Авиация и космонавтика 2005 11
Шрифт:
На самолете давно не было штатного электрика, и это было видно по всему. Когда меня подвели к этой «летающей крепости», там как раз работали рабочие с завода изготовителя по доработкам. Меня к самолету подвел начальник группы и познакомил с хозяином самолета – борттехником по фамилии Толстолап. И тут сразу за дело. Борттехник дал мне первую вводную, т. е. поставил задачу обеспечивать доработчиков электропитанием. А это значило, что утром я должен был привезти с зарядной станции аккумуляторные батареи для питания электропаяльника, а вечером отвезти обратно. Батарей всего четыре, и вес каждой 40 кг. Ну я, естественно, спросил ею: «А где брать машину для привоза?» Тут он стал вовсю смеяться и высказал такую фразу: «Ну ты, лейтенант, и даешь, какую машину? Сбей какие-то санки и вперед, волоком, как бурлаки…» А до АЭС было 2 км. По снегу тащить такой вес еще пол-беды, а вот когда пересекаешь рулежку, очищенную до бетона, вот тут – и трагедия, и комедия! С меня валил пар как с паровоза,несмотря на 30-градусный мороз. Да еще одежда тяжелая и неуклюжая… Вот так я начинал закалять свою сталь. Хватит об этом. Перейду к основному вопросу рассказа. Время шло. Примерно через полгода службы утром было общее построение всего полка, прямо но аэродроме. Ко мне подходит техник-оружейник и говорит: «Аркадий, у меня неисправность, и командир отпустил меня пораньше на самолет исправлять ее. Можно я без тебя подключу самолет под ток?» И я разрешил. Этот техник мне в отцы годился. Я думал, что он опытный. Он быстро ушел к самолету. А где-то минут через двадцать прибегает и говорит: «Слушай, я что-то не ток включил. Все неправильно работает, а с одного блока пошел дым и он сгорел. Пошли, помоги разобраться». Ток тихонько мы с НИМ ушли с построения. А пока шли, из его рассказа я сделал вывод, что он подключил «кару» с перепутанной полярностью. Мое предположение подтвердилось – вольтметр сети шкалил в обратную сторону. А «кара» – это аэродромный источник питания постоянным током. Исполнение, примерно, как сварочный аппарат. Мотор полуторки, генератор, рома на четырех колесах и возили это «чудо» от самолета к самолету несколько человек, из тех, кому нужно было питание. Я переключил провода, все стало в норме. Сгоревший блок оружейник заменил, и но этом пожарчик закончился. Я хочу сделать вывод. С моей стороны было прямое нарушение основного документа, где было написано, кому из членов экипажа разрешалось подключать самолет под ток. А блокировки никакой тогда не было. И по этой причине были пожары с тяжелыми последствиями. Благо об этом случае начальники не знали. Для себя вывод я тоже сделал.
Прежде чем продолжить рассказ – пару слов о себе, чтобы читатель мог лучше представить себе всю картину в целом. Вырос я в семье юристов, один ребенок в семье. Интеллигентная семья. И понятно любому, что трудовые навыки у меня были нулевыми. Все трудности начались с началом войны. Эвакуация, скитания, недоедание, холод, бомбежки и т. д. Это отдельная большая тема. Я хочу коротко читателю этих строк дать сравнение моего детства с детством тех детей, которые выросли в селах. Это небо и земля. Вот только в войну я узнал, как держать лопату, топор и др. навыки. И вот те, которые со мной учились в училище и были из сел, – они легче и менее болезненно вошли в эту, совсем новую для нас всех роль. Получился резкий контраст между тем, чему нас учили, и тем, с чем пришлось ном столкнуться в практической жизни. Преодолеть этот «овраг» удалось благодаря молодости и здоровью, а также поддержке ветеранов, фронтовиков, которые умело делились с нами своими навыками.
