Авоська с Алмазным фондом
Шрифт:
– Ладно-ладно, не буду, – согласилась Белкина. – Просто я думаю, как тебе помочь. Может, у твоих родителей был близкий друг? Если подскажешь его имя-фамилию, я найду этого человека. Вероятно, он живет в Балуеве или Игнатьеве, будет приходить сюда в гости, забирать тебя на выходные. Ты к нам только приехала, наверное, не знаешь, что ребят отпускают с хорошими людьми погулять.
Ира вытерла слезы.
– Дядя Дима! Он очень добрый, конфеты мне на Новый год привез и куклу. Сейчас покажу…
Девочка убежала, но очень быстро вернулась.
– Вот!
– Очень красивая, – похвалила Мария Алексеевна игрушку и совсем не покривила душой.
Кукла и впрямь была хороша. И, наверное, дорого стоила. Воспитательница поинтересовалась фамилией дяди Димы, Ира назвать ее не могла, сказала лишь, что у него на спине лицо. Мария Алексеевна удивилась и попросила объяснений. Девочка зачастила:
– Дядя Дима всегда приезжал рано утром. Они с папой шли в баню, а потом садились чай пить. Замотаются снизу полотенцами, а сверху голые, так и сидят. У папы между лопатками волосы растут, а у дяди Димы родинки: две вверху, это глаза, одна посередине, будто нос, а под ним много-много мелких пятнышек, как рот. Очень смешно – лицо на спине. Но дядя Дима к нам ездить перестал, последний раз был на Новый год, когда привез мне куклу и много конфет в красивой коробке. Косте тоже вручил конфеты, а еще машину, красную, пожарную. Я дядю Диму поцеловала, а Костя ему даже «спасибо» не сказал, обиделся: «Я что, маленький? Мне ерунда не нужна! Решили подарок сделать? Отпустите меня в Москву учиться! Я гений, мне нужно развиваться».
Вениамин Михайлович очень рассердился на Костю, но что он ему сказал, Ира не знала, ее отправили на кухню.
Потом дядя Дима куда-то пропал, зато появилась тетя Фея. Мария Алексеевна, конечно, поняла, что женщину звали иначе, попыталась выяснить ее имя, но Ирочка упорно твердила: «Тетя Фея. Красивая-красивая, как принцесса».
Поговорив с девочкой, воспитательница, добрая душа, решила отыскать дядю Диму и тетю Фею. Мария Алексеевна переживает за всех своих воспитанников, радуется, когда находятся родственники или друзья сирот, которые хоть раз в году да приедут проведать ребенка. Белкина попросила о помощи Печенькина, тот как раз начал заниматься расследованием обстоятельств гибели Вилкиных. Леонид Сергеевич пообещал сделать все возможное, ему для этого потребовалось еще раз побеседовать с Ирой, и он сказал:
– Мария Алексеевна, по закону я не имею права официально разговаривать с ребенком в отсутствие педагога. Но никто не запрещает проявить внимание к сиротке. Если приведете ребенка в мой кабинет, девочка стушуется, зажмется, толка из разговора не получится, ничего ни о дяде Диме, ни о тете Фее я не узнаю. Поступим иначе. Завтра, в свой выходной, я заберу Ирину. Мы с ней сходим в кино, поедим мороженого, пообедаем в кафе, и я в процессе общения аккуратно расспрошу малышку. Уж простите, Мария Алексеевна, у меня умения вытаскивать из людей сведения побольше, чем у вас, а даже самая тоненькая ниточка может привести к удаче.
Белкина с радостью согласилась на его предложение, но эффект получился не тот, на какой она рассчитывала. В районе семи вечера Печенькин привез Иру назад в детдом, девочка держала в руках белого плюшевого медведя с розовым бантом на шее. О такой игрушке мечтает каждая малышка.
– Ну и красота! – ахнула Белкина. – Ира! Ты поблагодарила Леонида Сергеевича?
Та молча кивнула.
– Она устала, – улыбнулся следователь, – слишком много впечатлений, и мороженого три порции кто-то слопал, кому-то надо скорее в постельку.
Мария Алексеевна отправила воспитанницу в спальню и поинтересовалась у Печенькина:
– Ну как? Удалось хоть что-то выяснить? Кто такие дядя Дима и тетя Фея?
– Увы, нет, – вздохнул тот, – при девочке ни их фамилий, ни полных имен-отчеств не называли. Но я считаю, что день у нас не зря прошел, Ира отдохнула. Вы хотели отыскать друзей ее покойных родителей, чтобы те изредка сироту навещали? Выполнить вашу просьбу не представляется возможным, но я предлагаю другое: буду брать малышку на прогулку, когда смогу.
Белкина поняла, что Печенькин – добрый человек, и, конечно, дала согласие на его встречи с воспитанницей.
На следующий день после обеда белый пушистый медведь обнаружился в помойном бачке во дворе – игрушку разрезали ножницами и выбросили. Останки нашел Олег Родионов, старшеклассник, и принес в кабинет Белкиной со словами:
– Надо найти того, кто изуродовал Топтыгина. Думаю, это дело рук Гоши Молчанова.
Упомянутый воспитанник считался главным хулиганом интерната – плохо управляемый мальчик, вечно делавший пакости.
Мария Алексеевна вскипела, вызвала Игоря и отругала. Подросток, обычно молча слушавший нотации, неожиданно обиделся и пробурчал:
– Не отнимал я у Ирки игрушку, она сама ее в помойку кинула.
Белкина пришла в негодование и пригрозила Гоше:
– Сейчас позову сюда Ирочку, и ты ей в глаза свою ложь повторишь.
Вилкина вошла в комнату с опущенной головой и на вопрос Марии Алексеевны: «Солнышко, ты знаешь, кто обидел мишку?», прошептала:
– Да. Я его разрезала.
– Но почему? – обомлела воспитательница.
Девочка подняла голову, и вот тогда Белкина впервые увидела на ее губах вежливую улыбку.
– Плохой медведь. Злой. Болтливый. Нельзя много говорить! Надо молчать. Тсс…
После этого случая Ира перестала прибегать к воспитательнице, чтобы поговорить с ней о папе-маме, и с той поры на ее губах поселилась та самая вежливая улыбка. Вилкина замкнулась, никто теперь не знал, что у нее на душе. А Печенькин больше не водил ее гулять.
Неприятностей Марии Алексеевне Ирина не доставляла – девочка была воспитана в почтении к старшим. Она всегда приветливо со всеми здоровалась, вещи содержала в порядке, уроки садилась делать без напоминания. Учеба ей совсем не давалась, но педагоги натягивали Вилкиной отметки – за старание и добрый нрав. Никаких талантов она до выпускного класса не демонстрировала, ни музыкальным слухом, ни способностями к рисованию-вязанию-шитью не отличалась.
Впрочем, ей неплохо удавались сочинения, одно из них на тему «Мой родной дом» получило первый приз на городском конкурсе. Вилкина изо всех сил постаралась: хорошее содержание, красивое оформление, почерк аккуратный. Это сочинение до сих пор хранится в кабинете Белкиной среди прочих в шкафу – воспитательница не выбрасывает лучшие образцы детского творчества. А вот в театральный кружок Ирину не приглашали, там блистала Майя Нечаева, звезда детского дома, третья соседка Светловой и Вилкиной по комнате.