Август Край. В поисках таинственного Неострова
Шрифт:
– Судя по размерам, там здоровенный кристалл! – Пим наворачивал вокруг устройства второй круг, не уменьшая степени своего восхищения. – Интересно, какой у этого движителя КПД?
– Чего-чего? – переспросил Кай.
– Коэффициент подъемного действия.
Август и Пим ещё некоторое время рассматривали левитационный движитель и спорили о его КПД. Каждый из них мнил себя специалистом в этой области, ведь дед Августа изобрел устройство, а Пим прочитал о нем в книге. Единственное, в чем сходились их мнения – кристалл в движителе был ого-го!
Тем временем Кай, будучи человеком практичным, принялся осматривать соседний грузовой отсек, ища укромное
– Нет бы чего вкусного положить! Или хотя бы съедобного, – проворчал Кай, сдвигая в сторону коробку с пилами. – Здесь можно переждать, пока мы не покинем Крабий Приют.
– Давайте устроимся, пока команда не вернулась, – скал Август.
Ребята спрятались и погасили колбы со шкурками светящихся ящериц. Каждый силился не уснуть и думал в темноте о своем. Пим размышлял о том, что пропустит свои любимые уроки по природоведению, а в перспективе вообще все занятия. Август крутил в руках складной нож и вспоминал день, когда получил его в подарок от отца. Каю вдруг вспомнилось, что в Каркахе сегодня дают макароны по-корабельски с селедкой и специями. Но насыщенный событиями день да мерное покачивание корабля на волнах сделали свое дело. Вскоре все трое уснули, так и не попрощавшись с холодным северным берегом.
Глава десятая, в которой капитана терзают смутные сомненья
Еще несколько дней тому назад капитан Солосу Хан готовился попрощаться со своим летучим кораблем. Сэкономил немного монет на страховке и потерял груз – обычная история для капитана торговой шхуны. Чертовы крабы для столицы протухли из-за поломки при перелете. И вот, в конце навигационного сезона «Тигриус Крючкохвост» должен был уйти в уплату долга.
В то памятное утро Солосу Хан уже сходил с трапа, сжимая в кулаке бумаги на корабль, как вдруг к нему обратился хорошо одетый незнакомец и предложил обсудить выгодную сделку. Капитан хотел было отмахнуться, и сказал, что должен передать документы новому владельцу.
– Можете отдать их мне прямо сейчас. Я только что заплатил за «Тигриуса Крючкохвоста». Но у вас есть возможность оставить корабль себе, но только после одного единственного плавания. И, конечно же, я заплачу премиальные!
После того как незнакомец назвал сумму премии, Солосу Хан сразу же представил себя владельцем собственного изумрудного островка в Мелких южных морях, а «Тигриуса Крючкохвоста» – курсирующем меж курортных городков с палубой забитой туристами из Империи. Меж ними ходят мулатки с непременно яркими цветками в волосах и с подносами, полными фруктовых напитков в высоких кубках, украшенными крошечными зонтиками. Это видение было столь ярким и волнующим, что Солосу Хан не задумываясь стиснул протянутую для рукопожатия руку.
– Моё имя Ливий Кон, – представился незнакомец. – Давайте укроемся от холодного ветра и обсудим дела в таверне «Круглогодичная Крабья Нора». Что за чудесное название, не так ли?
В таверне они составили договор, согласно которому за Солосу Ханом оставалась должность капитана, а маршрут и время стоянок корабля определял Ливий Кон. Свободолюбивый капитан секунду колебался, ведя внутреннюю борьбу между желанием обладать нескромным состоянием и
Солосу Хан осознал свою ошибку только на следующий день, когда узнал, что корабль пойдет северным маршрутом на Торрусканд аккурат перед самым сезоном штормов. В тот самый момент внутренний голос восторжествовал, но капитан задавил его чувством злости на Ливия Кона.
С большим трудом капитану удалось собрать команду для дальнего похода. Крабий Приют опустел в преддверии зимы. Пришлось нанимать всех подряд. Хорошо хоть кочегар-механик попался опытный – паровая машина «Тигриуса Крючкохвоста» напоминала капризную барышню. Она требовала бережного отношения и плохо переносила резкие перепады давления в паровом котле.
***
Вечер накануне отплытия выдался тихим и холодным. Такая погода была настоящей ловушкой для неопытных моряков, решивших выйти из бухты на несколько дней. Со дня на день задуют злые порывистые ветра, а беснующиеся волны станут крушить все на своем пути! Ни в воздухе, ни на воде спасения корабль не найдет. Солосу Хан до последнего надеялся, что шторма начнутся до их ухода из «Крабьего Приюта» и корабль останется под защитой скалистой бухты до самой весны.
Он сидел в таверне «Круглогодичная Крабья Нора» в дурном настроении вместо того, чтобы развеяться перед долгим плаванием, как делала вся остальная команда. Капитану «Тигриуса Крючкохвоста» отчаянно не нравился этот чертов фрахт перед самым окончанием навигационного сезона, не нравился чертов маршрут на Торрусканд и уж тем более не нравился этот столичный богатей, временно завладевший его кораблем. Но его чертовски привлекала неприлично огромная сумма денег, которую тот заплатит по возвращению! И в этом был прямой конфликт интересов, а Солосу Хан не любил конфликтов, в которых замешаны неприлично огромные суммы денег. Но мечта о спокойных южных морях и крошечных зонтиках в кубках с напитками снова взяла верх над благоразумием.
Солосу со стуком поставил глиняную кружку на стол, вытер остатки пены с бороды и направился прочь из таверны. Тяжелая деревянная дверь захлопнулась за его спиной, отрезав звуки музыки и веселья. У пирса покачивался «Тигриус», а безоблачное небо блистало мириадами холодных звезд. Странное дело – едва он поднимался на борт корабля, то начинал видеть в звездах и созвездиях лишь ориентиры для навигации, а стоя на твердой земле, просто восхищался их великолепием.
Солосу Хан отвел взгляд от небесного купола над головой и вдруг заприметил силуэт человека, стоящего у парапета в паре десятков шагов от таверны. Его лицо было обращено к югу, где между скал проглядывало море. Своим зорким взглядом Солосу посмотрел в том направлении, но ничего необычного не увидел. Море как море, скалы как скалы.
– Эй, там! – сказал он. – Дружище, с тобой все хорошо?
Человек никак не среагировал на его слова. Тогда Солосу направился к нему. Подойдя поближе, он понял, что перед ним Ливий Кон, сидевший без единого движения, словно каменное изваяние, каких было полно на фасадах особняков в столице.
– Сем Ко-о-он! – позвал Солосу своего нанимателя.
Ничего не изменилось, лишь от чего-то прибавилось жути. Ливий Кон не спал и не был навеселе. Наоборот, осанка и положение рук выдавали, как он напряжен и сосредоточен.