Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну»
Шрифт:
На всякий случай барон пытается войти в милость к польскому королю Станиславу-Августу. Осенью 1765 г. и весной 1766 г. он пересылает Казанове в Варшаву свои книги и рукописи, дабы тот преподнес их королю и польским магнатам. Но венецианец, удачно начавший карьеру при дворе и метивший в чтецы к королю, теряет всякую надежду преуспеть после дуэли с Браницким, а самое главное — после того, как о нем пошли малоприятные слухи. Подобные разговоры о нем начались и в Петербурге, Билиштейн пытался, как мог, защищать репутацию друга. Казанова получил высочайшее повеление покинуть Польшу; в виде прощального подарка Станислав-Ав-густ уплатил его долги. Рекомендация венецианца могла только повредить лотарингцу. Узнав о смерти Станислава Лещинского, Билиштейн понял, что на родине, в Лотарингии, грядут перемены, и написал Казанове, что не прочь был бы принять в них участие [495] .
495
Билиштейн к Казанове, Санкт-Петербург, 21 марта (1 апреля) 1766 г. — L’lnterm'ediaire des casanovistes, 1996. P. 45.
Заскучав, лотарингский экономист решает переменить поприще и ударяется в архитектуру. Пользуясь покровительством И. И. Бецкого, директора Академии художеств и Канцелярии от строений домов и садов, он подает генеральный план переустройства и украшения Петербурга. В декабре 1766 — январе 1767 г., в момент приезда Этьена Фальконе, Билиштейн подыскивает наилучшее место для будущего Медного всадника и разрабатывает свой вариант памятника. В серии из восьми мемуаров он предлагает возвести одновременно два монумента: Петру I и Екатерине II [496] .
496
Большая часть опубликована К. К. Злобиным (СбРИО. Т. 17. С. 331–361), последние остались в архивах. — РГАДА. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 143. Л. 181–204) и АВПРИ. Ф. 14. Оп. 1. Ед. хр. В 121. Л. 7–13. См. также: Грот Я. К.Императрица Екатерина II в своей литературной переписке // СбРИО. Т. 13. С. XX.
497
Смагина Г. И.Памятник Екатерине II в Санкт-Петербурге // Екатерина Великая: Эпоха российской истории. Тезисы докладов. СПб, 1996. С. 271–274.
498
СбРИО. Т. 17. С. 361–366.
Лотарингец хочет добиться того, чтобы местоположение статуи олицетворяло деяния императора; бессознательно он соотносит их со своими собственными планами «политической навигации». Билиштейн рассматривает поочередно все площади Петербурга, их возможное усовершенствование и заключает: лучшая находится между Адмиралтейством и Сенатом. Именно там и будет установлен Медный всадник. Но Билиштейн предлагает воздвигнуть конную статую над Невой, на своеобразном подиуме — на молу, вынесенном в реку. Он подробно описывает, в какую сторону должна смотреть статуя, правым глазом бросая взор на Адмиралтейство и обширную страну, которой император сделал доступными «все военные и политические науки, искусства и ремесла, мануфактуры, торговлю, соединение морей и рек, плавание во всех морях мира». Левым глазом статуя будет взирать на Петропавловскую крепость и здание двенадцати коллегий, на покоренную Петром I Прибалтику. Пространство приобретает символический характер: справа — Русь, прошлое, слева — Европа, будущее. Своим поэтическим описанием Билиштейн оживляет статую и сообщает ей божественный дар: она видит весь мир с птичьего полета. Все прохожие, все корабли приветствуют гигантскую фигуру [499] .
499
СбРИО. Т. 17. С. 341–343.
Но буйное воображение не позволяет барону остановиться на чем-то одном. Он еще раз пересматривает все площади в поисках места для памятника Екатерине II. Как один из вариантов он предлагает переустроить Гостиный двор, соорудить там восьмиугольную площадь с Екатерининским столпом в центре [500] ; в XIX в. памятник императрице на высоком цоколе поставят неподалеку. Наконец, Билиштейн убеждает всех, что лучшее место — это Сенатская площадь, и переделывает свой план. Он предлагает установить там памятник государыне, а статую Петру I соорудить напротив, на другой стороне Невы [501] .
500
СбРИО. Т. 17. С. 359.
501
Билиштейн к Екатерине II, Санкт-Петербург, 24 января 1767 г. — АВПРИ. Ф. 14. Оп. 1. Ед. хр. В 121. Л. 7.
