Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну»
Шрифт:
Во время русско-турецкой войны фон Редерн, подобно Билиштейну, не желает сидеть в центре, он пытается найти себе применение в горячих точках, там, где легче импровизировать и реализовывать проекты. При этом он получает, по сути, то же самое поручение: поставлять сведения Панину. Аналогичным образом фон Редерн стремится одновременно войти в доверие к великому князю — ср. утверждение Массона, что Билиштейн якобы был учителем Павла Петровича. Как всех искателей приключений, его манит экспедиция флотилии Орлова: она дает шанс почувствовать себя если не крестоносцем, то конкистадором. На предложения фон Редерна императрица дает образцовый ответ, мягко намекнув, что считает их мечтаниями.
Ваша Светлость,
В то время, когда славные победы Е. И. В. обеспечивают скорое восстановление спокойствия в Польше, я почитаю своим долгом покорнейше напомнить об открытии украинской торговли с одновременной уступкой банку значительных претензий, которые у меня есть в Польше, — о плане, предложенном в моем письме от 25 июля, копию которого я имею честь присовокупить.
Если мне не терпится получить по сему поводу милостивые приказания Е. И. В., тому причиной единственно справедливое стремление не терять ни мгновения для преобразований, которые могут оказаться полезными для службы Ее и для блага прекраснейших провинций Ее империи; я незамедлительно отправлюсь в Варшаву, где почту себя счастливым исполнить приказания, которые Е. В. соизволит мне дать, чтобы послужить ей в стране, жителем и гражданином которой являюсь [746] ,
Я осмеливаюсь льститься надеждой, что заслужу своим рвением милости Вашего Превосходительства и вы соблаговолите принять уверения в почтительном уважения, с которым имею честь пребывать, Ваша Светлость, Вашего Превосходительства нижайший и покорнейший слуга
746
У графа фон Редерна были поместья в Саксонии, а король Польский являлся одновременно курфюрстом Саксонским. Станиславу-Августу Понятовскому фон Редерн представил проект о создании в Польше государственной торговой компании для экспорта пшеницы — Fabre J.Stanislas-Auguste Poniatowski et l’Europe des Lumi`eres: 'Etude de cosmopolitisme. 2 е'ed. Paris: Ophys, 1984. P. 460.
Ваша Светлость,
С чувствительным удовольствием исполняю долг, возложенный на меня Вашим Превосходительством при моем отъезде, — давать Вам отчет о нынешнем положении в Польше; да поможет мне картина, представленная самому просвещенному судье, заслужить его драгоценное одобрение и получить от него замечания и сведения, дабы направить в нужное русло пыл поляка и диссидента, наиболее преданного Е. И. В. и России.
Поскольку перед моим отъездом господин Николаи [747] попросил у меня меморандум, в котором я предложил объединить усилия Императорской Академии наук и Берлинской для аутентичного издания col1_2, дабы передать его в Ученые записки, то я, уведомленный, что чтение может быть приятно Е. И. Высочеству Великому Князю, почел своим долгом отправить ему сие послание с просьбой представить его Вашему Превосходительству вместе с письмом к Великому Князю, в котором позволил себе покорнейше изъяснить чувство преданности, которое продлится всю мою жизнь.
Милостивые приказания Е. И. В. послужат неколебимым правилом для моего усердия здесь; да посчастливится мне полезными услугами заслужить дальнейшие милости Вашего Превосходительства, и вы соблаговолите принять чувства искренней преданности и почтительного уважения, и проч.
747
Барон Андрей Львович или Генрих-Людвиг Николаи (1737–1820), писатель, уроженец Страсбурга, с 1769 г. в России в качестве преподавателя великого князя Павла Петровича, с 1773 г. секретарь великой княгини Натальи Алексеевны, затем Марии Федоровны, член кабинета Павла I, президент Академии Наук (1798–1803).
Ваша Светлость,
Считаю долгом своим представить Вашему Превосходительству копию письма к Е. И. В., которое я передал господину Местмахеру [748] ; оно избавит меня от необходимости что-либо добавлять о нынешнем состоянии здешнего двора. Милости Вашего Превосходительства, о которых я увез из Петербурга неизгладимое воспоминание, поощряют мое рвение снисхождением и лестным одобрением.
Удовлетворив мое намерение служить Е. И. В. настолько, насколько это могло от меня зависеть, я возвращаюсь в Любек, дабы приобрести там землю во владение Е. И. Высочества Великого Князя, моего Августейшего Повелителя, в Берлине. Осмелюсь просить Ваше Превосходительство направить мне туда милостивые приказания Е. И. В. через князя Долгорукого [749] и принять уверения в чувстве особого и почтительного уважения, и проч.
