Август 1956 год. Кризис в Северной Корее
Шрифт:
5. «АВГУСТОВСКАЯ ГРУППА» НАКАНУНЕ АВГУСТА: УЧАСТНИКИ, ЦЕЛИ, МЕТОДЫ
Новые материалы, ставшие доступными в последнее десятилетие, позволяют дать более точные ответы на некоторые вопросы, касающиеся внутрипартийной оппозиции, и одновременно поставить новые вопросы, на которые пока, к сожалению, нет возможности дать определенный ответ.
Доступные нам данные не позволяют с уверенностью сказать, когда именно сформировалась оппозиционная группа. Однако очевидно, что оппозиция уже существовала и была достаточно хорошо организована к середине лета — точнее, к 20 июля, то есть к тому моменту, когда Ким Ир Сен вернулся из своей зарубежной поездки и когда начались частые визиты заговорщиков в Советское посольство. В этом отношении представляет интерес поведение Ли Сан-чжо, который, несмотря на то, что занимал должность посла в СССР и обычно находился в Москве, поддерживал тесные связи с оппозицией. В частности, 9 августа 1956 г. он предупреждал советских дипломатов о грядущих событиях. Показательно, что Ли Сан-чжо начал открыто критиковать Ким Ир Сена именно в первых числах июля [163] . В конце июня или начале июля Ким Сын-хва встретился с Ким Ту-боном, чтобы выяснить отношение последнего к возможному выступлению высших чиновников против Ким Ир Сена [164] . Чтобы достичь к концу июля известного нам уровня организации, оппозиция должна была существовать, по меньшей мере, с июня, а скорее — уже с весны 1956 г. В то же время оппозиционная группа едва ли могла сформироваться ранее 1955 г., ведь ее программа отражала то влияние, которое антисталинская кампания в СССР оказала на северокорейскую политику. Впрочем, возможно, что попытки определить точную дату возникновения «августовской группы» в принципе бессмысленны, так как группа формировалась постепенно.
163
Запись беседы И. Ф. Курдюкова (зав. Дальневосточным отделом МИД СССР) с Ли Сан Чо (посол КНДР в СССР). 16 июля 1956 г.
164
Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Ким Сын Хва (министр строительства, член ЦК). 24 июля 1956 г. АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 6, папка 68.
После августовских событий немало высокопоставленных партийных работников, в основном выходцев из яньаньской и советской группировок, подверглись репрессиям или же, спасаясь от ареста, были вынуждены бежать из страны. Все они обвинялись в том, что поддерживали оппозицию и являлись соучастниками заговора. В большинстве случаев эти обвинения едва ли имели под собой основания — оппозиционная группа едва ли была так уж велика. В тех документах советского посольства, которые были составлены еще до августовских событий, упоминается менее десятка имен заговорщиков. В этих бумагах встречаются сведения об оппозиционной деятельности Чхве Чхан-ика (вице-премьер), Ли Пхиль-гю, Юн Кон-хыма, Со Хви (руководитель официальных профсоюзов), Пак Чхан-ока (вице-премьер), Ким Сын-хва (министр строительства) и Ли Сан-чжо (посол в Москве). Все эти деятели принадлежали к высшему эшелону северокорейской политической элиты. За исключением Ли Пхиль-гю и Ли Сан-чжо, все они были членами ЦК ТПК. Ли Пхиль-гю и Ли Сан-чжо, впрочем, тоже входили в состав ЦК ТПК, но являлись там только кандидатами в члены. Несомненно, что это — далеко не полный список заговорщиков. Можно предположить, что в высших органах КНДР, в том числе и в ЦК ТПК, были и другие активные сторонники оппозиции, о взглядах которых в советском посольстве тогда не знали, но едва ли таких людей было очень много [165] . Как мы увидим далее, «августовский заговор» во многом отражал настроения корейской интеллигенции и части партийного аппарата, но при этом все-таки оставался делом очень небольшой группы людей в высшем руководстве страны.
