Авдотья и Пифагор
Шрифт:
Уже на втором месяце существования бренд «Afdotia Sfetloff» стал приносить доходы, бо~льшие, чем зарплата Пифа.
Светлов, конечно, за подругу был рад. Единственно, что огорчало, — его фамилия в логотип новой фирмы попала случайно: Антонио, готовя документы на грант, был уверен, что они — муж и жена. Впрочем, даже такое случайное «обручение» с Дуняшей его безумно радовало.
Про реальное сближение они пока не говорили — Пиф, невзирая на понятное нетерпение, понимал, что ситуация должна вызреть, был уверен, что все будет как надо. Странно, но, даже когда Авдотья действительно была замужем за другим, Пиф, несмотря на ревность и постоянные душевные страдания, внутренне знал, что происшедшая ошибка рано или поздно будет исправлена и Дуняша рано или поздно станет действительно его.
Нет, все определенно налаживалось. Дунька, конечно, тяжело переживала разлуку с мамой, но телефон и здесь выручал. А ее лучшая подруга, Наташка Фадеичева, клятвенно пообещала научить Дунину маму обращаться со скайпом, чтобы сделать общение еще более живым. Наташка, кстати, вообще очень обрадовалась Дуняшиному звонку, даже всплакнула слегка. А потом долго просила прощения, за что — Дуняша так толком и не поняла.
Даже бабуля Пифа нашла себе дело по душе. Она — естественно и непринужденно — стала главным библиотекарем Сан-Хуан-де-Нандао. На общественных началах.
Знание нескольких языков и мировой культуры, а также веселый и общительный характер весьма способствовали успеху нового начинания у местных жителей. Антонио после открытия очага просвещения так расчувствовался, что предложил Лии Александровне пост министра культуры в правительстве острова — ранее его занимал директор местной школы, снятый за непотребное поведение: он обожал сок все той же пальмы, только не замороженный, а слегка забродивший. Бабуля вежливо отклонила лестное предложение, однако де-факто заменила директора и в школе. Деньги же ей и в самом деле были не надобны.
Отличную квартиру в роскошном доме — том самом замечательном особняке, на горе с закатом — она получила бесплатно: там же проживали и Богдановы, и «чета Сфетлофф». Кормили и обслуживали ее тоже бесплатно. А когда она приходила на базарчик по выходным, местные отказывались брать с нее деньги. Все это было похоже на коммунизм, давным-давно обещанный Лии Александровне на родине, но так и не наступивший. Хотя на самом деле так отдавали дань уважения и к Светловой-старшей, и к ее внуку, который, похоже, начал занимать завидное место в здешней иерархии и даже в здешнем эпосе.
Репутация Пифа как доктора стала непререкаемой, особенно после чудесного спасения сынишки Антонио и Имельды. Она еще более укрепилась, когда недоучившийся студент был-таки вынужден провести ампутацию ступни старику-тагалу с диабетической гангреной. И хотя операция эта технически не столь сложна (к тому же проводилась под видеоконтролем доктора Балтера), островитяне впервые почувствовали, что у них есть свой настоящий доктор.
Даже военные фельдшеры с баз привозили своих больных в Сан-Хуан-де-Нандао, чтобы проконсультировать их у великого Пифа.
Конечно, его все это ужасно радовало. Единственный минус — по ночам Светлову частенько снились больные, которых непонятно было как лечить. А времени везти в городские клиники по каким-то причинам не имелось.
Пиф просыпался в холодном поту, однако быстро успокаивался, вспоминая, что на такой случай имеется одномоторная «Сессна-172» на универсальном шасси. Он уже дважды возил на ней сложных пациентов. Один раз — в Сан-Педро, к пожилому доктору, оказавшемуся очень приличным кардиологом. Второй — в близлежащий, всего в ста пятидесяти морских милях — город Пакано. Это был уже совсем настоящий город, с клиникой и прилично оснащенным хирургическим отделением. А самое главное — там были хирурги.
Пиф верно диагностировал у своего пациента острый холецистит и не стал полагаться на хилера, отвез страдальца на лапароскопическую холецистэктомию — через три дня островитянин на том же летательном аппарате вернулся в отличном состоянии, без бесполезного, забитого камнями желчного пузыря.
На тарелке перед Дуняшей оставалось меньше четверти холодного, слегка расплавившегося, но по-прежнему вкусного шарика.
– Ну что, пойдем купнемся? — предложил Пиф.
– Сейчас доем, — согласилась Дуняша, облизывая сладкие пальцы. Даже это у нее получалось делать эстетично и в высшей степени соблазнительно.
Она встала, поправила свой яркий красно-желтый купальник — тоже продукция нового бренда — и двинулась с Пифом к кромке воды. Пиф шел чуть сзади, украдкой посматривая на молодую женщину — ей точно не были нужны манекенщицы для демонстрации моделей одежды. Он снова ощутил некий предел счастья, дальше которого изменения уже незаметны.
Зашли по бархатному песочку в воду. Приятно прохладная вода ласково обволокла их тела, и Пиф с Дуняшей не торопясь поплыли к маленькому зеленому островку, метрах в двухстах от берега.
Пиф не оборачивался, но точно знал, что за их заплывом наблюдает как минимум пара внимательных глаз: после событий на архипелаге Тысячи островов Антонио выделил им охрану, молодого и, похоже, умелого сержанта-федерала. Его привезли с военной базы вместе с морским здоровенным биноклем и коротким черным автоматом, который парень всегда держал в руках. Иногда, обычно под вечер, охранников становилось двое: второй был местный, но тоже с автоматом, старым большим «калашом» китайского производства. Охрана не сильно отравляла будничную жизнь, однако делала практически невозможной воскресную.
Например, Пиф после памятного боя с посланцами Марата стал… судовладельцем. Антонио подарил ему тримаран бандитов как трофей, посчитав, что его министр здравоохранения честно победил в том бою. На таком вполне мореходном судне со стационарным маленьким дизельком Пиф спокойно мог уплыть с Дуняшей не за двести метров, а за двести миль, благо необитаемых островов вокруг было немало. Но какой толк в подобном путешествии с любимой, если, кроме них, там будут находиться еще двое автоматчиков? Уж лучше купаться здесь.