Август 1956 год. Кризис в Северной Корее
Шрифт:
Сначала Чхве Чхан-ик кратко сообщил о недавней сессии Президиума ЦК ТПК (21 июля), на которой Ким Ир Сен подробно рассказал о своем посещении Советского Союза и стран Восточной Европы. Затем Чхве Чхан-ик перешел к главному вопросу: «Я, говорил Цой, все больше убеждаюсь, что Ким Ир Сен не понимает всего вреда, который он приносит своим поведением. Он сковывает инициативу членов Президиума и других руководящих работников партии и государства, он всех запугал, никто не может высказать своего мнения по тому или иному вопросу. За малейшие критические замечания люди подвергаются репрессиям. Он окружил себя подхалимами и бездарными работниками». Чхве Чхан-ик также критически высказался по адресу некоторых бывших партизан и КимЧхан-мана [145] .
145
Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Цой Чан Иком(зам. премьера, член Президиума ЦК ТПК). 23 июля 1956 г. АВП РФ. Ф. 0102.Оп. 12. Д. 6, папка 68.
В соответствии с духом времени, Чхве Чхан-ик обвинял Ким Ир Сена главным образом в распространении культа личности в его разнообразных формах. Он говорил: «Ким Ир Сен, говорит Цой, не желает изменять формы и методы руководства, не желает подвергать критике и самокритике допущенные им недостатки. Такая линия Ким Ир Сена не может способствовать улучшению деятельности нашей партии и укреплению ее рядов. У нас в партии имеется культ личности Ким Ир Сена, он распространен и распространяется в широких масштабах, у нас в стране нарушается демократическая законность, не соблюдаются ленинские принципы коллективного руководства». Чхве Чхан-ик объяснил свой визит в посольство желанием сообщить советским представителям, что «на очередном Пленуме ЦК Ким Ир Сен по всей вероятности, будет подвергнут резкой критике, хотя это связано и с большим риском» [146] .
146
Там же.
24 июля визиты оппозиционеров продолжились. В тот день состоялась встреча Ким Сын-хва с советником Филатовым. Ким Сын-хва, занимавший тогда пост министра строительства, принадлежал к советской группировке, был близким личным другом Пак Чхан-ока и тоже пострадал во время травли советских корейцев в конце 1955 г. Он пришел, чтобы передать свой недавний разговор с Ким Ту-боном, который тогда формально считался главой северокорейского государства. В ходе этого разговора, речь о котором пойдет далее, Ким Сын-хва и Ким Ту-бон обсуждали политическую ситуацию в КНДР и попытку свержения Ким Ир Сена [147] . 2-го августа посольство посетил еще один член яньаньской фракции — министр торговли Юн Кон-хым, которому суждено было сыграть едва ли не главную роль в грядущих событиях. Юн Кон-хым тоже встретился с Филатовым и подробно рассказал ему о важном совещании, которое прошло в ЦК ТПК 30 июля (детали этого интересного совещания также рассматриваются ниже) [148] . Это был последний из череды неожиданных визитов. После него посещения членами оппозиции Советского посольства прекратились так же внезапно, как и начались. По крайней мере, среди доступных нам документов посольства записи таких бесед больше не встречаются.
147
Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Ким Сын Хва(министр строительства, член Центрального Комитета ТПК). 24 июля 1956 г. АВП РФ. Фонд 0102, опись 12, дело 6, папка 68.
148
Запись беседы С. Н. Филатова (советник посольства) с Юн Кон Хымом(министр торговли). 2 августа 1956 г. АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 6, папка 68.
