Авиатор: назад в СССР 12

Дорин Михаил

«Суховцы» имеют проблемы с надёжностью техники, но борт для посадки на палубу у них есть. Это большой риск, но они, уверен, пойдут на это.

— Яковлевцы на совещании вызвали симпатии товарища Чубова. Благодаря ему, они и вступили в игру вместо нас, — сказал Белкин, присаживаясь на стул.

— Так это что, мы выходим из корабельного проекта? — возмутился Сагит.

— Да, товарищ Байрамов. И это официально.

Внутри меня всё закипело. Как можно было согласиться с этим после гибели нашего друга?! Выходит, он погиб зря. Такого я не могу

допустить. Только что сделать? Как убедить этих уважаемых людей в том, что у нас есть возможность осуществить посадку на корабль. Плевать, что у других фирм есть учебно-боевые модификации, и они сразу могут приступать к обучению лётчиков.

— Анатолий Ростиславович, если попробовать на одном из самолётов-лабораторий сесть? — предложил один из инженеров.

— Нет, — спокойно ответил Белкин.

— Мы готовы, товарищ генеральный. Всё сделаем как надо. Тем более что на тренажёре уже садились, — продолжил уговаривать его Федотов.

— Ещё раз говорю — нет.

— А в чём вы сомневаетесь? — спросил Сагит.

— Никто здесь не сомневается, Байрамов! Я не хочу больше терять самолёты и лётчиков, — вскочил Белкин. — Что мы можем предложить кораблю? Яковлевцы имеют и боевой самолёт, и учебно-боевой. У Самсонова есть отличный самолёт, пускай и не доработанный. Однако и они нашли альтернативу — использовать учебно-боевой Су-25 для обучения лётчиков посадкам на палубу. А мы? Какая у нас альтернатива?

И тут я встретился глазами с одним из инженеров. Мысль в голову пришла не гениальная, но здравая.

Глава 10

За большим столом начались уговоры. Белкину со всех сторон советовали и предлагали варианты по реализации корабельного МиГ-29. Но всё было тщетно.

— Вопрос закрыт, и это окончательно, — отвечал Белкин.

С каждым предложением он становился всё мрачнее, но собравшиеся не сдавались.

— Анатолий Ростиславович, на совещании нам официально не объявили о выходе из работ по корабельному истребителю. Есть время подумать, — предложил Федотов.

— Ты лучше меня понял, что нам об этом намекнули в открытую. Чубов прямо заявил, что присоединяются «яковлевцы», и фирм на авианесущем крейсере остаётся две, а не три.

— Официального решения не принималось, — не сдавался Александр Васильевич.

— Считай, что его принял я. Давайте закроем этот вопрос и перейдём к обсуждению реалистичных планов, а не мнимых.

Я встретился взглядом с тем самым инженером, которого мы с Ваней встретили перед поездкой в Крым. Он пожимал плечами, сомневаясь в идее предложить вариант с тем самым самолётом, над которым они работали.

Заместитель Белкина вступил в разговор и занял позицию генерального конструктора.

— Александр Васильевич, вам же сказали, что нет у нас возможности сделать самолёт. Яковлевцы вообще имеют два борта. Мы не можем предложить Министерству обороны ни боевой, ни учебно-боевой самолёт…

Пожалуй, пора. В кабинете все начинают свыкаться с мыслями о невозможности корабельного истребителя. Удивляет, что никому раньше моя идея в голову не пришла.

— Нужны два самолёта. У нас их нет, — продолжал объяснять заместитель генерального конструктора.

— А у нас есть и то и другое в одном самолёте, — сказал я, встав со своего места.

В кабинете воцарилась тишина. Федотов посмотрел на меня с интересом, сморщив лоб. Байрамов, который сидел расстроенный с самого начала совещания, приободрился. В его глазах загорелась какая-то надежда. Только генеральный конструктор был спокоен и не поднял головы. Он продолжал смотреть в бумаги.

— Сергей Сергеевич, не будем заниматься фантастикой. Понимаю, что вы опечалены гибелью друга, как и все мы. Но сегодня это сделать невозможно. Где вы найдёте подобный самолёт? — спросил заместитель генерального конструктора.

Белкин в этот момент поднял на меня глаза и сосредоточился.

— Его искать не надо. Он есть. На заводе, в Луховицах, — ответил я, и по кабинету прокатилась волна удивления.

— Вы о чём говорите? — спросил зам. Белкина.

— Я вам говорю о совершенно иной концепции, которую пока никто не предложил.

В своём выступлении я обозначил основные преимущества двухместного многоцелевого самолёта. «Платформа» нового МиГ-29, которую чисто случайно решили собрать, имеет все задатки стать им.

— Лётчику одноместного истребителя приходится действовать в крайне напряжённой обстановке. При этом управлять вооружением. Большие скорости, малые и предельно-малые высоты, возможность работы по надводным объектам — это всё в перспективном комплексе, который сделан на базе МиГ-29М.

— Мы ещё не «научили» его работать по надводным целям, — поправил меня зам. Белкина.

— Это не составит большого труда, — вступил в разговор Меницкий.

Белкин показал мне жестом, чтобы я продолжал.

— Раз мы расширяем ударные функции, значит, и нагружаем при этом лётчика. Для большей эффективности должен быть второй член экипажа.

— Один лётчик уделяет основное внимание пилотированию машины и навигации, а второй работает с вооружением. А там можно и подумать о разведывательных функциях или постановке помех, — подхватил мою идею Меницкий.

— У нас есть самолёт с двойным управлением, который ничем не уступает нашему корабельному варианту, — присоединился и тот самый инженер, который работал над самолётом во время нашей командировки в Крыму.

Он довёл, что ещё месяц назад на заводе были закончены работы над «спаркой» МиГ-29. По его описанию, я понял, что это прообраз МиГ-29КУБ или МиГ-35. А может, и «мини-МиГ-31».

— Идея хороша ещё и возможностью унификации производства. Наши Мки и планировавшийся М2 ничем отличаться не будет от «корабелок». Складное крыло, усиленное шасси и гак не в счёт. Не говоря о том, что не нужно делать отдельные учебно-боевые самолёты для тренировок личного состава на корабле, — рассказал один из главных конструкторов.