Как всегда, Билиштейн промахивается, чуть-чуть не попадая в цель. В январе 1767 г., т. е. одновременно с мемуарами, которые Билиштейн направляет государыне, Бецкой предлагает Фальконе создать памятник Екатерине II. Скульптор предлагает несколько вариантов, в 1768 г. он делает модель, но разбивает ее, обидевшись на иронические реплики Бецкого и поняв, что сама императрица не уверена, нужен ли ей памятник [502] . 5 мая 1768 г. Бецкой извещает Сенат об окончательном решении государыни: поставить памятник Петру I на Сенатской площади. Но даже четыре года спустя, в 1772 г., д’Аламбер в письме к Екатерине II утверждает, что российские подданные поручили Фальконе «возвести вам рядом с Петром I бессмертный монумент» [503] .
502
СбРИО. Т. 17. С. XVIII–XX. R'eau L.Е. М. Falconet. Paris: Demotte, 1922. Т. 2. P. 405–421.
503
Париж, 30 октября 1772 г. — СбРИО. Т. 13. С. 281.
Разрабатывая свой проект памятника, Бецкой предложил изобразить Петра верхом на коне, в греческом одеянии и с фельдмаршальским жезлом в руках; уточняя, куда должна смотреть статуя, он использовал предложения Билиштейна [504] . Фальконе не терпел дилетантских приказов, поданных под видом советов, но не мог напрямую высмеять директора Канцелярии от строений, а потому отыгрался на Билиштейне, идеальном козле отпущения. 15 апреля 1769 г. он написал ответ на проект, переданный ему Билиштейном более двух лет назад, и отправил его Екатерине II. Фальконе своей иронией заставляет двигаться Медный всадник, представляя, как он крутится во все стороны, смотря одновременно налево, направо, вперед и назад. «Если вы решили, что должность ваша — подавать идеи, то станете притчей во языцех», — предупредил скульптор земляка [505] . Оживший истукан прикончил бедного безумца — императрица взяла сторону Фальконе: «Правый и левый глаз Петра Великого меня очень насмешили; это более нежели глупо» [506] .
504
Ровинский Д. А.Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб, 1889. Т. 2. С. 1474.
505
Projet d’une statue 'equestre // OEuvres d’Etienne Falconet statuaire. Lausanne: Soci'et'e typographique, 1781. Т. 1. P. 55–64.
506
Екатерина II к Фальконе, 15 мая 1769 г. — СбРИО. Т. 17. С. 71.
Несчастья преследуют Билиштейна, умирает жена, он остается с двумя маленькими детьми, Павлом и Екатериной. Работа Уложенной комиссии будит в нем новые надежды, он составляет несколько мемуаров, до нас не дошедших, но все втуне. Билиштейн решает круто изменить свою жизнь после начала русско-турецкой войны (1769–1774), вспомнив, что должность у него полковничья. В конце 1769 г. он через генерала П. И. Панина подает императрице план своей деятельности на новом поприще, и Екатерина II с легким сердцем отпускает его [507] . Видимо, тогда же он пишет сочинение о развитии южных областей империи и распространении на юг Европы политических интересов России, о котором упомянет впоследствии [508] .
507
См. Билиштейн к Екатерине II, СПб, 9 (20) февраля 1772 г. — АВПРИ. Ф. 14. Оп. 1. Ед. хр. В 121. Л. 15–16.
508
«В другом месте я достаточно писал о том, что наша внутренняя политика должна перенести центр тяжести на наши южные области, которые я считаю самими многообещающими в империи, дабы соответствовать нашей внешней политике и поддерживать ее, ибо она также должна охватывать южную часть Европы» — «Est-il de l’int'er^et de l’Empire de Russie de conserver les Provinces de Moldavie et de Valachie `a titre de propri'et'e ou `a titre de protection?», note О. — РГБ. Ф. 222 (Панин). Карт. 16. Ед. xp. 14.
509
АВПРИ. ВКД. Оп. 2/6. Ед. xp. 4856. Л. 2–6.
510
Харьков, 29 марта (9 апреля) 1770 г. — Письма графа П. И. Панина к брату его гр. Никите Ивановичу во время первой турецкой войны при Екатерине Великой // РА, 1888. Кн. 3. С. 322.
511
РГБ. Ф. 222 (Панин). Карт. 16. Ед. хр. 14.
