Аврелион
Шрифт:
Но это касалось сверхгуманов, индивидуалы которых давно вошли в стандартную процедуру функционирования циклов сна. А Традецки после недавней реинкарнации находился на стадии восстановления, отладки и совмещения систем конструктива с параметрами донорского мозга. Значит, пока идет этот процесс, у Пэра есть шанс проникнуть в его индивидуал под видом остаточных явлений и флуктуационных помех.
Пэр уже не мог сдержать своего нетерпения. Едва дождавшись ближайшего цикла сна Магденборга, он стремительно вышел в ментал и мгновенно сделал выброс энергошнура. Обнаружить оболочку индивидуала Традецки ему не составило труда. Пэр с невероятной осторожностью произвел к ней несколько касаний. Она была в состоянии покоя, но ее центральные области светились энергичным
Но сдержать себя он уже не мог. Желание обрести друга или хотя бы узнать его состояние было выше его сил. На пределе своих сил, утончив шнур ментала до размеров нескольких молекул в диаметре, Пэр вошел в оболочку индивидуала Традецки.
Оболочка не проявила никакой реакции, но Пэр чисто интуитивным, едва уловимым смещением ее ментала, почувствовал надвигающуюся угрозу. Ее невозможно было идентифицировать ни с одной мало-мальски знакомой волной ментальной энергии. Скорее это была чисто физиологическая реакция индивидуала на неприятное ощущение. Пэр понял, что его проникновение было обнаружено и сверхгуман принял соответствующие его пониманию ситуации меры по нейтрализации этого нежелательного акта.
Их действие Пэр ощутил почти сразу же. На него обрушилась плотная, почти черная завеса горячей плазмы. Шнур ментала, не выдержав соприкосновения, съёжился, будто из него, как из воздушного шарика, выпустили воздух и тут же был с силой втянут в оболочку индивидуала. Пэр дернулся, будто на него плеснули чем-то, вроде кипящей воды. Не раздумывая, он изо всех сил отделил часть втянутой ментальной энергии и мгновенно был отброшен назад, в индивидуал Магденборга всей мощью схлопнувшейся основной энергией ментала. Помраченное сознание Пэра яростно кричало о чуть было не случившейся катастрофе. Его несдержанность и необдуманное решение оказалось роковым для него. Еще немного и он, по всей вероятности, не смог бы вернуться назад вообще, если этой черной, раскаленной плазме какого-то вещества или энергии удалось по шнуру ворваться в его основной ментал.
Боги Лакки! А если это его дурость не прошла бесследно для оболочки Крита! «Дурак! Дурак!..», - клял он себя, стараясь не выплескивать эти запоздалые эмоции раскаяния из уровней ментала. Пэр никак не мог понять, почему он, всегда просчитывающий возможные варианты событий так глупо позволил себе поддаться эмоциям. Здесь, в этих условиях идти у своих чувств на поводу, значит потерять все! И сейчас это все заключалось в скорейшем налаживании контакта с Критом…
Пэр постарался успокоиться до состояния полной индифферентности. Индивидуал Традецки защищен какой-то внедренной в него системой распознавания чужого проникновения. Почему? Неужели аккуратные и осторожные расспросы Магденборга по поводу его самочувствия дали Традецки наводку на присутствие чужой ментальности в индивидуале Верховного Правителя? Недаром Пэр с самого начала чувствовал это настойчивое внимание к состоянию Магденборга со стороны Традецки. Видимо, если сам Магденборг не видел своих отклонений от обычного поведения, то Традецки сумел сопоставить такие далекие по своей сути факты и связать их с реинкарнацией Верховного Правителя идонорским мозгом. Если это так, то проникнуть в индивидуал Традецки станет невозможно. Не оттого ли ментал Крита так слаб и неактивен?