165
Сразу после завершения пленума, 31 августа, один из его участников — Ко Хи-ман встретился с советским дипломатом в театре Моранбон и, заметно волнуясь, сообщил тому о случившемся. Этот рассказ Ко Хи-мана, сделанный и записанный по горячим следам событий, является самым достоверным из доступных нам отчетом об августовском пленуме. Ко Хи-ман сообщил, что с критикой Ким Ир Сена выступили или попытались выступить Юн Кон-хым, Со Хви, Чхве Чхан-ик, Пак Чхан-ок и Ли Пхиль-гю. См.: Запись беседы Г. Е. Самсонова (первый секретарь) с Ко Хи Маном (заведующий отделом ЦК ТПК по строительству и транспорту). 31 августа 1956 г.
Впоследствии официальные северокорейские документы почти всегда включали в число заговорщиков и Пак Ый-вана, резковато-прямолинейного технократа из числа советских корейцев. Эти утверждения часто встречаются и в позднейших работах историков (см., например, работы Лим Ына и Ким Хак-чжуна) [166] , однако похоже, что Пак Ый-ван был включен в список оппозиционеров задним числом. Его имя не упоминалось в доавгустовских документах посольства, и до конца 1957 г. его не обвиняли в причастности к заговору даже официальные власти. Принимая во внимание его тесные контакты с посольством, было бы странным полагать, что, будучи заговорщиком, он не связался бы с советскими дипломатами. Вероятно, Пак Ый-ван не входил в число непосредственных участников заговора, но он мог знать о планах оппозиции и, скорее всего, сочувствовал им. На это указывают как его контакты с Л. И. Брежневым во время третьего съезда ТПК, о которых уже шла речь выше, так и те критические реплики, которые встречаются в записях бесед Пак Ый-вана и советских дипломатов.
166
Lim Un. The Founding of a Dynasty…; Kim Hak-jun. Pukhan 50 ny5n sa [50 лет истории Северной Кореи]. P. 190.
Ким Ту-бона, признанного лидера яньаньской фракции, человека пожилого и сторонящегося политических интриг, тоже, строго говоря, нельзя считать членом оппозиции, хотя позднее он был репрессирован именно как сторонник оппозиционного движения. Факты свидетельствуют о том, что Ким Ту-бон, по меньшей мере, знал о существовании оппозиции и, вероятно, разделял ее идеи. 24 июля Ким Сын-хва рассказал Филатову о двух своих недавних встречах с Ким Ту-боном (они вместе обедали), во время которых последний говорил об экономических трудностях и лишениях, которые терпит народ, и неумеренном восхвалении Ким Ир Сена: «Ким Ду Бон высказал мнение, что в ТПК широко распространен культ личности Ким Ир Сена и что, как показали события после XX съезда КПСС, во всех коммунистических партиях ведется большая работа по преодолению культа личности и его последствий, но в нашей партии пока что ничего не делается. Наоборот, у нас пытаются убедить народ в том, что у нас нет культа личности, и что у нас строго соблюдаются ленинские принципы коллективного руководства, и что Ким Ир Сен не хочет выступить с критикой своих ошибок» [167] . Однако похоже, что Ким Ту-бон по-прежнему возлагал все надежды на вмешательство всемогущего «старшего брата». В частности, он сказал Ким Сын-хва: «Вам, как коммунисту […] следовало бы написать письмо в ЦК КПСС, в котором рассказать о положении дел в нашей партии».
167
Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Ким Сын Хва (министр строительства и член Центрального Комитета ТПК) 24 июля 1956 г.
