Авоська с Алмазным фондом
Шрифт:
– Видел лес, три избы и сарай, – объяснил он одному из тех, кто с ним работал. – Во дворе четыре собаки, злющие – прямо волки. Гулять не разрешали, еду приносили в комнату без окон, телевизора-радио нет, только книги всякие, причем без обложек, кто их написал – непонятно. Два раза в день, утром и вечером, нас водили заниматься с учителями. Лиц их я не видел, они всегда были в масках, только глаза видны.
– Преподавателей было несколько? – уточнил следователь.
Юноша заколебался.
– Не знаю точно. Сначала я думал, да, потому что у глаз то карие радужки, то голубые, то зеленые. Иногда дядька вроде толстый, с животом, иногда нет. Потом сообразил: голоса у всех очень
С парнишкой работали долго, и в конце концов тот вспомнил одну деталь – в брошюрах без обложек, которые будущий смертник читал на ночь, встречалось странное слово «михрютка». Георгий не знал его значения и однажды, набравшись смелости, поинтересовался у учителя, что это такое.
– Неужели не сообразил? – удивился преподаватель. – Михрютка – никчемный человек. Классику надо изучать, у Мельникова-Печерского это словцо часто встречается.
Этот разговор был единственным, когда гуру отвлекся от рассказа про ужасную жизнь русского народа.
Эксперты ФСБ проделали титаническую работу, разыскивая, в каких современных произведениях регулярно встречается слово «михрютка», и обнаружили штук десять научно-популярных изданий из серии «Создай себя сам», которые выпускали в конце восьмидесятых. Их автор, Николай Петрович Попов, рассказывал, как стать волевым человеком, как добиться успеха в жизни, объяснял азы гипноза. Следователь решил найти психолога и узнал, что в начале девяностых его выгнали из вуза, где тот читал лекции, потому что несколько человек обвинили Попова в зомбировании их детей: ребята превратились в слуг преподавателя, беспрекословно выполняли любые его приказы, даже отказались от родителей. Позже выяснилось, что через год после скандала Попов погиб в автокатастрофе – автомобиль «Жигули», за рулем которого находился ученый, упал в пропасть и сгорел, от водителя мало что осталось. Трагедия произошла на Кавказе вблизи курортного местечка.
Один из студентов, кого родители огромными усилиями вернули к нормальной жизни, сообщил, что у Попова на тыльной стороне запястья было родимое пятно. Еще в распоряжении следователя оказались давние фотографии Николая Петровича, сделанные во время разных институтских мероприятий. Но спасенный юноша-террорист отрицал наличие невуса на руке гуру.
– У него чистая кожа, – утверждал Георгий, – только небольшой шрам есть.
Петр не знал, как спецслужбы подбирались к Попову. Просто ему однажды объяснили, что в Балуево приедет бывший агент, а ныне пенсионер Вениамин Михайлович Вилкин вместе с женой Резедой Ивановной, годовалой дочкой Ирой и внуком-третьеклассником Костей. Перед Гореловым поставили задачу – помогать семье во всем, зорко следить, не появятся ли в Балуеве странные незнакомцы, желающие познакомиться с Вениамином, и прикрывать Вилкина в случае опасности до приезда подмоги.
Когда семья прибыла, Петр удивился. Агент был не так уж молод, но и не казался дедом в свои шестьдесят пять лет – коренастый, сильный мужик с хищным взглядом. Резеда Ивановна выглядела прекрасно, по паспорту ей перекатило за пятьдесят, а по виду не дать более сорока. Мальчик Костя был букой, в местной школе ни с кем не дружил, чурался и детей, и учителей, но получал одни пятерки. Все балуевские ребята посещали учебное заведение в селе, там в одной комнате сидело десять ребят от семи до десяти лет, а между партами ходила старенькая Наталья Алексеевна. Первоклашкам она рассказывала про «жи-ши», тем, кто постарше, объясняла азы математики. Закончив третий год обучения, детки начинали ездить в Игнатьево. Но Константина дед почти сразу стал возить в город – Вениамина Михайловича не устраивал уровень Натальи Алексеевны, потом внук Вилкина оказался в заведении для особо одаренных учащихся, это был интернат, куда детей привозили со всей области, но Костя приходил-уходил каждый день, он жил дома.
