Авантюристы его величества
Шрифт:
В кабинете советника при Российской миссии в Париже раздался телефонный звонок.
– Алё. Рачевский у аппарата.
– Петр Станиславович, добрый день, - произнес голос главы миссии Нелидова, - тут такое дело, к нам обратился некто господин Агис, мне кажется, это по вашей части, зашли бы вы ко мне, голубчик, я вам все объясню.
– Хорошо, Александр Иванович, уже иду.
Через пять минут советник Рачевский уже входил в кабинет своего номинального шефа. Номинального, потому что на самом деле Рачевский был в чине Действительного статского советника, то есть - по военной иерархии - генерал-майора. Столь высокий ранг вполне соответствовал истинной должности Петра Станиславовича, и должность эта именовалась не иначе, как Заведующий заграничной агентурой департамента полиции.
– Добрый день, Александр Иванович, - поздоровался Рачевский и улыбнулся в густые усы. Мягкая улыбка почти всегда сопровождала Петра Станиславовича. Это приятное оружие безотказно срабатывало, расслабляя и располагая к себе собеседника. С трудом верилось, что этот источающий улыбки, благодушно расположенный, слегка полноватый мужчина средних лет с крупными чертами лица был самым опасным шпионом в Европе.
– Добрый, добрый, присаживайтесь, голубчик, - приветливо сказал Нелидов. Действительный тайный советник Александр Иванович Нелидов был далеко не молод, обладал колоссальным опытом дипломатической службы и был очень умен. И если, как говорил старый дипломат, «он что-то чувствовал» по какому-либо поводу, можно было не сомневаться, чувства Александра Ивановича не обманут.
– Я весь внимание, - сказал Рачевский.
– Во-первых, вам пакет, прибыл с дипломатической почтой. Велено передать лично в руки. Весьма секретно, должно быть. Во-вторых, как я и говорил по телефону, к нам обратился некто господин Агис, доверенное, как он утверждает, лицо некоего мистера Митчелла, представителя ряда Гулльских компаний.
– Как сложно. И что же предлагают эти господа?
– Они предлагают кардиф и пару кораблей для нашей эскадры.
– Какой эскадры?
– Вот и я не понимаю, но чувствую, что это дело разведки. У меня столько дел, Петр Станиславович, право слово, так что будьте добры, разберитесь с этим сами. Вот визитная карточка этого самого Агиса.
– Хорошо, Александр Иванович, - просто сказал Рачевский и снова улыбнулся.
– Я могу идти?
– Да, конечно, голубчик, идите с богом. Рачевский вернулся в свой кабинет и вскрыл пакет.
В дверь постучали. Рачевский убрал пакет в стол.
– Да, войдите.
– Пресса, ваше превосходительство, - сказал вошедший секретарь Полонский.
– Хорошо, положите на стол и идите. Да, и десять минут, нет, лучше двадцать, сделайте меня недоступным.
– Слушаюсь, - подобострастно произнес секретарь и вышел.
Рачевский достал пакет и вскрыл его.
Спешно.
Секретно.
10 августа 1904 года.
Заведующему Заграничным отделом Департамента полиции
Милостивый государь, Петр Станиславович.
В целях усиления военно-морского флота на Тихоокеанском театре военных действий Его императорским величеством принято решение в конце сентября сего года направить на Дальний Восток отряд кораблей Балтийского флота, получивший наименование Второй Тихоокеанской эскадры. Командующим эскадрой назначен контр-адмирал Рожественский.
На Заграничный отдел департамента полиции возлагается задача по организации охраны пути следования вышеупомянутой эскадры в Датских, Шведско-Норвежских водах, на Северном побережье Германии, и далее в водах Испании и по Суэцкому каналу.
Ответственным за обеспечение охраны эскадры со стороны Морского Министерства назначен Помощник Начальника Главного Морского Штаба контр-адмирал А. А. Вирениус.
«Вот какой эскадры, - подумал Рачевский, - они, что, думают, у меня тут полк жандармов и дивизия филёров? А почему же некий господин Агис так много знает о наших секретных морских походах?»
Взгляд Рачевского упал на свежий номер газеты «Русский Инвалид».
«Стальной кулак России готов к удару, - прочел он заголовок и рассмеялся, - вот откуда каждая собака знает о нашей эскадре. Ну, конспираторы, прости господи, Лопухин, как всегда на высоте со своим грифом «Секретно». И как со всем этим бардаком прикажете обеспечивать безопасность? Тем не менее, отныне все, что хоть как-то имеет отношение к эскадре Рожественского, должно проверяться», - приказал сам себе Рачевский.
Он пододвинул поближе визитную карточку, крутанул ручку телефонного аппарата и запросил у телефонистки указанный в визитке номер.
– Алё, отель «Монтероса», - произнес вскоре женский голос.
– Добрый день, мадемуазель, будьте добры номер господина Агиса.
– Сию минуту, мсье.
В трубке затрещало, потом раздались длинные гудки.
– Алё. Слушаю вас, - раздался молодцеватый голос.
– Добрый день. Господин Агис?
– Да. С кем имею честь?
– Я советник посольства Рачевский, мне поручено обсудить ваши предложения. Если они еще в силе, я готов встретиться.
– Каковы ваши полномочия?
– Достаточные для проведения подобного рода переговоров. Конечно, окончательные решения принимаются в соответствующих ведомствах. Если ваши предложения покажутся мне достаточно серьезными, я гарантирую то, что они будут донесены до лиц, облеченных необходимой властью для принятия решений.
– Хорошо. Бульвар де Монпарнас, кафе «Селект», через два часа, то есть в три. Вас устроит?
– Договорились.
– Как я вас узнаю? Рачевский описал себя.
– А как будете выглядеть вы?
– Молодой блондин, бежевый плащ, темно-синий костюм.
– Хорошо. До встречи.
– До встречи.
Рачевский позвонил Барле. Тот, слава богу, оказался на месте.
– Добрый день, Серж, примерно через час из гостиницы «Монтероса» должен выйти молодой блондин в бежевом плаще и направиться в сторону бульвара Монпарнас. Надо его проводить.
– Хорошо, узнать, с кем он будет встречаться на Монпарнасе?
– Встретиться он должен со мной, мне надо знать, что с ним случится по пути, а главное - после нашей встречи.
– Хорошо, пойдет Валери Катон.
– Валери так Валери. Действуйте. Рачевский завербовал Сержа Барле еще семь лет назад, когда тот был простым филёром французской полиции. Тогда они вместе проводили операцию по разгрому подпольной типографии русских революционеров, расположившейся прямо в Париже. Типография эта довольно долгое время исправно снабжала революционной литературой подрывные элементы в России. Рачевскому понравился этот симпатичный француз, смелый и амбициозный. Мизерное жалование и отсутствие перспективы серьезного карьерного роста толкнули молодого полицейского в щедрые сети русской разведки. С тех пор Барле не раз выполнял поручения Рачевского, а когда получил повышение, потихоньку начал подключать к ним и некоторых своих подчиненных, за соответствующие премиальные. Постепенно сложилась так называемая группа Барле. Дела шли настолько хорошо, что сам Барле оставил службу в полиции и начал работать только на Рачевского. Некоторые из его группы продолжали служить, а иные последовали примеру своего шефа.