Авиатор: назад в СССР 12
Шрифт:
— Я тоже.
Ничего я про нашу задачу толком и не знаю. Кроме общих фраз, никакой конкретики от Бурченко не услышал во время нашего разговора в кабинете Горшкова и Чистых прудах.
В конструкторском бюро, когда меня направляли в командировку, разговоры были только об испытаниях в боевой обстановке. Инженеры озвучили список оборудования, который будем опробовать. Вооруженцы из соответствующих фирм намекнули, что перспективные образцы, возможно, предстоит применить.
Только против кого? Единственный наш противник зовётся 6й
— Значит, сделайте то, незнамо что. Ой, не нравится мне это всё, — возмутился Олег.
— А выполнить придётся, — ответил я.
Тут за спиной Печки показалось знакомое лицо. Средних лет человек в тёмном, потёртом комбинезоне техника залез по стремянке на соседний самолёт.
— Олег, рассказываешь о нашем аппарате? — улыбнулся он.
— Конечно, Андрей Викторович, — кивнул в мою сторону Печка. — Ты знаешь товарища Бурченко?
— Ещё бы, — улыбнулся я.
Интересно, а под какой «легендой» на корабле состоит Андрей Викторович.
— Он, пожалуй, единственный знает весь расклад, — посмеялся Олег.
— Сомневаюсь. Он только куратор. Деревянное древко, если хочешь. А мы с тобой — наконечник копья.
Первый рабочий день на корабле закончился вечерним проходом через Босфор и Дарданеллы. Это проливы, отделяющие Средиземное море от Чёрного. Некая граница, за которой единственной нашей защитой будет 5я оперативная эскадра во главе с вице-адмиралом Седовым.
К турецкому проливу шли 20-ти узловым ходом. На закате показались предместья Стамбула, а затем и его знаменитый мост через Босфор, на подходе к которому, к нам пристроился тихоходный корабль с советским Военно-морским флагом.
«Леонид Брежнев» несмотря на свои огромные размеры, прошёл через пролив. Всё это напоминало древнюю легенду про Сциллу и Харибду. Положение трудное, но не безнадёжное.
Позади остался и мост, а также несколько военных судов турецких ВМС. Рядом только разведывательный катер под красным флагом с полумесяцем. Один из офицеров корабля, стоявший со мной рядом, сказал, что это уже привычное сопровождение. До сегодняшнего дня этому капитан-лейтенанту приходилось проходить эти проливы на других кораблях.
— Я думал, что нас будут сопровождать как-то надёжнее, — улыбнулся он, когда вдоль борта сновали ещё несколько мелких катеров.
Кто-то даже фотографировал и приветствовал взмахами рук. Чувствовалось, что владельцы судёнышек поражены необычными контурами «Леонида Брежнева».
Вот и ещё один день в походе подошёл к концу. Проходя мимо помещения, где проходила подготовка лётчиков авиагруппы, я не мог не заглянуть внутрь.
Тихо открыв дверь, тут же чуть не оглох.
— Гудок твой залеплю, если будет хоть что-то подобное, ферштейн шпильки-вильки?! — громко высказывал недовольство подчинённому Ребров.
Один из лётчиков стоял лицом ко всем присутствующим около доски с навигационными данными. Сразу видно, что в чём-то серьёзном провинился.
Ребров взглянул в мою сторону, но я решил тихо закрыть дверь. Не первый раз уже слышу о каких-то проблемах в полку Вольфрамовича. Хотя, в какой воинской части на бывает проблем!
В нашей каюте ещё продолжал гореть свет. Саня настроился на какое-то турецкое радио, а Коля протяжно всхрапывал. За что и получал пинка от Белевского.
— Хоть кляп ему суй, — возмущался Саня.
Сняв ботинки, я прилёг на кровать, чтобы почувствовать её удобство. Вполне себе мягко. Если вспомнить, где мне приходилось спать во время командировок в прошлой жизни, то это ортопедический матрас прямо.
Я прикрыл глаза. В памяти попытался восстановить образ супруги и последнего вечера перед отлётом. Наверное, каждому кто в море, в такие минуты, представляется его дом, любимые и близкие.
Помню, как перед отлётом пообещал жене по возвращении подарить «десятки приливов» из сирени. А когда они отцветут, то устроить «цунами» из тюльпанов и роз. Вера, конечно, только посмеялась над этим. Сказала, что боится таких «цветочных катаклизмов».
Дверь каюты скрипнула, и я открыл глаза. К нам заглянул Бурченко.
— Товарищи, готовность 30 минут, — произнёс он и закрыл дверь.
Быстро взглянул на часы, чтобы наметить начало отсчёта. Стрелка указывала на 6.00. Кажется, началось!
По кораблю разнеслась сирена. Саня подскочил быстрее всех и направился к шкафу. Морозова пришлось слегка растолкать, чтобы он принял вертикальное положение.
Одевшись в лётные комбинезоны, мы вышли из каюты. Начали двигаться к ангару, в коридорах сталкивались с офицерами и матросами, спешащими на боевые посты.
Пока техники готовили самолёты, нам предстояло получить задачу. Ждал нас Бурченко в классе подготовки со свёрнутой картой. Рядом с ним Граблин, который на корабле сейчас выполняет обязанности помощника командира по авиации. Ребров и Апакидзе тоже внимательно изучают район полётов и готовы согласовать наши действия.
— Итак, задача — скрытно выйти в район Суда-Бэй, — указал он на остров Крит.
Точнее на его глубоководный порт в заливе бухты Суда, где вполне может базироваться и авианосец — военно-морская база, которую использует для своих задач 6й флот американцев.
— Авиагруппа 101го полка отрабатывает отражение воздушного нападения и прикрытие нашей авианосной группы. Самолёт Ту-95РЦ выполнит полёт в районе Эгейского моря под прикрытием Су-27К того же полка. А ваша задача за это время пройти как можно ближе к бухте, — посмотрел Бурченко на меня и Морозова.
Задача как задача, но она заставляет задуматься. Зачем такие сложности, когда средства разведки флота прекрасно всё контролируют.
— Ого! А вы уверены, что нас никто не собьёт? Это уже не нейтральные воды. И зачем нам так близко пролетать? — возмутился Олег.