Авантюристы
Шрифт:
Шли дни. От ежедневного созерцания чужих драгоценностей у Сергея стояла не проходящая рябь в глазах. Кроме того, изображать из себя богатую купчиху было весьма утомительным занятиям. У Нарышкина от хождения в дамских туфлях нестерпимо ныли ноги, и к концу дня он еле волочился. Антон-Аскольд держался много бодрее. Поиски в ювелирных лавках ничего не дали. Торговцы книжными раритетами охотно желали помочь пышущей здоровьем барыне, которая к тому же проявляет интерес(!) к редким изданиям. Однако, когда «Гроза морей» напрямик спросил одного из торговцев, не предлагал ли кто-нибудь книги из библиотеки Ивана Грозного, это вызвало только смех.
— Что вы, сударыня! Мы об этаких редкостях отродясь не слыхали!
Неожиданная помощь пришла в лице хозяина гостиницы. Совершенно случайно выяснилось, что немец был большим любителем древностей и даже организовал вокруг себя археологическое общество, почетным председателем коего он же сам и являлся. Разумеется, герр Заубер был приятно поражен той внезапной тягой к археологии, которая обнаружилась у его вихрастого, румяного постояльца. Вечерами они стали просиживать допоздна в кабинете почетного председателя, набитом до отказа книгами, заваленном черепками, обломками античной керамики, рукописями и всем тем, что г-н Заубер льстиво именовал «образцами изысканий» и что фрау Заубер с превеликим удовольствием отправила бы в ведро, будь на то ее воля. Поскольку бдения сдабривались изрядным количеством домашнего пива, археология показалась Нарышкину наукой занятной и не лишенной притягательности.
— Иван Грозный, о, это есть гросс фигур! — восклицал Иоганн Карлович, (именно так звали немца), смахивая пивную пену с пышных седеющих усов. — Это грандиозный фигур! А библиотека, который он собирал, — это есть сокровищ! И знаете что, мой друг? — герр Заубер расплывался в хмельной улыбке и заговорщически подмигивал Сергею. — Я видел список книг из эта библиотека!
…Немец наслаждался произведенным эффектом.
— В свое время, перед тем, как перебраться в Россия, я законтшил университет в Дерпт, — продолжал Иоганн Карлович, вновь прикладываясь к пивной кружке.
— Вы конечно знаете, что давно, в шестнадцатый век, когда был Ливонская война… пленных привозиль сюда, в Россия, и расселяль по городам… Как это сказать… провинциальный. Так вот, мой молодой друг, сопровождал этих пленных воин, мой…как это есть…землияк. Его зваль Иоанн Веттерман — пастор из Дерпт. Московский царь показывал ему хранилище книг и даже просил сделать… как это называется… dolmetscher… толмач.
— Перевод! — догадался Нарышкин.
— Да, перевод, richtig! — немец обрадовался понятливости Сергея. — Герр пастор был, как сказать по-русски, «не лыком шит»! (Заубер говорил с сильным немецким акцентом, вот только теперь «шит» получилось у него, несколько на английский манер.) — Веттерман делал вид, что он толмач, а на самом деле он успел составить список книг царский библиотека. Я вас уверяю, мой друг, этот список есть уникален!
В восемьсот двадцать второй год, список… как это… откопал (немец засмеялся, брызгая пивной пеной)… да, именно откопал герр профессор наш университет Христиан Дабелофф. Он нашел список среди … schtadsarhiw… архивов города Пернов — это в Эстляндии. Кстати, герр профессор показывал этот уникальный документ свой самый способный утшеник, в числе который, быть ваш покорный слуга.
Иоганн Карлович благостно и самодовольно зажмурился.
— Вы только представьте, мой друг, царь имел… около восемьсот рукопись. Это же есть настоящий клад! Светоний, Тацит, неизвестный науке рукопись Вергилий… Эти книги, если они где-то сохраняться, есть бесценный сокровищ!
— Но, знаете, что интересно! — потирая руки от удовольствия, вспомнил Иоганн Карлович. — У история есть продолжений.
— Неужели? — удивился Нарышкин.
— Когда герр Дабелофф сделал копий список, он вернул ее в Пернов. Через некоторый время, подлинник документ имел намерений изучать другой профессор из наш университет — герр Вальтер Клоссиус. Случилось это, кажется, в двадцать шестой год… Я не очень хорошо помнить, но мне казаться, это был последний год мой обучений в Дерпт. Ах, юность! Славный молодой годы… Шамиссо, Клейст, Эйхендорф… Где вы, милый сердцу романтик?
— Ах, быть бы птичка мне — пропел бы я песенка много! Ах, быть бы птичка мне — нашел бы я к милой дорога! — растроганно продекламировал Иоганн Карлович и трубно высморкался в аккуратно расшитый незабудками платок.
— И что же случилось? — нетерпеливо спросил Нарышкин. — Что стало со списком?
— Когда герр Клоссиус приехал в Пернов, то документ там не оказалось, — вытирая нос, сообщил Заубер. — Его там не был, понимайте?
— Куда же он делся? — выразил удивление Сергей.
— Сие обстоятельство есть покрытое мраком! — ухмыльнулся Иоганн Карлович.
— А где, все-таки может находиться сокровище Грозного? — мысли о пропавшей библиотеке царя Ивана странным образом все больше и больше занимали Нарышкина.
— О, это есть еще большой тайна! — немец снова наполнил кружки. — Библиотека хотелось найти многие люди. Ее искали в Белокаменной… в Коломенское и даже в Вологда! Для Петр Первый ее искал Конон Иосипофф … как это… пономар. В Москве, в подземелий Кремль, он видел две комната с многими сундуки. Это был возле Тайницкий ворота. Забавно! — Заубер закудахтал, смеясь. — Тайник есть возле Тайницкий ворота!
— Действительно забавно, — согласился Сергей, успев подумать о своеобразии немецкого юмора.
— Пономар так ничего не нашел, — продолжал Заубер. — Он был хитрый бестий! Он пытался открутить себя от… как это… казенный недоимка…
— Так, по-вашему, библиотека и вправду существует? — перебил немца Сергей.
— О, молодость, она всегда есть отшень поспешить, — снова закудахтал Иоганн Карлович. — Этот вопрос, к вашему сведений, я задавать себе отшень давно.
Он сдул пену и, перестав смеяться, внимательно посмотрел на Сергея поверх своей кружки.
— Библиотека, мой друг, может быть и цел… если только она не сгореть от большой Московский пожар и не пропадать в земле насовсем!!!
Глава четвертая
НИЖЕГОРОДСКИЙ БЕСТИАРИЙ
«Лиры нет у капитана
— Лишь бутылки да графины.
И при шуме урагана,
И при грохоте машины
Пью из этого стакана…»
«Вот поднялась стопудовая баба
Все выше, выше, медленно, не вдруг…
— Тащи! Тащи! — Эй, Федька держишь слабо!
— Тащи еще! — Пускай! — И баба: бух!»