Авиация и космонавтика 2012 01
Шрифт:
Ущерб одной только правительственной авиации в результате последствий мятежа оценивался в 50 млн. рублей, что потребовало новых крупных советских поставок для восполнения потерь. Поток вооружений, техники и прочих ресурсов продолжал идти в Афганистан до самого конца 1991 г., причем полеты самолетов ВТА не прекращались и с формальным распадом Советского Союза (похоже было, что дело с поддержкой «союзника» катилось словно по инерции, сохраняя верность обязательствам уже пропавшей собственной страны). Официальным образом конец им положила достигнутая СССР и США договоренность об одновременном прекращении военных поставок конфликтующим сторонам в Афганистане с целью достижения политического урегулирования. В апреле 1992 г. афганскую армию покинули последние военные советники теперь уже бывшего Минобороны СССР. Их миссия была прекращена по настоянию самих афганцев, прекрасно видевших, что власть
Разброд и разложение в правительственной армии сопровождались ростом пораженческих настроений и поиском виноватых. В предвидении близкого краха режима многие военные в поисках оправданий дистанцировались от тех, кто, по их мнению, нес наибольшую ответственность за участие в междоусобной войне и многочисленные жертвы. К таковым причислялось ближайшее окружение президента и госбезопасность, а также ракетчики и летчики, причинявшие наибольшие потери и ущерб противной стороне. Неприязнь к вчерашним товарищам по оружию подогревалась еще и тем, что эти категории военнослужащих выглядели относительно привилегированными и жили более-менее сносно на своих защищенных базах, вдали от передовых позиций — как-никак, летчики и в самом деле имели дело с противником с изрядной высоты и пыль глотать им действительно не приходилось.
Правда, лидеры оппозиции имели на авиацию свои виды: имея возможность оценить ее эффективность и значимость, авиаторам обещали покровительство и защиту при переходе на сторону новых хозяев. Так оно и случилось: к середине апреля силы Ахмад Шаха без особых трудностей заняли Баграмскую авиабазу, получив в свое распоряжение целехонькими 60 одних только боевых самолетов МиГ-21 и Су- 22М4. В руки полевых командиров Масуда попали также пусковые установки ракет Р-300. Боевую авиацию и ракеты лидер моджахедов собирался пустить в дело при штурме Кабула, но правительственные войска и не думали сопротивляться, а основной проблемой стало сдерживание прочих чересчур ретивых душманских группировок, нацелившихся пограбить столицу.
Для защиты Кабула от откровенно бандитских группировок потребовалось прибегнуть к помощи сил генерала Абдул Рашида Дустума, распоряжавшегося в северных провинциях страны. Командир тамошней 53-й пехотной дивизии, племенного соединения, набранного в основном из местных узбеков, быстрее других сориентировался в меняющейся обстановке. Заключив союз с новой властью, он оперативно обеспечил переброску 4000 своих бойцов, отправленных из Мазари-Шарифа в столицу транспортной авиацией.
В Кабуле воцарились новые хозяева, но ситуация была окончательно расшатана. Рознь в стане оппозиции в считанные дни привела к вооруженной междоусобице с применением авиации, артиллерии и бронетехники вчерашних армейских частей, примкнувшим к тем или иным исламским формированиям. Иначе и не могло быть в стране, который год охваченной гражданской войной, где выросло уже целое поколение, с малых лет привычное к военному ремеслу…
Афганская авиация также оказалась раздерганной между «борцами за правое дело» самого разного толка (лишь бы у тех на подконтрольной территории имелся хоть какой-нибудь аэродром). Принадлежность самолетов и самих авиаторов определялась все больше личными отношениями с вожаками разнообразных формирований новых властей, испокон веков чтимыми родственными связями и привычкой к обжитому месту. Транспортная авиация находилась в особом фаворе как вещь практичная и полезная для личных перевозок и того же снабжения — в конце концов, зачем было воевать, если не разжиться малой толикой прежде недоступных благ? Тот же генерал Дустум, чьи основные силы располагались в северных районах, откуда выбраться к центру было непростой задачей, свое присутствие в столице обеспечивал почти исключительно воздушным путем. Под стать принадлежности различались и новые опознавательные знаки на самолетах — кое-где ограничивались устранением на прежней кокарде не пришедшейся ко двору революционной красной звезды, другие шли дальше и восстанавливали «дореволюционные» знаки с арабскими письменами. Сплошь и рядом на самолетах новые знаки соседствовали с прежними обозначениями «народно-демократических» времен, особенно на крыльях транспортников, где их неудобно было перекрашивать из-за высокого расположения.