Зима 1954-55 годов выпала суровая. Как работать на 30-градусном морозе – нас не учили. Техника старая, мало знакомая. На первых шагах пришлось испытать растерянность, неуверенность, даже разочарование. И, повторяю, только благодаря хорошим товарищам удалось выстоять и выйти победителями со столь сложного периода жизни.
Теперь, непосредственно, о том самом уроке.
Быхов 1955 г., январь. Самолет Ту-4. После длительного полета самолет возвратился с замечанием по моей специальности. Не включался в сеть третий генератор. После ряда проверок дело дошло до реле, которое включало генератор в сеть. Реле необходимо было снять и проверить но стенде. Я уже знал некоторые подробности от соседей-коллег, как его снять. Нужно было отвернуть 4 винта. Реле было расположено вверху, на мотогондоле двигателя, в специальном отсеке. Я думал с этой задачей справиться быстро и поэтому не одел теплых брюк, которые техники метко назвали «глушителями». В них очень неудобно работать, особенно с маленьким ростом. Я их часто не одевал. А тут ударил мороз под 30 градусов. Я в теплой куртке, в валенках и в голифе залез на двигатель, сравнительно быстро отвернул 3 винта, а последний, дальний, к которому подход был плохой, не давался. Что я только не приспосабливал, коленки замерзли, руки тоже, о винт ни с места. Провозился более часа, кручусь, ругаюсь.. Смотрю, поднимается на двигатель стартех Сабошный и говорит: «Что ты сынок ругаешься? Не замерз?» Я ответил, что с одним винтом вожусь уже час. Поднялся он ко мне, внимательно все осмотрел и говорит: «Сбегай вниз и принеси большую отвертку с деревянными щечками и большой молоток». Я мигом все принес, не понимая, к чему такой инструмент? Смотрю, он берет эту отвертку и старается подсунуть ее сбоку головки злополучного винта, затем молотком ударяет по торцевой части отвертки, и головка винта улетает прочь. Спокойно снимает реле и отдает мне. Я спросил, как быть с оставшимся обрубленным винтом? Очень просто: «Возьми пассатижи и выверни его». Ну, думаю, вот это да – вот как надо работать. А он, видя мое изумление, произнес: «Это самый лучший способ – "одесский"». Я столько провозился, пальцы все посбивал до крови, а он за пару минут все сделал. Эта капля живого примера буквально вошла пронзила всю мою душу. Такой пример стал для меня символом и компасом во всей дальнейшей жизни. Понятно, что таких примеров можно привести множество, с ними сталкивался часто, но вот именно этот эпизод обрел такое для меня значение. Я стал реже обращаться за помощью, старался находить свои способы и методы выхода из сложных ситуаций.
Владимир КОТЕЛЬНИКОВ, Михаил НИКОЛЬСКИЙ
СУПЕРМАРИН "СПИТФАЙР"
(Продолжение. Начало в №№ 1-4,7/2005 г.)
Из-за низких темпов серийного производство вооружить истребителями «Спитфайр» Mk.VII одну эскадрилью RAF (124-ю) удалось только в мае 1943 г. Первая победа в воздушном бою на «Спитфайре» Mk.VII была одержана 15 мая: флэг-офицер Уиллис перехватил под Плимутом на высоте 11 км истребитель Fw 190 и сбил его.
В августе 1943 г. три самолета «Спитфайр» Mk.VII перебросили в Скибри, на Оркнейские острова, для противодействия высотным разведчикам люфтваффе, периодически появлявшимся над главной базой Royal NAVY в Скапа-Флоу. Истребительные эскадрильи, которые постоянно базировались в южной Англии, на ротационной основе направлялись на Оркнейские острова, обычно срок командировки составлял три месяца. Встречи с противником в районе Скапа- Флоу были крайне редкими,
В сентябре 1943 г. истребителями «Спитфайр» Mk.VII было перевооружена вторая в RAF эскадрилья (616- я, аэродром Эксетер), а в мае – 131-я эскадрилья из Колирна. Всего завод фирмы Супермарин в Саутгемптоне изготовил 140 истребителей модификации Mk.VII, последний из ник передали заказчику в мае 1944 г.