Мы можем предположить, что частые посещения советского посольства в течение нескольких дней между 21 и 24 июля были продуманными акциями и являлись частью стратегического плана оппозиции. Это предположение подтверждается и тем, что все эти встречи произошли почти в одно и то же время, а содержание бесед, которые провели оппозиционеры с советскими дипломатами, было во многом идентичным. Представляется весьма вероятным, что таким образом заговорщики пытались обеспечить если не поддержку со стороны СССР, то хотя бы его нейтралитет, и в любом случае избежать впечатления, что нечто важное совершается за спиной Москвы и без ее ведома (мы будем называть оппозиционеров «заговорщиками», хотя, как мы увидим, они надеялись достичь своей цели легальными методами, действуя в рамках существующих политических институтов). Оппозиционеры имели основания опасаться, что внезапная атака на Ким Ир Сена, проведенная без предварительного одобрения Советского Союза, вызовет негативную реакцию Москвы, которая, в свою очередь, сделает их поражение почти неизбежным. Москва по-прежнему воспринималась как высший арбитр в северокорейской политике и во всем коммунистическом движении. Оппозиции требовалась советская поддержка или, по меньшей мере, советский нейтралитет, которого они и пытались добиться, встречаясь с сотрудниками посольства и разъясняя тем свои позиции.
Нетрудно заметить, что интенсивность визитов ощутимо возросла на следующий день после возвращения Ким Ир Сена из его зарубежной поездки. Это могло означать, что решение действовать было принято только после того, как Ким Ир Сен вернулся в Пхеньян, и там что-то узнали и о его недавних встречах в Москве. Как мы увидим, по крайней мере, до 26 июля считалось, что очередной пленум ЦК ТПК состоится 2 августа. Частые визиты заговорщиков в посольство могут объясняться именно тем, что оппозиция считала, что времени у нее почти не остается, и стремилась организовать выступление за оставшиеся одну-две недели.
Однако в жаркие июльские дни 1956 г. с советскими дипломатами встречались не только сторонники оппозиции. 24 июля А. М. Петров, который в отсутствие посла являлся поверенным в делах СССР, был приглашен для беседы Нам Иром, министром иностранных дел КНДР и бывшим советским вузовским преподавателем. Подобно двум другим бывшим советским корейцам Пак Чжон-э и Пан Хак-се (последний был главой северокорейской службы безопасности с момента ее основания), Нам Ир очень рано перешел на сторону Ким Ир Сена и стал его стойким приверженцем. Тем не менее, когда ситуация в северокорейских правящих кругах осложнилась, Нам Ир счел необходимым связаться с советским посольством. Впрочем, не ясно, искал ли он там совета или же просто прощупывал советскую реакцию на назревающий кризис (последнее представляется нам более вероятным). Не исключено даже, что действовал Нам Ир по прямому поручению Ким Ир Сена. Будучи министром иностранных дел, Нам Ир не пошел в посольство, но 24 июля пригласил А. М. Петрова, исполняющего обязанности посла, в свой кабинет в МИДе.
Нам Ир рассказал А. М. Петрову, что 20 июля (как мы помним, это был первый день лихорадочной активности оппозиции) Пак Чхан-ок пришел к нему домой, чего раньше никогда не случалось. Как мы помним, Нам Ир только что вернулся из продолжительной зарубежной поездки, в которой он сопровождал Ким Ир Сена. Пак Чхан-ок, возможно, рассчитывая на фракционную солидарность Нам Ира, надеялся вовлечь его в заговор или, в крайнем случае, выяснить его позицию. Пак Чхан-ок сообщил Нам Иру, что группа членов ЦК ТПК собирается организовать на следующем пленуме выступление против Ким Ир Сена. По словам Пак Чхан-ока, на очередном пленуме ЦК Ким Ир Сен будет обвинен в неправильных методах руководства, насаждении культа личности и в преследовании советских корейцев. Пак Чхан-ок предлагал Нам Иру принять участие в этой акции [149] .
149
Запись беседы А. М. Петрова (временный поверенный в делах) с Нам Иром (министр иностранных дел). 24 июля 1956 г.