Пэр удрученно задумался. Самое страшное, по всей вероятности, заключается в том, что Крит, не обладая гибкостью врожденных свойств ментального ощущения окружения, обнаружил себя при реинкарнации и теперь его личностная суть индивидуала сведена до остаточных свойств инстинктов и долговременной памяти. И каждая прошедшая секунда необратимо изменяет ее. Оставалось только одно – циклы сна Традецки. Пэр хорошо знал, что в такое время ни один индивидуал сверхгумана не контролируется им полностью. Если бы такое было возможно, то сам цикл сна превратился в фикцию, при которой донорский мозг не получал положенную норму физиологического отдыха. К счастью, это не подконтрольно никаким технологиям и ухищрениям медицинских светил сверхгуманов. Сама биологическая природа этого компонента конструктива стала на сторону Пэра. И когда мозг отключался, то конструктив сверхгумана становился похож на суперсложное инженерное устройство с множеством вспомогательных механизмов и блоков интеллектуальных анализаторов. Единственное, что следует предпринять – самым скорым образом и как можно точнее узнать эти циклы сна Традецки.
Следующий цикл сна Магденборга начинался через десять часов. За это время Пэр самым тщательным образом проанализировал все характерные особенности индивидуала Крита, которые находились в его памяти. Выяснить время прохождения цикла сна Традецки оказалось не таким сложным делом. Беседуя с Магденборгом, Традецки прервал разговор из-за наступающего цикла сна. С легкой иронией он обронил: «Теперь я в лапах наших чудо-лекарей. Они категорически предписывают строгое соблюдение режима отдыха. Так что, придется прерваться…».
Пэр с трудом унял волну радостного возбуждения. Циклы сна совпали! Этот шанс может не повториться в ближайшее время. Дождавшись полного погружения Магденборга в сон, Пэр вырвался на простор светящихся вселенных бесчисленных ментальных оболочек индивидуалов. Долго искать обиталище Крита ему не пришлось. Пэр хорошо запомнил всю характерную конфигурацию индивидуала Традецки. Сейчас он не стал очертя голову лезть напролом в первом попавшемся месте оболочки. Пэр осторожно обследовал характерные для всех индивидуалов сверхгуманов точки и остановился около одной из них.
Поверхности оболочки была слегка размыта. Сквозь светившуюся призрачным зеленовато-желтым оттенком стенку Пэр ясно увидел область ментальной сущности Крита. Ему не надо было вглядываться в подробности и удостоверяться в ее присутствии в этом месте. Слишком хорошо он изучил фиолетово-малиновый свет интеллектуальной энергии своего друга.
Создав шнур минимально возможного диаметра, Пэр начал приближаться к оболочке симбионта. Само соприкосновение получилось настолько деликатным, что Пэр не уловил момента прохода через верхний слой. Но в следующий миг он тут же ощутил, как все содержимое индивидуала симбионта чуть вздрогнуло, волна едва заметной дрожи пришла из темных глубин спящего сверхгумана и… успокоилась. Пэр застыл на месте. Осмотрев всю, доступную его ощущениям структуру пространства, он с ужасом увидел истонченную, всю в лакунах оболочку Крита. Ее мерцание было еще отличимо от общего цветового поля симбионта. Но во многих местах, особенно там, где зияли пустоты информационного континуума индивидуала Крита, ясно виднелись огромные фрагменты просочившейся внутрь ментала друга чуждой сущности.
Пэр понял, что еще немного и было бы поздно. Его друг исчез бы из этого мира навсегда. Пэр собрал всю волю в единую точку сосредоточения и стал медленно, так медленно и осторожно продвигаться в направлении оболочки Крита, что сам даже не смог заметить этого движения. Только по истечении нескольких минут, Пэр понял, что передвигается, но оно в таком темп не могло продолжаться дальше. Он физически не успеет не то что предпринять какие-либо действия, но и даже вернуться назад к окончанию цикла сна Традецки.
Пэр чуть прибавил энергии сдвига на несколько микросекунд. Дело пошло живее. Пэр настороженно ожидал реакции индивидуала, но все по-прежнему было спокойно. Доза за дозой Пэр прибавлял импульс энергии и постепенно достиг приемлемого темпа продвижения. Еще немного и он вплотную приблизился к оболочке друга.
Пэр только сейчас понял масштабы повреждений информационной оболочки Крита. Он содрогнулся при мысли, что все его усилия окажутся бесполезными. То, что собой раньше представляла сущность его друга, вблизи оказалась лишь его бледной тенью. Области долговременной памяти еще как-то сохраняли свою цельную структуру, но все чувственные и сенсорные уровни были испещрены многочисленными пещерами и кавернами.