Авантюристка
Шрифт:
— Слабачка, — бормочет она, а затем…., — Здравствуйте, эм, я из «Sunrise Dental» и пытаюсь связаться с мистером Калебом Дрэйком. Он пропустил свой прием, который был назначен на сегодняшнее утро… Ох, да? Правда? Ну, тогда все понятно… хорошо… я перезвоню позднее, чтобы перенести его прием. Спасибо вам. — Она вешает трубку и триумфально улыбается.
— Их нет в городе!
— Отлично, — говорю я, в замешательстве качая головой. — Почему ты так счастлива?
— Потому что теперь мы можем вломиться в дом! — заявляет она, делая по-настоящему
— Ты просто сумасшедшая, — говорю я, отворачиваясь от нее и смотря в окно. — Зачем мне это вдруг понадобилось?
— Тебе это понравится, поверь мне. Я вломилась в дом Стивена после того, как узнала, что он ебется с той дрянной сучкой, и нашла там кучу всяких интересных вещей… Оказывается, у него были пристрастия к азиатским…мужчинам.
— Ты вломилась в квартиру бывшего? — Сейчас моя голова кружилась. — Почему я до сих пор не знаю об этих махинациях? И когда ты собиралась просветить меня?
— Ты была занята. Люси и Этель не собирались шпионить. Этель вообще вломилась лишь для того, чтобы найти сережки своей бабушки, которые она там оставила.
— Отлично, но, во-первых, перестань относиться к себе в третьем лице, Этель, а во-вторых, я не стану вламываться в их дом!
— С каких это пор ты стала полицией нравов? — она сделала вынужденный глоток кофе.
— С тех пор, как стала адвокатом...
Она нахмурилась.
— … и повзрослела.
Она фыркнула.
— И я итак уже взвалила кучу жизненных неприятностей на этого человека. — Последнее заявление, казалось, бесит ее, потому что она начинает плеваться. Она отыгралась на мне в чисто техасской манере!
— И он на тебя! — она указывает на меня пальцем, после чего ударяет по рулю. — Он продолжает возвращаться! Черт побери, Оливия, он продолжает находить тебя снова и снова, и у тебя, черт побери, есть право знать, зачем он это делает. Он испортил твою жизнь четыре раза. Я НЕНАВИЖУ, КОГДА ЛЮДИ НЕ ИСПОЛЬЗУЮТ ПОВОРОТНИКИ! — Она показывает средний палец «Мерседесу», когда мы проезжаем мимо. — Кроме того, не будем забывать, что Лия уже проникала к тебе в дом, совершив подобие «Рокового Влечения»[57] в твоей квартире.
И это была правда.
— Я знаю их код домашней сигнализации, — говорю я слабо.
— Откуда? — ее глаза распахнуты в восхищении.
— Сигнализацию устанавливали, пока Калеб, Лиа и я были на очередном брифинге, и компания, специализирующаяся на сигнализации позвонила ему на телефон, чтобы подтвердить код, прежде чем они его деактивируют.
— Теперь все что нам нужно - это ключ, — она улыбается мне и заворачивает в «Parkland».
— Они хранят его в кормушке для птиц во дворе.
— Это-то ты откуда знаешь?
— Я слышала, как он говорил это горничной по телефону, когда она захлопнула дверь, находясь снаружи.
Она ругается на меня, используя слово на букву «е», и называет меня жуткой.
— Да, и еще ты дрянная сучка.
Мы
— Посмотри-ка на это, — произносит она, поднимая филигранное яйцо с богато украшенного золотого стола. — Оно стоит, наверное, как тысяча сумочек «Картьер».
— Положи на место, — зашипела я, выплевывая кусочек акрила из уголка рта. Их дом был музеем, а Лия была его главной достопримечательностью. Куда бы я не посмотрела, везде были изображения и фотографии этой рыжей бестии. Некоторые из них достаточно любезные и включают в себя еще и Калеба. Я задрожала под ее взглядом, который она бросала с одной из фотографий, и встала в нише.
— Мы уже вломились, так что можем же мы хотя бы использовать это на полную, — прощебетала она.
Я следую за ней на кухню, где мы заглядываем в холодильник. Он забит всем, чем душа пожелает, начиная от икры «Bulga» и заканчивая шоколадным пудингом «Jell-O». Кэмми оторвала виноградинку от ветки и закинула ее в рот.
— Косточки, — бормочет она. Сок течет струей с ее губ и на дверь холодильника. Я вытираю пятно бумажным полотенцем и бросаю его в корзину.
Мы идем по извилистой лестнице. Наши каблуки стучат по мрамору цвета сливочного масла. Кэмми останавливается перед тем, что казалось, должно было бы быть дверью, ведущей в главную спальню.
— Эм, я не собираюсь заходить туда, — говорю я, делая несколько шагов назад. Я лучше руку отрежу, чем увижу их спальню.
— Ну, а я посмотрю…, — и с этим она толкает дверь и исчезает внутри. Я прогуливаюсь в обратном направлении. Иду по длинному коридору, который заполнен черно-белыми фотографиями 8x10. Калеб и Лия разрезают свадебный торт, Калеб и Лия стоят в обнимку на пляже, Лия курит сигарету перед Эйфелевой башней…. Я с отвращением отворачиваюсь. Я больше не хочу находиться здесь, это их место; место, где они смеются, едят и занимаются сексом. Не могу поверить, как все изменилось.
Я чувствую себя оставленной позади; словно я вышла из комы и обнаружила, что мир двигается дальше без меня. И почему же я испытываю прежние чувства, когда все вокруг изменилось?
Я направляюсь обратно к лестнице, чтобы ждать там возвращения Кэмми. И затем я увидела ее – дверь, огромную овальную дверь. Калеб всегда говорил мне, что хочет, чтобы в построенном им доме дверь, ведущая в его кабинет, напоминала бы одну из этих тяжелых средневековых дверей, которые вы частенько видите в фильмах. Я подошла к ней и потянулась, чтобы коснуться круглой ручки, которая размером чуть ли не с мою голову. Она распахивается, и запах нового дома ударяет меня прямо в лицо. Даже в кабинете не пахнет Калебом. За последние четыре года он сменил свой парфюм. У меня снова возникает это ощущение комы.