Обстановка в стране продолжала оставаться крайне неблагоприятной: враждующие группировки продолжали выяснять отношения и перетягивать на себя власть,
Очередной огневой налет на Кабульский аэродром под вечер 16 февраля 1993 г. пришелся как раз тогда, когда там под погрузкой стоял один из дустумовских Ан-12БП. Самолет должен был выполнить рейс из Кабула в Мазари-Шариф, доставив туда отряд ополченцев племенных военных формирований, членов их семей и пару автомашин. Погрузку прервали разрывы снарядов вблизи стоянки. Командир экипажа, 41-летний выпускник Фрунзенского авиатехнического училища, принял решение немедленно взлетать, не дожидаясь окончания загрузки и не тратя лишнего времени на предстартовую проверку систем самолета. В спешке и суете его даже не заправили топливом. На борт в панике успели набиться больше сотни человек, большую часть которых составляли вооруженные дустумовские бойцы. Не зажигая бортовых огней, под непрекращающимся обстрелом, Ан-12 вырулил к полосе и пошел на взлет.
Афганский Ан- 12БП на месте аварийной посадки у Термеза. Узбекистан, 16 февраля 1993 г.
При аварийной посадке на пахоту самолет подломил левую стойку шасси и вывернул задевший о землю крайний левый двигатель вместе с моторамой
Уйдя из-под огня и набрав высоту, самолет взял курс на Мазари- Шариф. В воздухе выяснилось, что из всего навигационного и связного оборудования на борту нормально работает только командная радиостанция РСБ-5. Впрочем, привычный ко всему экипаж уже приноровился обходиться без излишеств и такое состояние дел было почти нормой. Направляясь на север, самолет перевалил горную гряду Гиндукуша и через 40 минут был у цели. Аэродром встретил их полным затемнением, не работали ни приводные маяки, ни радиосвязь, не говоря уже о напрочь не функционирующей светотехнике. «Якуб» (позывной Мазари-Шарифа) упорно не отвечал, и самолет кружил над городом, не рискуя снижаться — рядом высились горы, достигавшие трехкилометровой высоты. В баках оставалось топлива «на донышке», а рассмотреть полосу никак не удавалось. Когда в кабине высветилась сигнализация аварийного остатка, экипажу оставалось только спешно подыскивать любое сколько-нибудь подходящее место для посадки.
Командир решил повернуть к ближайшему по карте аэродрому, которым оказался Термез в Узбекистане. Узнав об этом, в кабину принялись ломиться пассажиры с автоматами, желавшие во что бы то ни стало попасть домой и требовавшие садится в песках у Мазари- Шарифа. Отбившись от них и растолковав, что ночная посадка в каменистой пустыне неминуемо закончится катастрофой, экипаж потянул самолет на север. До Термеза, лежавшего у самой границы, было всего 60 км и топлива, пусть едва- едва, должно было хватить.
Даже без радиосвязи летчикам удалось выйти на город, освещенный и приметный, но отыскать аэродром не удавалось и тут. Никто из афганцев прежде в Термез не летал, предупредить о себе у них не было возможности, «гостей» на аэродроме не ждали и полоса не была высвечена огнями и прожекторами. На третьем круге афганцам повезло: они заметили в небе проблесковый огонь набиравшего высоту самолета (им был недавно взлетевший Ан-26). Сообразив, что аэродром находится где-то рядом, они повернули в сторону маяка. Вскоре впереди слева летчики разглядели бетонку и на последних литрах керосина стали подтягивать на посадочную глиссаду. Уже были выпущены закрылки и шасси, когда одновременно заглохли все четыре двигателя — кончилось топливо. Автоматически зафлюгировались винты и тяжелая машина круто пошла вниз. Высоты уже не было, но командир в доли секунды принял единственно правильное решение: отвернуть от редких огней по курсу, где можно было напороться на фонарные столбы или строения и садиться на неосвещенный участок, надеясь, что скрытая во мраке земля окажется ровной.