Ким Сын-хва возразил Ким Ту-бону, высказавшись в том смысле, что вопрос надо решать самостоятельно, не уповая на Кремль. Он сказал, что «следует все эти вопросы поставить на Президиуме и на Пленуме ЦК ТПК и принять такое решение, которое помогло бы преодолеть культ личности Ким Ир Сена и значительно улучшить руководство страной». Впрочем, эта идея Ким Ту-бону непоказалась особо реалистичной. Он ответил, что «внутри партии едва ли найдутся такие силы, которые правильно подойдут к разрешению этого вопроса. Да и положение у нас такое, что не каждый решится выступить с критикой Ким Ир Сена» [168] . Предсказание Ким Ту-бона оказалось совершенно правильным. Тем не менее доступные нам советские документы изображают Ким Ту-бона скорее пассивным сторонником, чем активным участником оппозиции. Такого отношения следовало ожидать: отвращение, которое к тому времени Ким Ту-бон стал испытывать к политике как таковой, было известно всем. Например, в мае 1956 г. Пак Киль-ён говорил о нем так: «Член президиума ЦК ТПК, умный старик, уважаемый всеми Ким Ду Бон, держится пассивно, предпочитает заниматься не столько государственными и политическими делами, сколько разведением цветов» [169] .
168
Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Ким Сын Хва (министр строительства и член Центрального Комитета ТПК) 24 июля 1956 г.
169
Запись беседы В. И. Иваненко (первый секретарь Дальневосточного отдела МИД СССР) с Пак Киль Еном (посол КНДР в ГДР). 17 мая 1956 г.
Среди оппозиционеров, имена которых упоминались в посольских документах в связи с подготовкой августовского выступления, имелось только двое советских корейцев — Пак Чхан-ок и Ким Сын-хва. При этом следует помнить, что большинство высокопоставленных советских корейцев в те времена имело обыкновение обсуждать все щекотливые вопросы с советскими дипломатами. Это, в частности, хорошо проявилось несколькими месяцами ранее, во время кампании против советских корейцев в конце 1955 г. Принимая во внимание это обстоятельство, мы можем быть практически уверенными в том, что если и существовали другие высокопоставленные советские корейцы, изначально поддерживавшие оппозицию, то таковых было очень немного. Скорее всего, в тех условиях любой советский кореец перед принятием подобного решения зашел бы «посоветоваться» в посольство, и его имя неизбежно появилось бы в доступных нам посольских документах.
Даже сам Пак Чхан-ок, как представляется, не был среди непосредственных основателей «августовской группы». До конца весны 1956 г. он неодобрительно относился к яньаньской фракции и лично к Чхве Чхан-ику. Например, в марте 1956 г. в разговоре с советским дипломатом Пак Чхан-ок обвинял Чхве Чхан-ика в предвзятости к советским корейцам и вообще говорил о Чхве Чхан-ике с неприкрытой враждебностью [170] . Взаимная неприязнь яньаньской и советской фракций была хорошо известна, и Чхве Чхан-ик не без оснований считался непримиримым врагом советских корейцев [171] . Однако, когда Ким Ир Сен в конце 1955 г. развернул кампанию против советских корейцев, ее первыми мишенями, как мы помним, стали Пак Чхан-ок и Пак Ён-бин, поэтому вероятно, что принятое Пак Чхан-оком решение вступить в ряды оппозиции во многом было вызвано его стремлением отомстить за недавние обиды. Показательно, что во время беседы с советским дипломатом он, описывая свою будущую речь на Пленуме, сосредоточился на явлениях, вызывавших недовольство у него лично и у его товарищей по фракции. «Прежде всего, […] я буду критиковать Ким Ир Сена за то, что он не выступает сам против культа личности, созданного им самим и его окружением. В этом вопросе я также несу определенную ответственность, в чем я признаюсь Пленуму ЦК. Остановлюсь на неправильном отношении Ким Ир Сена к советским корейцам. Организованная им кампания против советских корейцев и прежде всего против меня и Пак Ен Бина […] не способствовала укреплению рядов партии, наоборот, она внесла нездоровые настроения, недоверие к друг другу, подозрительность и т. д. Укажу […] что советских корейцев надо критиковать, как и всех критикуют за допущенные ошибки, но организовывать кампанию против всех советских корейцев это делать никому не позволительно» [172] .
