другим.

— У исполнительного директора и со-основателя компании был тяжелый сердечный приступ, и он умер около двух недель назад. После этого все взгляды упали на его дочь - избалованную девицу двадцати с чем-то лет, получившую образование в «Лиге Плюща» и наделенную большой властью, включая постановку подписи на документах.

— Ее должность? — спросила я.

— Вице Президент компании по внутренним делам. Управление активно взялось за нее. Пока мы говорим об этом, они уже вовсю шьют свое дело против нее.

— Что у них есть на нее? — Я пролистываю файл, в то время как мои глаза сканируют скучный юридический жаргон. — Ее подпись была формах выписок, которые были направлены в Управление, а это означает, что именно она курировала весь этот проект. Она знала, что они тестируют «хороший» препарат, а не «Prenavene». — Я испустила тихий свист от этой новости. У обвинения уже все, чтобы состряпать отличное дело. Я бросила файл на стол.

— Ты обнаружила плохую новость сама, и мне даже не придется тебе ее рассказывать, — говорит она мрачно. — Да, она чертовски виновна во всем этом. Признаю, это играет против нас. — Я вырвала файл обратно.

— Мы хотим рискнуть, — говорит она, ручка отскакивает от стены. — Это дело будет во всех СМИ, и если мы выиграем, то оно поднимет нашу фирму на новый уровень.

— Знаааачит,

моим следующим вопросом будет…зачем ты даешь дело такого масштаба новобранцу?

— У меня есть две причины, моя блудная дочь. Во-первых, потому что ты мне нравишься, и во- вторых, клиент попросил именно тебя.

— Что? Как? — Я, конечно, провела много дел в Техасе, но ни одно из них не привлекло бы ко мне внимание. Я была относительно неизвестной персоной в судебном процессе.

— Клиент хочет нанять именно тебя.

— Как его зовут? — спросила я, до конца не уверенная в том, что все это значит.

— Смит. Джоанна Смит.

— Никогда раньше не слышала ее имя.

— Возможно, они читали о твоих делах в Техасе. Может быть, тебя рекомендовали твои бывшие клиенты. В любом случае, оно твое, детка. Не испорть все.

Я шла, спотыкаясь в свой офис, прижимая файл к груди. Была ли я готова к этому? Одно хорошее дело, поправка – одно невозможное дело, если я его выиграю, повысит меня до партнера….

Остаток дня я изводила себя в своем кабинете, перечитывая файл снова и снова, пока слова не стали размытыми, а головная боль окончательно не разбушевалась. Секретарша уже ушла, как и все остальные. Я кивнула, приветствуя уборщицу, идя к машине и мысленно планируя разговор, который собираюсь провести с Джоанной Смит утром. Черт! Это дело было слишком большим для меня.

По пути домой я звоню Тернеру, чтобы рассказать о новостях и подробностями дела. Он звучал не так уж и восторженно.

— Я не знаю, Оливия. Управление будет сильно давить на эту девушку. Ты готова проиграть свое первое большое дело?

— Спасибо за вотум доверия, — огрызнулась я в ответ.

— Слушай, я верю в тебя, всегда верил, но это очень сложное дело. У них есть прямые улики, связывающие ее с мошенничеством. У них есть два свидетеля, которые готовы дать показания об ее участии в этом. Если ты проиграешь дело, то сможешь поцеловать место партнера на прощание. — Какая задница. Я сказала ему, что по другой линии мне звонит босс. Когда я повесила трубку, мои глаза наполнились слезами.

— Это мой шанс! — кричу я машине, стоящей перед собой, — и я не собираюсь его упускать!

В семь утра я приехала в офис, чтобы обнаружить милый, темно-серый ягуар, стоящий на моем парковочном месте. Я нашла свободное место через несколько пролетов и прошла через двери, гадая, кто имел наглость припарковаться там, где говорится «Зарезервировано для Каспен». Секретарша встречает меня чашкой кофе, после чего блокирует вход в мой кабинет свои телом.

— Есть кое-что, что я должна тебе сказать, прежде чем ты туда зайдешь, — говорит она, когда я делаю глоток из своей розовой кружки.