Нам Ир отнесся к этой идее крайне отрицательно. Он заметил А. М. Петрову, что «резкая критика Ким Ир Сена со стороны Пак Чан Ока и др. была бы неправильной. В условиях Кореи постановка вопроса о культе личности в такой резкой форме, как это собираются сделать Пак Чан Ок и др., поведет к нежелательным последствиям. Это может подорвать авторитет существующего руководства партии и правительства, дискредитировать Ким Ир Сена в глазах партийных масс и всего народа, вызвать большую дискуссию в партии». Вторя рассуждениям самого Ким Ир Сена, Нам Ир также добавил, что в критике Ким Ир Сена нет особой необходимости, поскольку тот сам осознал свои ошибки и стремится их исправить. Нам Ир заявил, что «Ким Ир Сен был всегда предан делу марксизма-ленинизма, генеральная линия ЦК ТПК правильная, лично сам Ким Ир Сен, хотя и несколько болезненно, но правильно воспринимает замечания в его адрес со стороны руководства ЦК КПСС». Кроме того, Нам Ир подчеркнул, что «при всех недостатках и ошибках Ким Ир Сена в КНДР нет человека, который мог бы заменить его». Затем Нам Ир прямо спросил Петрова, следует ли ему сообщать Ким Ир Сену о своем разговоре с Пак Чхан-оком. А. М. Петров ответил, что Нам Ир должен это решить сам, но если разговор с Ким Ир Сеном все-таки состоится, то будет лучше избегать упоминания имен участников предполагаемого выступления [150] . Неясно, был ли принят во внимание этот совет.
150
Запись беседы А. М. Петрова с Нам Иром. 24 июля 1956 г.
Возможно, что нечто важное произошло 28 июля, когда А. М. Петров встретился с Нам Иром и Пак Чжон-э, двумя ведущими выходцами из советской группировки, давно перешедшими на сторону Ким Ир Сена. В его дневнике нет подробной информации об этом разговоре, только упоминается, что «содержание беседы сообщено в Москву телеграфом». Такая же запись, касающаяся новой встречи с Нам Иром, относится к 1 августа. Так как телеграммы остаются засекреченными, мы можем только догадываться о цели этого визита и его результатах. Тем не менее не вызывает сомнений, что он тоже был связан с развивающимся кризисом [151] . Позже нам придется снова вернуться к этим двум беседам, содержание которых и поныне неизвестно.
151
Дневник А. М. Петрова (временный поверенный в делах). 20 июля -3 августа 1956 г. АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 6, папка 68. Упоминание телеграммы — далеко не единственная ссылка на важный документ, который существует, но до сих пор не доступен.
Несомненно, Ким Ир Сен был хорошо осведомлен о планах своих противников и сделал все возможное для того, чтобы эти планы расстроить. Всего через несколько часов после закрытия пленума, расстроившего планы оппозиции, один из его участников — Ко Хи-ман заметил первому секретарю советского посольства Г. Е. Самсонову, что «еще до пленума было известно, сказал Ко Хи Ман, что эта группировка намеревалась использовать предстоящий пленум для антипартийных выступлений против некоторых руководящих деятелей партии и правительства» [152] . Не вызывает сомнений, что с определенного момента оппозиция была в принципе не способна сохранить свои планы в тайне и что Ким Ир Сен располагал о них достаточной информацией. Кан Сан-хо (тогдашний заместитель министра внутренних дел) вспоминал, что летом 1956 г., когда Ким Ир Сен был за границей, его неожиданно вызвал к себе Чхве Ён-гон. Чхве Ён-гон сказал ему, что некоторые бывшие члены «группы М-Л» («марксистско-ленинской группы» — марксистского кружка, который действовал в Сеуле в 1920-х гг. и положил начало яньаньской фракции) решили использовать зарубежную поездку Ким Ир Сена для подготовки «антипартийного заговора» и планируют выступить против Ким Ир Сена на очередном пленуме ЦК. Чхве Ён-гон распорядился принять меры по обеспечению безопасности Ким Ир Сена и, во-вторых, срочно вызвать из-за границы министра внутренних дел Пан Хак-се и начальника армейской службы безопасности Сок Сана [153] .
152
Запись беседы Г. Е. Самсонова (первый секретарь) с Ко Хи Маном (заведующий отделом ЦК ТПК по строительству и транспорту). 31 августа 1956 г. АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 6, папка 68.
153
Воспоминания Кан Сан-хо (рукопись, копия находится в архиве автора).
Согласно «Pukhan inmyOngsajOn» (С. 201), в 1956 г. Сок Сан был главой Политуправления министерства национальной безопасности Северной Кореи, но Кан Сан-хо упоминает его именно как начальника армейской контрразведки. Скорее всего, прав именно Кан Сан-хо, так как впоследствии Сок Сан долгое время был одним из руководителей северокорейских спецслужб.