170
Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Пак Чан Оком (заместитель премьера Кабинета Министров КНДР и член Президиума ЦК ТПК). 12 марта 1956 г.
Позже, 24 мая, Ким Сын-хва выразил свою неприязнь по отношению к «националисту» Чхве Чхан-ику и, по-видимому, не видел особой разницы между ним и Пак Кым-чхолем, верным помощником Ким Ир Сена. См. Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Ким Сын Хва (министр строительства и член ЦК ТПК). 24 мая 1956 г. АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 6, папка 68.
171
Ким Чхан, бытший директор Государственного банка Северной Кореи и член ЦК ТПК говорил автору, что он «знал Чхве Чхан Ика… Очень он СССР не любил, хотя часто сюда ездил». Интервью с Ким Чханом. Ташкент, 15 января 1991 г.
172
Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Пак Чан Оком (зам. премьера, членом ЦК ТПК). 21 июля 1956 г. АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 6, папка 68. Многоточиями ([…]) заменены выражения, указывающие на цитирование речи — «Пак Чан Ок сказал» и т. п.
Уже после «августовского инцидента» среди корейских чиновников широко распространилось представление о том, что Пак Чхан-ок примкнул к оппозиции главным образом по личным причинам, из-за тех гонений, которым он подвергся на рубеже 1955 г. и 1956 г. В феврале 1957 г. тогдашний зам. министра связи Син Чхон-тхэк сказал двум советским журналистам, «что Пак Чан Ок не принадлежал ранее к этой группе, что они просто его привлекли, использовав его обиды в отношении руководства» [173] . Действия Ким Сын-хва, другого советского корейца-оппозиционера, можно отчасти объяснить его солидарностью с Пак Чхан-ок, который был его близким другом.
173
Запись беседы Р. Г. Окулова (корреспондент «Правды») и С. В. Васильева (корреспондент ТАСС) с Син Чхон Тхэком (заместитель министра связи. 3 февраля 1957 г. АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 6, папка 68.
Доступные нам материалы позволяют достаточно четко определить главные политические цели оппозиции и те методы, которыми она собиралась воспользоваться для достижения этих целей. Во-первых, заговорщики намеревались отстранить от власти Ким Ир Сена и его окружение, заменив их новыми лидерами, которые, естественно, были бы выходцами из их круга. Члены оппозиции высказывались по этому поводу довольно откровенно. 9 августа Ли Сан-чжо, который всего за пару месяцев до этого утверждал, что одного только прямого вмешательства советского руководства будет достаточно для «перевоспитания» Ким Ир Сена [174] , заявил советскому дипломату о необходимости отстранения Ким Ир Сена от власти. Посол даже назвал имена тех лидеров, которые после падения Ким Ир Сена займут в КНДР высшие посты [175] . Один из упомянутых Ли Сан-чжо политиков — Чхве Чхан-ик примерно в это же время встретился с советским дипломатом в Пхеньяне. Он не был столь откровенен и утверждал, что главной целью оппозиции является оздоровление внутрипартийной ситуации. Тем не менее Чхве Чхан-ик тоже намекнул, что решение этой задачи в конечном итоге может потребовать и отстранения Ким Ир Сена от власти [176] .
174
Запись беседы И. Ф. Курдюкова (зав. Дальневосточным отделом МИД СССР с Ли Сан Чо (посол КНДР в СССР). 16 июня 1956 г.
175
Запись беседы И. Ф. Курдюкова (зав. Дальневосточным отделом МИД СССР) с Ли Сан Чо (посол КНДР в СССР). 9 августа 1956 г. АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 4, папка 68.
176
Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Цой Чан Иком (зам. премьера, член Президиума ЦК ТПК). 23 июля 1956 г.