748
И. И. Местмахер (1733–1803), бароне 1777 г., русский поверенный в делах в Дании (1770–1772), посланник в Любеке (1774–1784), Курляндии (1784–1789) и Саксонии (1790–1799).
749
Князь В. С. Долгорукий, русский посол в Берлине (1762–1786).
Копия письма
к Государыне Императрице
Великодушный государь, благосклонно принявший мое покорнейшее намерение служить ему в момент разрыва с Турцией, соизволивший призвать меня в Петербург и навечно обеспечить мою преданность драгоценными знаками своего расположения, дает понять, что одобряет мое рвение по службе, той доброжелательностью, с которой один из величайших государей успокоил одного из самых преданных своих придворных, ответив на его предложения: Я вижу, что вы думаете обо мне даже в ваших мечтах, посмотрим, смогу ли я исполнить их, но как бы то ни было, моя признательность к вам всегда будет столь же реальной.
Победоносная война, которую В. В. ведет против турок, дело Вашей Империи против самой варварской и вредоносной державы, мнится мне, должно было стать общим делом всей Европы, если бы Державы могли постичь свои истинные интересы и интересы человечества.
Датский флот, занятый в Средиземном море бесплодной экспедицией против Алжира, показался мне достойным более славного применения против врагов Вашего Величества; мое рвение по службе и к общему благу не позволило мне колебаться, избрав в качестве предлога покупку земли для совместного владения Е. И. Высочества Великого Князя и Дании и еще одно дело, которое я должен был уладить между бывшей Прусской Индийской компанией и Данией, чтобы отправиться в Копенгаген; я рискнул открыть мои планы касательно лучшего и славнейшего использования этой Эскадры, представляя, что слава и подлинные интересы Короля и Дании кажутся мне тесно связанными с дружбой, которая объединяет их с В. В. и с великими мира сего, и попросить о поручении отправиться к Эскадре и присоединиться к графу Орлову, чтобы согласовать с ним план, для осуществления которого я осмелился испросить приказаний В. В. 25 января, адресовав мое письмо господину Теплову.
Я был благосклонно принят и мне предложили земли графа фон Ранцау [750] на Инландере [751] , но хотя сперва показалось, что мои предложения об использовании Эскадры принимают с восторгом, мне сказали затем, что нынешнее положение не позволяет осуществить экспедицию, дав мне письменный ответ, который я повергаю к стопам В. В.
Я почитаю своим долгом доверить мое рвение высшей мудрости Государя, чей бессмертный гений взвешивает и оценивает события эпохи, достопамятной для судеб Европы и большей части человечества. Он слишком великодушен, чтобы не принять милостиво мои тщетные попытки преодолеть препятствия неисповедимой судьбы, мешающей мне сослужить ему службу, где значительность цели могла придать важность моим намерениям, и полностью вверить себя в Его милостивое распоряжение.
Да будет мне позволено, нижайше напомнив о моем ходатайстве от 25 января о направлении к графу Орлову, заметить, не судя наперед о слабых моих дарованиях: иногда случается, что кто-то видит ускользающее от другого, наделенного гораздо лучшим
Я осмелюсь с некоторой уверенностью утверждать, что самые решительные события могли бы явиться следствием планов, которые я согласовал бы совместно с графом Орловым, чтобы представить их на милостивое усмотрение В. В., если их исполнение, в чем я полагаю себя не вправе сомневаться, действительно возможно.
Я пребываю с почтительными чувствами покорнейшей и нерушимейшей преданности, и проч.
750
Граф фон Ранцау, бывший покровитель графа фон Струэнсе (о нем см. далее), в 1771 г. был его противником. Год спустя фон Ранцау возглавил направленный против него заговор.
751
Во внутренних землях.
Копия ответа графа фон Струэнсе [752]
на мое письмо к Королю [753] .
После тою, как я прочитал Королю ваше письмо и приложенный к нему проект, Его Величество повелел мне сообщить вам от его имени, что Он рад усмотреть из первого, что вы намерены обосноваться в его владениях, и что Он с удовлетворением распознал первые знаки вашей заботы о его интересах во втором, воспользоваться которым он не преминет, если позволят обстоятельства.
Я имею честь пребывать с наилучшими чувствами, и проч.
752
Иоганн Фридрих Струэнсе (1737–1772), немецкий врач, золотоискатель и путешественник, редактор «Альтонской газеты», стал чтецом и ближайшим советником датского короля. В 1770 г. он добился роспуска государственного совета и отставки Бернсторфа, в 1771 г. сделался графом и кабинет-министром. Был сторонником союза со Швецией и Францией и старался вывести Данию из-под русского влияния. В 1772 г. был свергнут, арестован и казнен.