В период подготовки к вторжению в Нормандию 313-ю и 616-ю эскадрилью свели в одно авиакрыло, которым стал командовать ас времен Битвы за Британию уинг-коммендер Питер Броузере. Перед крылом поставили задачу не допустить пролетов самолетов-разведчиков противника над портами, где велась погрузка войск. В период вторжения «семерки» патрулировали на большой высоте над районами высадки.
«Высотное прикрытие» – термин довольно относительный. Реально «Спитфайры» Mk.VII патрулировали на высоте порядка 6000 м, то есть действовали подобно обычным «Спитфайрам». В период операции «Оверлорд», ввиду отсутствия достойного противника в воздухе, «семерки» охотились за немецкой техникой на железнодорожных дорогах и автодорогах, они доже наносили удары по аэродромом, на которых базировалась немецкая авиация. Так как полетов на большой высоте не предвиделось, то но всех «Спитфайрах» Mk.VII через две недели после дня «Д» продолговатые законцовки плоскостей крыла заменили обычными скругленными, которые обеспечивали лучшую маневренность но малых и средних высотах.
Питер Броузере возглавлял звено «Родео» из 131-й эскадрильи в боевом вылете над Северной Францией 7 августа 1944 г. Ведомым командира крыла летел скуадрон-лидер «Сэмини» Сомпсон – опытный летчик, совсем недавно служивший начальником штаба 10-й авиагруппы. «Спитфайры» были перехвачены группой из шести Fw 190. Броузере так вспоминал о произошедшем воздушном бое:
– Мне пришлось долго маневрировать, чтобы занять выгодное положение для атаки. Противник все время бросал свой самолет то влево, то вправо, менял скорость. Со стороны наш полет, наверное, напоминал клубок дерущихся котов. Я все-таки умудрился подойти но дистанцию стрельбы и выпустить очередь по фокке-вульфу. Один из снарядов попал прямо в кабину. Для меня это стало трагедией, поскольку я всегда старался вести огонь по крылу или двигателю, давая шанс летчику покинуть самолет.
Мы часто встречали самолеты противника в ходе наших длительных полетов на патрулирование, иногда мы их перехватыволи прямо над аэродромами базирования. Так в августе 1944 г. мы атаковали аэродромы в Ле Валлё и Ле Мане, уничтожив или повредив но земле множество Fw 190.
Одна из первых серийных «семерок»
«Спитфайр» Mк. VII из 131-й эскадрильи. весна 1944 г
Высотный истребитель «Спитфайр» Мк. VII на Оркнейских островах
Высотная «восьмерка» из состава 308 й эскадрильи в Италии
Когда мы появились под Ле Маном после штурмовки Ле Валлё, большинство базирующихся здесь немецких истребителей взлетали или готовились к взлету. Я атаковал один взлетавший фокке-вульф. Я открыл огонь в момент, когда немецкий летчик как раз убирал шасси. Я сбил его без труда. Тогда мы уничтожили такое количество самолетов противника, что получили благодарность от командующего ВВС.
Мы также летали днем но сопровождение бомбардировщиков. Обычно такой полет занимал три-три с половиной часа. Прямым аналогом «Спитфайра», с точки зрения комфорта, можно считать утлую моторную лодку, поэтому длительные полеты сильно выматывали. В одном из рейдов мы эскортировали группу из 250 «Ланкастеров». Я тогда летел в самом хвосте группы. Разбившись на пары, «Спитфайры» моего крыла прикрывали середину и заднюю полусферу строя бомбардировщиков, в то время как истребители уинг-коммендера «Бирди» Бирл-Уилсона прикрывали голову ударной группы. Колонна растянулось настолько, что когда первый самолет пересекал побережье Франции, последний все еще находился над Англией.