Какие причины стояли за решением ряда высших руководителей страны выступить против Ким Ир Сена? Ответ на этот вопрос навсегда останется, по крайней мере отчасти, в области догадок, и глубинные мотивы людей, отважившихся в 1956 г. бросить вызов Ким Ир Сену и его режиму, никогда не будут раскрыты полностью. Тем не менее в доступных документах содержится информация, которая позволяет выдвинуть предположения о том, чем руководствовались лидеры и участники оппозиционной группы.
Конечно же, члены «августовской группы» не были неподкупными идеалистами, которыми двигала только вера в высшие идеалы. В значительной степени ими руководили застарелая фракционная неприязнь и стремление к власти. Записи бесед с оппозиционерами полны личных нападок на политиков, принадлежавших к другим группировкам. Хотя сами оппозиционные чиновники утверждали, что они стремились избавить государственный аппарат от «слабых работников», выдвинутых на руководящие посты Ким Ир Сеном. Но можно предположить, что в действительности за большинством таких обвинений стояли личные политические амбиции и желание избавиться от соперников. Показательно, что с особым ожесточением участники оппозиции критиковали приближенных Ким Ир Сена, главным образом, бывших партизан. Доставалось также и членам иных группировок, которые перешли на сторону Ким Ир Сена — например, Нам Иру и Пак Чжон-э из советской группировки, Ким Чхан-ману из группировки яньаньской и, конечно же, непотопляемому Хан Соль-я. Резкие выпады против этих сторонников Ким Ир Сена часто звучали во время бесед оппозиционеров с советскими дипломатами. Во время этих бесед диссиденты чрезвычайно критически отзывались о некоторых приближенных Ким Ир Сена. В число этих деятелей входили Хан Соль-я, Ким Чхан-ман, Ким Иль, Лим Хэ, Пак Кым-чхоль, Хан Сан-ду, Ли Чон-ок, и Чон Чун-тхэк [177] . Нельзя не заметить, что члены яньаньской группировки также часто критиковали двух советских корейцев — Пак Чжон-э и Нам Ира, в то время как Пак Чхан-ок, наоборот, открыто защищал Пак Чжон-э и отвергал слухи о том, что в колониальные времена она спасла свою жизнь ценой сотрудничества с японской полицией (видимо, такие слухи были достаточно распространены в корейской элите).
177
В 1956 г. они занимали следующие позиции:
Хан Соль-я — член Центрального Комитета (в апреле 1956 г. — 18-я позиция в опубликованном списке ЦК), председатель Союза писателей, главный литературный чиновник Северной Кореи.
Ким Чхан-ман — член Центрального Комитета (в апреле 1956 г. — 27-я позиция в опубликованном списке ЦК), вице-председатель ТПК, кандидат в члены Президиума, министр образования (до мая 1956 г.), лицо, ответственное за партийную пропаганду и идеологию.
Ким Иль — член Центрального Комитета (в апреле 1956 г. — 5-я позиция в опубликованном списке ЦК), член Президиума, вице-премьер.
Лим Хэ — член Центрального Комитета (в апреле 1956 г. — 20-я позиция в опубликованном списке ЦК).
Пак Кым-чхоль — член Центрального Комитета (в апреле 1956 г. — 6-я позиция в опубликованном списке ЦК), вице-председатель ЦК ТПК, член Президиума.
Хан Сан-ду — член Центрального Комитета (в апреле 1956 г. — 11-я позиция в опубликованном списке ЦК).
Ли Чон-ок — член Центрального Комитета (в апреле 1956 г. — 22-я позиция в опубликованном списке ЦК), кандидат в члены Президиума, председатель Госплана КНДР.
Чон Чун-тхэк — член Центрального Комитета (в апреле 1956 г. — 24-я позиция в опубликованном списке ЦК), вице-премьер (с мая 1956 г.).
Биографические сведения взяты из: SuhDae-sook. Korean Communism 1945–1980: A Reference Guide to the Political System; а также Pukhan inmyOngsaj