753
Кристиан VII (1749–1808), король Дании (1766).
Иосиф Абаиси (1771)
Письма Абаиси интересны, во-первых, как очередной вариант биографии восточного принца, лишенного захватчиками престола (ср. историю Тревогина, алхимические легенды и т. д.). При большом количестве родни он одинок — нет ни отца, ни жены, ни детей. Во-вторых, письма подчеркивают восприятие русско-турецкой войны в качестве православного крестового похода, где каждый местный правитель оказывается естественным союзником России (ср. послание Феликса Антуана Кастриотто и деятельность Степана Малого). Потому, видимо, самозванца не сослали в Сибирь, а вежливо выпроводили из России, дав денег. Письма написаны на не очень правильном французском, видимо, под диктовку; подписаны другой рукой, явно не привыкшей к перу, при этом написание имени и страны постоянно меняется.
Пресветлейшая и Державнейшая императрица,
В. И. В. дозволит, чтобы Иосиф Абаисс, принц Палестинский [755] , простерся перед престолом и обратил к Вам почтительнейшие мольбы со всей возможной набожностью и смирением. Вот уже несколько лет, как враг христианской веры вторгся в мои владения, изгнал меня, лишил всех доходов и принудил с тех пор скитаться в печали по всей Европе, оставив мать, сестру, братьев и все местное дворянство со всем моим достоянием в тиранской власти неумолимого врага имени Христова. Взъярившись на веру христианскую с началом этой войны и желая вовсе уничтожить истинное и святое поклонение Богу, он избрал предлогом для насилия мою религию и задержку с уплатой дани, слишком высокой и непосильной, ибо непомерной и не сопоставимой с достатком страны. В подобном положении, горестном для сердца и для состояния моего, не оставалось мне ничего иного, как воззвать к великодушной щедрости христианских государей и князей, чтобы уплатить выкуп, требуемый за освобождение родных моих и дворян и составляющий изрядную сумму. Все дворы, которые я посетил, осыпали меня своими милостями, снабдили рекомендациями, паспортами и средствами на дорогу. Но поскольку только лишь В. И. В. защищает религию, которую Османская Порта хотела бы уничтожить, и с помощью Бога Всемогущего, которого мы чтим, своими вечно победоносными армиями унижает ее горделивое воинство, я осмеливаюсь припасть к подножию трона и к стопам вашей священной особы в почтительной уверенности, что вы не оставите своими милостями принца, пострадавшего за дело, которое вы защищаете с такой славой и бескорыстием. Весь христианский Восток славит себя надеждой оказаться однажды под господством и жить по добрым законам Его Величества Императрицы всея Руси и освободиться от постыдного ига, которое его угнетает. В ожидании счастливого свершения столь лестной надежды я умоляю В. И. В., прославленное повсеместно своим милосердием, дать мне возможность вернуться к себе и выкупить родных и дворян моей страны из жестокого плена Османской Порты. Никто не может оставаться с большей преданностью, почтительнейшим поклонением и неколебимой верностью, чем я, Е. И. В., Пресветлейшей, Державнейшей и Всемилостивейшей Государыне всея Руси, покорнейший и преданнейший
754
АВПРИ. Ф. 14. Оп. 14 А. Ед. хр. 1. Л. 1–3.
755
Josephe Abaisse, prince de Palestine.
756
Joseph Abaisi, prince de Palestine.
Ваше Превосходительство,
Опасение, что я не смогу изыскать благоприятную возможность, чтобы живописать Вашему Превосходительству мое горестное состояние, а пуще того нужду, в которой я нахожусь, понуждает меня умолять вас как можно скорее представить на рассмотрение Е. И. В. прошение, которое я имею честь вам вручить. Только бедственное положение может служить оправданием моей назойливости, но оно никогда не сотрет из моего сердца чувства признательности, с которым я имею честь пребывать, и проч.
757
Abaisi, prince de Palestine (!).
Степан Заннович (1773–1775)
Милостивый Государь, восьмидесятилетний старец, едва избежавший смерти, воскрес, чтобы поблагодарить господина графа Занновича. У него нет сил писать, но и в том плачевном состоянии, в котором он находится, его сердце и ум признательны за милости и чудесные стихи, которыми господин граф его почтил, и которые он недавно получил.
Слабость не позволяет ему долго распространяться о тех чувствах, которые вызвало у него письмо, пришедшее из Турина; он может лишь изъявить свою благодарность, уважение и почтение к автору. Он умрет его почтительнейшим и покорнейшим слугой
758
Best D18602.