Авдотья и Пифагор
Шрифт:
То, что доктор прописал. Теперь они от него не отстанут. И, соответственно, отстанут от Дуняши.
Он полез вверх, уже безо всяких тропинок. Пару раз орал по дороге неприятные слова. На мат выстрелили дважды. На пидоров ответили чуть не обоймой.
Поднявшись на перевал, кричать перестал — пусть теперь ищут сами, от опасного места он их увел. А у Пифа возникла другая идея.
Не спускаясь, прямо по лесу, изредка останавливаясь и прислушиваясь, он пробирался в сторону бандитского плавсредства. Остров небольшой,
Бандиты затерялись сзади, вновь спустившись к воде с обратной стороны острова — мастер спорта Светлов, во всем бравший пример со своего кумира, доктора Балтера, был гораздо быстрее и ловчее матерых мужиков.
На баркасе ничего не изменилось.
Бандит сидел на стуле, в одной руке — пистолет, в другой — рация.
Когда Пиф подполз поближе, он увидел, что кавказец… спит. Крепкие нервы у парня либо полное отсутствие мозгов.
Пиф по возможности тихо скатился вниз, зашел за выступ скалы, вошел в воду и поплыл к судну. Ну, теперь уж как повезет. Или одному, или другому.
Повезло Пифу. Бык проснулся, но только когда Пиф был от него на расстоянии пяти метров. Он даже оружие поднять не успел. Пиф нажал на спусковой крючок и не попал, куда хотел. Попал гораздо ниже — подводное ружье не очень приспособлено для меткой стрельбы, тем более на воздухе.
Бандит заорал — гарпун глубоко вонзился ему в пах. Даже в этой ситуации врач чуть не рванул помочь раненому (привычка, въевшаяся с детства), но ограничился тем, что забрал выпавший из руки бандита пистолет. Пиф слабо разбирался в оружии, хотя, конечно, достаточно, чтобы суметь поставить его на боевой взвод.
Уже со стволом в руках побежал по берегу, мимо своей лодки, к знакомой тропинке — по-другому он просто не нашел бы Дуняху в ее подземной темнице. И чуть не получил пару пуль от перемещавшихся по встречному курсу бандитов.
В ответ, смешав их планы, открыл беспорядочную пальбу из своего трофея. Вряд ли попал, но бандюки залегли, не выдержав потрясения: они уже привыкли к мысли, что Пиф безоружен.
Следующим сюрпризом для них стало молчание оставленного на судне — с металлическим гарпуном в паху — подельника.
Добила бандитов вскоре последовавшая воздушная атака. «Сессна» в глубоких пике несколько раз атаковала мерзавцев. Бывший военный пилот, вспомнив молодость, азартно метал во врагов яблоки и другие твердые предметы. Со стороны входа во внутреннее море архипелага тем временем приближался большой серый моторный катер, по всем признакам полицейский, хоть и без государственного флага на клотике короткой мачты.
Пиф не стал наслаждаться плодами полной виктории, пока любимая находилась в каменном мешке.
Из последних сил он метнулся по знакомым тропкам и вызволил ее из холодного плена. Не забыв покрыть горячими поцелуями.
И только когда они вдвоем, в синяках и ссадинах, вышли к военным (это все-таки оказались не полицейские), силы оставили его.
17
Собрались в палате отца: кремовые стены, белый потолок, аккуратно застеленная кровать и плоский телевизор на стене. Ах да: еще два стула. Оба заняты.
Станислав Маратович уже переоделся. В дорогом фланелевом костюме, с ухоженной бородкой и в модных золотых очках, он не слишком походил на тяжелобольного. Вообще, он очень быстро взял себя в руки, оценил Марат мужество отца.
После вынесения диагноза — Кураев-старший послушался доктора Балтера и прошел у него обследование — конечно, переживал. Но русские аристократы всегда должны оставаться русскими аристократами, и даже умирать им положено достойно.
Хотя, если Балтер не занимается утешительной ложью, вопрос о жизни и смерти пока не стоит.
Палата, хоть и немаленькая, все равно одноместная. Народу же собралось много: не считая отца и доктора, четыре человека. Мама сидела прямо на кровати Станислава Маратовича, держала его за руку.
Марат вдруг почувствовал, как мало он общался с самыми близкими для себя людьми. Надо это менять. Хотя, наверное, родители сами виноваты — отправили его в нежном возрасте в закрытый английский пансион, а там сантименты не поощрялись. У кровати стоял доктор Балтер, подтянутый, чисто выбритый, как юноша с плаката ГТО — «Готов к труду и обороне», разве что постарше того героя. Не скажешь, что за спиной тяжелейшая шестичасовая операция и после беседы с Кураевыми уйдет на следующую. Рядом с ним аккуратно присела на стул молоденькая врачиха, писаная красавица в белом халате и высокой белой шапочке, но такая холодно-отстраненная, что кажется вылепленной из снега.
Еще в палате — Озеров. Он, конечно, работает у них за немалые деньги. Однако, кроме денег, Ивана прельщает царящее в Семье чувство единства и непреложные правила, близкие ему самому. Так что здесь Озеров не потому что водитель, а потому что хотел выказать уважение попавшему в больницу главе семьи. Ну и ему выказали уважение за долгую службу, разрешив присутствовать.
– Ну что, господа, начнем? — улыбнулся доктор Балтер.
– Говорите все, что считаете нужным, — подтвердил Кураев-старший. — Здесь лишних нет.
– Вы молодец, что быстро прошли обследование, — уже серьезно сказал хирург. — Если б на год позже — прогнозы были бы совсем другие.
– А сейчас типа ОРЗ? — спокойно улыбнулся в ответ Станислав Маратович.
– Рак всегда опаснее ОРЗ, — не поддержал шутку Балтер. — Но в данный момент все видится не фатальным. Ограниченная опухоль, не прорастающая стенку кишки, метастазы не выявлены. Лимфоузлы, по сегодняшним данным, не затронуты. В принципе, и без меня бы справились.
– Нет уж, лучше с вами, — быстро перебила его Оксана Григорьевна. — Вы обещали.