Мотель Вилкина часто пустовал, старик никак не рекламировал свое заведение. Участковый знал, что домики в лесу используют только москвичи, на рыбалку приезжали лишь гости из столицы. Предварительно ему из Игнатьева звонил Печенькин и предупреждал:
– Скажи Вениамину, пусть в среду ждет троих.
Кто пользовался услугами мотеля, Петр понятия не имел, но догадывался, что фээсбэшники. Иначе зачем Леониду Сергеевичу, который сам, кстати, ни разу рыбку ловить не прикатывал, беспокоиться?
Когда случилось несчастье, Горелов сразу звякнул Печенькину. Тот примчался мигом, велел участковому не лезть не в свое дело, сам занимался расследованием и пришел к выводу, что это несчастный случай. Через неделю после того, как тела увезли, в мотеле неожиданно вспыхнул пожар, и все домики сгорели.
Спустя пару месяцев Леонид Сергеевич неожиданно снова заявился в Балуево и скомандовал Петру:
– Поехали в вотчину Вилкина.
Мужчины походили по пепелищу, и только тогда Печенькин приподнял завесу тайны.
Вениамин Михайлович Вилкин на самом деле носил фамилию Бурмистров, звали его Ефимом Олеговичем, он был психологом, гипнотизером, сотрудником засекреченного отдела, который изучал методы воздействия на людей. В свое время им подменили профессора, который готовил смертников. Судьба Попова была Печенькину неизвестна, а вот о задании Бурмистрова он знал – тому следовало, изображая Николая Петровича, втереться в доверие к террористам, выйти на их верхушку. Такие операции готовятся очень тщательно, Ефим Олегович считался профессионалом высокого класса. Но где-то он допустил просчет, преступники заподозрили псевдо-Попова в предательстве, пришлось его спешно спасать. Ефим Бурмистров якобы погиб в авиакатастрофе вместе с восьмилетним сыном Костей, и на свет появился Вениамин Михайлович Вилкин. Мальчику оставили родное имя, а отчество поправили: Ефим – Ерофей, это похоже.
Костя практически не знал родного отца, и вот почему. Бурмистров отнюдь не в юном возрасте сошелся с одной из агенток, та родила мальчика, брак пара оформила из-за ребенка, больших чувств там, похоже, не было, семья распалась года через два. Бывшая супруга Бурмистрова вскоре погибла во время спецоперации. Ефим Олегович дома почти не показывался, его сыном занималась няня, которую звали Розой. Наверное, нет нужды объяснять, что она была человеком в погонах, ей дали такое задание – воспитывать ребенка Бурмистрова. Между Ефимом и молодой женщиной высеклась искра, и спустя год у них родилась дочка Катя.
Когда Бурмистров провалился, семье поменяли документы. Роза стала Резедой Ивановной, Ефим Олегович – Вениамином Михайловичем, младенец Ириной, а мальчик Константином с отчеством «Ерофеевич».
У Кости появились вопросы, но отец ответил на все. Например: почему нужно уехать из Москвы? У них есть свой дом в другом городе, там очень хорошо, лес, рыбалка, грибы. Ну и так далее. Психологу было нетрудно найти убедительные доводы, и наивному восьмилетнему мальчику их хватило. Затем Бурмистров, отличный гипнотизер, мастер манипулировать людьми, применил свои таланты, чтобы сын стал считать себя его внуком и как можно быстрее забыл свое детство. Когда старшие Вилкины погибли, Ирину отдали в детдом, а Костя уже уехал в Москву поступать в институт…