Августовский рассвет (сборник)
Шрифт:
Как раз в это время вернулся один из людей моего взвода, капрал по прозвищу Мельник. Он обошел ближайший участок леса.
— Где ты был? — спросил я без особого интереса.
— Да размялся немного, господин лейтенант. Бегал посмотреть, что нового и что слышно.
— Ну и что ты узнал?
— Что я мог узнать? Смылись!
— Кто?
— Штабы! Офицеры, что постарше. Говорят, будто ночью удрали на машинах. Во всем лесу днем с огнем не найдешь старшего офицера. Из офицеров остались только
— А еще что ты узнал? — поинтересовался Нягу.
— Еще узнал такое, господин лейтенант!.. Если только это правда… — продолжал капрал. — Господин лейтенант, братцы, я слышал, что мы капитулировали, что Антонеску арестовали и что мы теперь с русскими будем вместе гнать гитлеровцев.
Нягу, который как раз готовился запихнуть в рот большой кусок хлеба и держал консервы на конце перочинного ножа, положил нож рядом с опорожненной наполовину банкой консервов, потом, растягивая слова, дрожащим от волнения голосом спросил:
— Ты, Мельник, и взаправду слышал об этом?
— Да, господин сержант. Разве моя голова до такого додумалась бы? Кого бы ни встретил, все только об этом и толкуют. Будто бы сегодня ночью по радио объявили.
Новость ошеломила нас. Несколько минут все молчали. Через некоторое время Нягу, все еще с недоверием, спросил:
— Говоришь, объявили по радио?
Он повернулся в сторону брошенной водителем и радистом автомашины с радиостанцией.
— Не я говорю, люди говорят. За что, как говорится, купил, за то и продаю.
— Хорошо, хорошо, Мельник!
Нягу вскочил и бросился в сторону фургона. Я понял, о чем он подумал, и последовал за ним. Остальные тоже направились к фургону.
Убегая, радисты оставили станцию в полной исправности, а шофер даже не вытащил ключ зажигания.
Нягу некоторое время рассматривал панель управления, потом, повертев разные ручки, сумел настроить станцию на прием и поймал Бухарест.
И тогда мы услышали громкий и отчетливый голос диктора, повторявшего сообщение, впервые переданное ночью.
— Слышали, а?! Слышали?! — воскликнул кто-то из солдат.
— Замолчи! — закричал на него Нягу и повернул ручку на полную громкость.
Значит, правда… Военно-фашистская диктатура свергнута, а Антонеску и его клика арестованы. Румыния вышла из войны и повернула оружие против гитлеровских армий.
Из дальнейшего мы узнали, что вооруженные силы внутри страны во взаимодействии с патриотической гвардией начали бои с целью изгнания гитлеровцев.
Голос диктора звучал мощно и торжественно:
— Румынский народ! Румынская армия! Поднимайтесь на решительную борьбу за спасение и освобождение родины!
Между тем, привлеченные передачей, которая теперь, после того как Нягу включил приемник на полную мощность,
Когда голос диктора смолк, солдат, которого я видел впервые, проговорил, скорее для себя:
— Значит, теперь будем колотить немцев? Что ж, колотить так колотить. Шутить мы не будем. Ведь это от них все наши беды.
— Видишь, как повернулось дело! — удивился другой. — Чего уж там! Теперь этому Гитлеру конец!
Между тем Нягу выключил станцию. Он стоял на ступеньках фургона и, казалось, прислушивался к тому, что говорили вокруг. Я, хорошо зная его, сразу почувствовал, что он думает совсем о другом. Конечно, о том же, о чем и я. Он был так же ошеломлен, как и я. Бои вооруженной патриотической гвардии… Свержение военно-фашистской диктатуры Антонеску… Поворот оружия против Германии, Гитлера… Призыв к армии и народу…
Невероятно, и все же это было неоспоримым фактом, таким же неоспоримым, как и то, что светило солнце и что разгромленная армия отступала по всем дорогам в глубь страны.
— А нам теперь что делать?
Я посмотрел на говорившего. Это был низкорослый, худой, чернявый солдат. Он растерянно смотрел вокруг себя.
В этой толпе все выглядели одинаково. Без оружия, без пилоток, с мундирами под мышкой или через плечо, они походили на кого угодно, только не на солдат.
Покинутые офицерами, они, не зная, что их ожидает по другую сторону леса, бессмысленно бродили туда-сюда, обманывая себя той относительной безопасностью, которую им предоставлял лес.
На вопрос чернявого солдата наш Мельник ответил:
— Что нам делать, говоришь? Двинемся потихоньку в тыл. Там увидим, что намерены делать с нами.
Большинство солдат согласились с ним. Одни просто кивали головой, другие в свою очередь высказывали свое мнение:
— Вот именно, идем в тыл.
— Может, за это время русские покончат с немцами…
— Это уж точно! — заверил его другой капрал, по выговору — выходец из Трансильвании.
Только теперь Нягу, как видно, удалось вырваться из плена охвативших его мыслей. Он поднялся на подножку фургона и крикнул солдатам, сновавшим по лесу возле нашей группы:
— Эй вы, давай сюда! Все сюда!..
Говорил он повелительно, будто командовал. Те, что шарили по машинам, сновали по лесу или валялись под деревьями, не торопясь подошли к фургону. Нягу обратился к чернявому капралу:
— Эй, Мельник, обеги лес и собери людей. Скажи им, что таков приказ. И ты, Никулэицэ, и ты, Григоре! — приказал он еще двоим самым надежным солдатам из нашего взвода. Потом повернулся к группе солдат у фургона, которая за это время заметно выросла: — Подождем еще, пока не соберется побольше.