Уточним политическую ситуацию. В январе 1769 г. Екатерина II обращается с манифестом к православным народам, находящимся под властью Османской Порты. Императрица призывает их восстать и бороться за свое освобождение, обещая помощь и покровительство России для сохранения прав и привилегий, которые они завоюют с оружием в руках. Осенью и зимой 1769 г. русские войска занимают Молдавию и Валахию, жители присягают России. В октябре Екатерина II пишет Бибикову: «Новая молдаванская княжна вам кланяется. Вся Молдавия учинила нам присягу…» [512] . В ноябре-декабре 1769 г. духовенство и бояре обоих княжеств посылают депутации в Петербург; в многочисленных грамотах они благодарят императрицу за освобождение от османского ига и надеются на помощь и поддержку. В марте 1770 г. государыня принимает обе депутации, обращается к ним с манифестом и обещает покровительство «христианам» (тогда как в черновике стояло «нашим верным подданным»; на дипломатическом языке «покровительство», о котором просили депутации, означало «присовокупление» их земель к «пространству империи» [513] ). Начиная с 1769 г. в европейских дипломатических кругах упорно циркулируют слухи о будущей независимости Молдавии и Валахии. Об этом доносит из Парижа 1 ноября 1769 г. русский поверенный в делах Хотинский. Английский министр иностранных дел, граф Рочфорд, пишет послу в Петербурге лорду Катка рту (30 июня 1769 г.), что русский план создания из Татарии (Крыма), Молдавии и Валахии независимых государств для ограждения от Турции, а также образования великого княжества Финляндского, которое послужит заслоном от Швеции, противоречит принципу умеренности, который должен бы лежать в основе российской политики [514] . Граф Н. И. Панин предлагает прусскому послу Сольмсу проект союза России с Пруссией и Австрией против Турции и частичный раздел Польши. После разгрома Турции области, оставшиеся за ней, вместе с Константинополем «могли бы образовать республику» [515] .
512
СбРИО. Т. 10. С 389; Уляницкий В. А.Дарданеллы, Босфор и Черное море в XVIII века. М.: А. Гатциг, 1883. С. 137.
513
Дружинина Е. И.Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года (его подготовка и заключение). М.: АН, 1955. С. 122–123.
514
СбРИО. Т. 12. С. 460–461; Соловьев С. М.История России. Кн. 14. Т. 28. М., 1994. С. 333, 339–340; Брикнер А.История Екатерины II. М.: 1991. Т. 1. С. 330.
515
Соловьев С. М.Указ. соч. Т. 14. С. 374.
Военные успехи вселяют надежду на крах турецкой империи. В 1770 г. Россия громит Турцию на суше и на море: при Ларге и Кагуле, в Чесменской бухте. Алексей Орлов во главе русского флота реализует план, намеченный его братом Григорием: поднимает греков на борьбу против Османской Порты, пытается прорваться с моря к Константинополю. Вольтер, радостно приветствующий победы русского оружия, предлагает в письмах к Екатерине II перенести столицу империи с Севера на Восток, из Петербурга в Константинополь. Россия уже видит себя наследницей древней Эллады. Война предстает как новый крестовый поход против неверных, и потому внимание Петербурга вновь привлекают планы европейского мира, разработанные Сюлли и аббатом де Сен-Пьером, ибо предложенные ими союзы должны были быть направлены против Турции [516] .
516
Зорин A. Л.Русская ода конца 1760-х — начала 1770-х годов, Вольтер и «греческий проект» Екатерины II // НЛО, 1997. № 24. С. 5–29.
Ситуация способствует появлению самозванцев, что прекрасно понимала Екатерина II: «Признаться же должно, что в самое то время множество Греков, Сербии и прочие единоверные авантурьеры начали соваться ко многим с планами, с проектами, с переговорами…» — писала она 6 (17) мая 1769 г. Алексею Орлову [517] . В 1770 г. Феликс Антуан Кастриотто, именующий себя «потомком правителей Албании», просит Екатерину II возвести его на престол. Следуя ее великим правилам, он станет орудием, которое позволит его народу вкусить то счастье, которым наслаждаются россияне. А за потомка Скандерберга все поднимутся, как один. «Если Провидению будет угодно, чтобы под покровительством Вашего Императорского Величества я вернул то, что принадлежало моим предкам, то я словом и честью обязуюсь быть верным вассалом российской короны». В конце письма Кастриотто, уроженец Португалии, проживающий в Голландии, обещает впоследствии предоставить документы, подтверждающие его права на трон, и сетует, что князь Д. А. Голицын, русский посол в Голландии, не ответил на его ходатайство [518] .
517
СбРИО. Т. 1. С. 15 (в письме говорится о Степане Малом).
518
Ф. А. Кастриотто к Екатерине II, Лейден, 9 августа 1770 г. — АВПРИ. Ф. 14. Оп. 1. Ед. хр. 139. Л. 1–2.